— Ну и почему они отвернулись?
— Они зависели от поставок из Геликона, их грузовики отправлялись к Горе и один за другим исчезали. Я вызвался узнать, в чем дело.
Нэк рассказал о том, в каком виде он обнаружил Гору. Услышав это, Вара отбросила свое показное равнодушие и разрыдалась; слезы текли у нее по щекам без конца.
— Я знала, что так и будет, — твердила она. — И виной тому были оба моих отца, а я и Вар этому помогали. Но я даже представить себе не могла, что все кончится так ужасно…
Таким образом Тилу удалось выставить Нэка защитником цивилизации, разрушителями которой были Сол, Безоружный, а вместе с ними и Вар. Что шло полностью вразрез с прежними воззрениями Вары!
Прошло еще несколько дней пути. Тил задал свой следующий вопрос:
— В Геликоне ты был один?
Нэк ничего не ответил, потому что, хотя с той поры минуло столько лет, раны его еще не зажили, и обнажать их он совсем не хотел.
Как это было ни удивительно, но дальше вопросы ему начала задавать Вара:
— Ты женился на ненормальной? Я хорошо помню, ты сам признался мне в этом. Это она была с тобой там, в Горе?
Нэк опять ничего не ответил. Вместо него ответил Тил:
— Да.
— Кто она такая? Зачем она пошла с ним? — посыпались от Вары вопросы.
— Ее звали мисс Смит, — ответил Тил. — Она была секретаршей доктора Джонса, вождя ненормальных. Она должна была показать Нэку дорогу, а потом написать письменный отчет обо всем. Они отправились на грузовике ненормальных, потому что проехать нужно было через половину Америки. Так Древние называли страну ненормальных — Америка.
— Я знаю, — коротко отрезала Вара.
На следующий день:
— Она была порядочной женщиной, честной?
— Она была честной, — ответил Тил. — Настолько честной, насколько может быть честной цивилизованная женщина.
— Я тоже честная!
— Наверное, потому, что ты тоже цивилизованная.
Вара вздрогнула — намек дошел до нее.
— Ты говоришь о том, что я умею читать и писать?
— Вот именно.
Среди кочевников лишь некоторые знали грамоту, ненормальные же были грамотными поголовно. Вара была грамотной, но ни Нэк, ни Вар с грамотой знакомы не были.
На следующий день:
— Она… она была настоящей женщиной?
— Она была подругой Безоружного, но они расстались, потому что тот не захотел жить с ненормальными.
Услышав это, вздрогнул Нэк. Нэка рассказывала ему про это совсем не так.
— Безоружный был моим отцом! — вспыхнула Вара.
И поправилась:
— Моим природным отцом. Но не настоящим.
— Тем не менее так оно и было.
— И она любила Нэка? — в словах Вары слышалось отвращение.
— А ты как думаешь? — ответил вопросом на вопрос Тил, чуть-чуть начиная раздражаться.
На следующий день:
— Да как же могла она, цивилизованная, знающая грамоту женщина любить такого?
— Наверное, она знала о нем что-то, чего мы не знаем, — с мягкой иронией ответил Тил.
И наконец:
— Как она умерла?
Нэк встал и пошел прочь, испуганный тем, как много Тил о нем знает. Этот человек был удивительно сведущ в личной жизни Нэка, и ни чем не выдавал этого раньше.
Нэк бросился бежать и бежал через лес до тех пор, пока не начал задыхаться, потом упал на сухие листья и разрыдался. К чему эти безжалостные удары по старым, но незажившим, глубоким ранам? Зачем так унизительно, при всех, его душу вывернули наизнанку?
Он долгое время лежал без движения, возможно, спал. Открыв наконец глаза, Нэк снова увидел под собой пропитанную кровью и усыпанную разным лесным мусором землю, снова почувствовал, как огонь прижигает обрубки его рук. Шесть лет прошло как шесть часов и его мука, его агония от потери Нэки все еще была свежа.
Что толку мстить, если все без исключения дружины состоят из таких же жестоких дикарей, как та, которую он уничтожил. Все то же самое могло произойти в любой из этих банд. Можно было обо всем забыть — это один из возможных путей — или физически уничтожить все эти дружины до одной. Но можно было выступить против самой дикости. Ударить в корень. Восстановив Геликон.
И вот он здесь, потративший годы на попытки начать это восстановление, и совсем недалеко от него разрывается от горя сердце женщины, пострадавшей от его дикости, от той же самой, против которой он собирался сражаться. Такие дела. Может ли дикарь пытаться упразднить дикость?
Все было напрасно. Ничто не воскресит женщину, которую он любил. Ее тело незримо лежит рядом с ним — его мука, злая насмешка над всеми его попытками хоть что-то восстановить. Но ему теперь все равно.
Прошло еще немного времени, и он встал, решив, что пора похоронить это мертвое тело. Да, он был дикарем, но доктор Джонс — цивилизованный человек. Нэк не мог помочь самому себе, но он мог помочь ненормальным. Одну из них он любил — вот эту женщину. И через нее он любил их всех. Он нагнулся для того, чтобы прикоснуться к ее телу, понимая, что скорее всего рука его сейчас дотронется до обычного камня. До ствола поваленного дерева, может быть.
Но человеческая плоть не исчезла, когда он к ней прикоснулся. Тело было теплым. Рядом с ним лежала женщина.
— Нэка! — охнул он, дикая надежда стрелой пронизала его грудь.
И тут же все понял.
— Вара, — пробормотал он и отвернулся, испытав неприязнь.
Зачем эти нелепые шутки!
Девушка поднялась на ноги, подошла к нему и обняла за талию.
— Тил все рассказал мне — почему ты так много убивал и все остальное. Я бы тоже их всех убила! Я напрасно винила тебя!
— Нет, — сказал он, не очень успешно отталкивая ее руки своими щипцами. — То, что сделал я, было бессмысленно и несло с собой еще больше горя. И я убил Вара.
Теперь он различил цветочный запах. Вара снова начала превращаться в Нэку.
— Да, ты убил его! — крикнула она, впиваясь в него еще сильнее и не давая ему двинуться. — И за это я тебя ненавижу! Но теперь я поняла! Я поняла, как это произошло.
— Тогда убей меня.
Многие просили его об этом, когда он выслеживал бандитов Йода.
— Ты послушалась Тила — довольно.
— Но ты его не послушался! — она впилась в него намертво.
— Ты принесла с собой вьюн. Я слышу его запах. Позволь мне уйти отсюда прежде… прежде чем я все забуду.
— Да, я принесла с собой вьюн! Чтобы ты и я смогли бы взглянуть наконец правде в глаза!
Нэк попытался ударить ее по руке щипцами.
— О какой правде между нами ты говоришь? Тил заставляет нас опозорить наши браслеты…
— Я знаю! Я знаю! Я знаю! — кричала она. — Скорее, Минос! Освободи меня!
