кричали своё «Ура!», и бежали вслед за машинами, гневно размахивая разлохмаченными культями. А те, у кого ступни превратились в суповой набор, делали попытку догнать транспорт ползком. Оставляя позади себя тёмный кровавый след, они гневно потрясали кулаками вслед отступающим противникам.
С других сторон оборонного комплекса больницы тоже послышались выстрелы и натужно заревели двигатели перегруженных легковушек. Похоже, что там развёртывалось такое же сумасшедшее действие…
— У вас что, патроны у всех кончились, что ли? — Оглянувшись, я заметил ещё нескольких вооружённых кадетов, выскочивших из жилого корпуса. — Эй! Дайте мне кто-нибудь ору…
Мой крик утонул в грохоте взрыва — створки главных ворот, недавно восстановленных после атаки Лётки, разнесло на куски. Все взгляды тотчас устремились туда. Туда же со всех ног побежали и кадеты. А из клубов пыли по обломкам ворот внутрь охраняемой территории вошла группа каких-то бойцов, несущих широкие чёрно-белые щиты, замызганные каким-то дерьмом. Выстроившись в некое подобие античной «черепахи», они медленно передвигались эдакой коробкой, закрывая щитами и фронт и фланги и тыл. А наружу торчали острые копья.
— Не стрелять!!! — Голос, который послышался из центра построения показался мне знакомым. Но донельзя противным. Какой-то одновременно гнусавый, ноющий и писклявый. Жутко захотелось лично задушить обладателя такого мерзкого дисканта. — Ищем цель!
— Прыгуны! Держать строй! — Другой голос, идущий со стороны разрушенных ворот, обладал отличающимся тембром — был более низким. Но не менее мерзким. — Альфа! Снайперское прикрытие!!! Приём!
Что-то пискнуло и зазвучала какая-то плохо различимая речь, искажённая динамиком рации:
— Есть… Прикрыт… тверждаю… Приём…
Несколько кадетов, которые только что выскочили из здания, добежали до необычного построения и с разбега бросились на щиты. Пара пацанов повисла пузом на выставленных копьях, неистово трепыхаясь. Ещё один совершил какой-то неимоверный прыжок и, подлетев вверх на пару метров, перепрыгнул стену щитов и рухнул в центр построения. Оттуда тут же послышался мальчишеский крик, полный боли. И звуки металлических клинков, шинкующих человеческое мясо.
Ещё пара прорвалась к щитам, обрушив на них удары прикладов и продавив строй внутрь. Но щиты слева и справа туже сомкнулись, закрывая брешь. И вылетающие сверху и снизу короткие клинки подрезали пацанам сухожилия и вскрыли артерии на шеях. Отчаянные защитники больницы затрепыхались под рядом острых пик и тут же потеряли часть голов, разрубленных размашистыми ударами алебард сверху из задних рядов построения.
И ещё пара подбегающих к строю пацанов распласталась на земле, так и не успев достичь цели — прогрохотавшие откуда-то сверху выстрелы проделали одному из них дыру в животе. А второму просто снесло башку.
— В атаку! Защищайте детей любой ценой! — Кадет, раненый в живот, завопил что есть сил и указал на строй щитовиков слабеющей рукой.
И тут все подростки, которые до этого момента так и продолжали тревожно жаться друг к дружке по всему двору, одновременно завизжали. Так, что перестали быть слышны и выстрелы и шум двигателей за периметром. Замолкнув, все они двинулись в сторону «черепахи».
— Вон он! — Я снова услышал со стороны стены щитов противные голоса. — Цель обнаружена! Фаза три!!! Альфа, приём!!!
Этот голос раздражал меня всё больше и больше. Я уже готов был рвать и метать — лишь бы заставить его замолчать. И тоже двинулся по направлению к строю щитов. Но противный голос, как назло, не затыкался:
— Прорыв! Захват! Вперёд!!!
Сейчас я тебе устрою прорыв, тварь писклявая…
Снова прогрохотали выстрелы сверху — несколько тел рухнули как подкошенные, разбрызгивая длинные кровяные следы вслед за сквозными ранениями.
«Черепаха» тоже медленно двинулась от ворот мне навстречу. Приближаясь к очередной группе озлобленных подростков, строй щитовиков быстро уложил её ударами алебард и наконечников пик. Другая группа приблизилась к строю с фланга — но и её встретил острый смертоносный металл. А тех, кто смог добраться до щитов, щитовики опрокинули на спину и запыряли короткими мечами.
Приблизившись на достаточное расстояние, я смог разглядеть лица противников — ничего человеческого я там не увидел. Тупые морды с раззявленными ртами и стекающей слюной. Прыщи. Полуприкрытые воспалённые глаза, волосы, свисающие грязными нестриженными клочками из-под ржавых касок. Наркоманы какие-то.
Один из фрагментов решётки, взорванной вместе с воротами, упал совсем неподалёку. Подобрав его по пути, я примерился к весу чугунного бруска. Нормально. Хоть кому-то, но успею гнилую башку снести. Лучше всего тому, что гнусавит там в центре. Он у них явно за главного. Как говорится, если не знаешь куда бить — бей в голову. Остальное само отвалится.
— Повторяю, фаза три!!! — Снова скомандовал мерзкий голос, когда толпа со щитами была от меня уже в нескольких метрах. И ряд копий, который то и дело протыкал тела приближающихся к построению детей, вдруг нырнул за щиты. А наружу вылезли какие-то не то рогатины, не то ухваты — наподобие тех, с помощью которых в старину ставили в печь горшки.
Ярость при виде гибнущих детей, наполняла меня до дрожи во всех мышцах. Казалось, что я сейчас смогу точно также подпрыгнуть с места на пару метров, как тот несчастный кадет-ловкач. Но вместо этого я подскочил к ближайшей выставленной вперёд рогатине и, ухватившись за древко, рванул его на себя, отпрыгивая обратно. Пара мерзких щитовиков шлёпнулась вперёд пузом на землю, когда копейщик вылетел из строя вслед за своим оружием. Сам он остался на ногах, выпустив древко из рук.
А ближайший повалившийся на землю щитовик немедленно словил от меня хороший удар чугунной дубиной по голове. На ржавой широкополой каске осталась неплохая вмятина, а сам щитовик уткнулся носом в землю.
Занеся дубину для следующего удара, я уже не успел опустить руку — в плечо упёрлась одна из рогатин. Ещё две обхватили мне ноги. И по центру, снова сомкнувшие брешь щитовики, навалились на меня одновременно, ударив щитами в лицо.
Одновременного напора по четырём точкам я не выдержал — и повалился на спину. Но смог освободить вооружённую руку от рогатины и наотмашь саданул по ноге одного из поваливших меня щитовиков — совсем, как когда-то ударил по голени Шефа…
Прыщавый пацан завопил, разбрызгивая жёлтые слюни, и опустился на одно колено, не в силах больше опираться на сломанную ногу. Вторым ударом я собирался положить конец его страданиям, но на обе руки навалилось сразу по двое мерзких подростков. А люди из глубины строя ухватили меня за ноги и прижали к земле. Те, кто держал строй по флангам, быстро обошли меня сзади и закрыли щитами от детей, которые отчаянно рвались мне на помощь.
— Держим! Коли!!! — Мерзкая голосина завизжала как сирена прямо у меня над
