про абстрактного будущего мужа нашей графини говорила, — только сейчас понял Лёха. — Ты о ближайшей перспективе…
Миа кивнула и едва слышно сказала.
— Нам нужно думать о будущем. О разных вариантах будущего. Я через Аланиса навела справки о той партии пустотников, что достались Гарму тогда, когда с ним была Лаура. Навешала лапши, что есть подозрение, что Змей сговорился с кем-то ещё из получателей и мне нужны все имена. Задача непростая, но этот мужик реально хорош. Уже сумел установить нескольких магов, отмеченных милостью императора. Нас с тобой, оказывается, вручили по квоте «за заслуги перед отечеством».
После этих слов Лёха резко потеплел к новому кастеляну. Подкатывал он к Мие, или нет, а польза от него была. Но это не отменяло намерений Стрижа потолковать с Аланисом по душам на тему норм общения с чужими девушками.
— Надеешься, что там будет кто-то из твоих? — уточнил он.
Эльфийка кивнула:
— Чем дьявол не шутит. Мы погибли одновременно, при одних условиях. Логично предположить, что и вытащили нас разом.
— Было бы хорошо, — оценил Стриж.
Несколько бойцов из будущего, явно не жаждущих оказаться в роли безвольных батареек, изрядно усилят их небольшой отряд.
Кстати об этом.
— А где Гюнтер? — спохватился Лёха стыдясь, что толком и не вспоминал о новом пустотнике.
Девушка помрачнела.
— Он не хочет выходить из вольера, — мрачно сообщила она. — Говорит, что вроде ещё толком не освоился с новым телом, но по-моему, он просто выдумал правдоподобный повод изолировать себя.
Стриж тяжело вздохнул. Похоже, Хейман всерьёз боялся, что в какой-то момент у него сорвёт крышу и он наворотит дел. И одно дело, когда ты человек и вскакиваешь среди ночи, считая, что сидишь в окопе, и поджидаешь врага, но когда ты лохматая зверюга в полтонны… Такой может натворить много бед.
В обычном мире таким, как Гюнтер, требовалась довольно длительная реабилитация. Которая, к слову, далеко не всегда помогала. А в этом ему достались звериная харя и не менее шокирующие события.
Значит, надо постараться помочь новому товарищу.
— Сходишь со мной? — спросил Лёха у Мии.
— Разумеется, — ответила та.
И первой пошла к лестнице.
Гюнтер лежал на куче соломы, накрытой покрывалом и, казалось, спал. Но стоило пустотникам приблизиться к клетке, как саблезубый открыл глаза. Удостоверившись, что посторонних нет, он плавно, как умеют лишь кошачьи, стёк на пол и кивнул.
— Здравствуй, — поздоровался с ним Лёха. — Мы войдём?
Гюнтер отрицательно покачал мордой и выудил из соломы большую навощёную табличку. Лёха оценил размеры — как раз под крупную лапу хищника.
«Не рискуйте. Я ещё плохо владею телом».
Вопреки написанному, когтем он водит точно и сноровисто. Но говорить об этом вслух никто не стал. Гости просто уселись рядом с клеткой в непринуждённых позах.
— Чем занимаешься? — спросил Стриж.
«Читаю», — написал Гюнтер. Чуть подумал и добавил:
«Райна приносит книги».
— И как тебе?
Саблезубый посмотрел на него и оскалил клыки. Стриж и Миа рефлекторно отшатнулись и лишь потом сообразили, что Гюнтер ухмыляется.
«Вы пришли не о литературе говорить», — написал саблезубый.
— Да, — не стал отпираться Лёха. — Ты отказываешься выходить наружу.
Гюнтер вздохнул и отвернулся, уставившись в стену. Стриж и Миа его не торопили, прекрасно понимая, что сейчас происходит с бывшим «тоннельщиком».
Они в своё время пережили нечто схожее. Посттравматический синдром настигает всех, вернувшихся с войны.
Но у Гюнтера не было возможности восстанавливаться дома, среди любящих его людей. Не было даже толкового психолога, способного помочь Хейману справиться с демонами войны, пожирающими душу и рассудок.
Стриж и Миа хотели ему помочь. Пусть у них не было дипломов психологов, зато был опыт, пережитый на собственной шкуре.
«Координация не восстановилась», — наконец написал саблезубый. — «Не хочу случайно беды натворить по неуклюжести».
— А-а-а, — протянул Лёха.
То, почему саблезубый не говорит правду, он понимал. Сам Стриж тоже не стал бы вываливать едва знакомому человеку всё, что на душе накипело. Он и психологу на реабилитации ничего толком не говорил, отделываясь шуточками.
— Кто б меня так прикрыл на недельку, — вслух произнёс он, мечтательно вздохнув. — Отдохнуть, отоспаться…
Гюнтер покосился на него и зачёркал когтем по табличке.
«Загоняли?» — прочитали пустотники.
— Да его гоняют, как курьерский челнок, — фыркнула Миа. — Вон, даже присягу пропустил.
«Зато не скучно», — ухмыльнувшись, написал Гюнтер.
— Ну, как в форму придёшь, тоже скучать некогда будет, — «утешил» его Лёха.
Гюнтер кивнул.
— А не хочешь из подвала наверх перебраться? — поинтересовалась Миа.
«Нет. Мне здесь спокойнее», — ответил Хейман.
Нетрудно было понять, почему. Пережившему ад Западного фронта Гюнтеру подвал напоминал блиндаж, укрывающий от подстерегающей снаружи смерти.
В открытое подвальное окошко проник восхитительный аромат свежего хлеба. Повара на графской кухне готовили завтрак для проснувшихся обитателей и гостей замка.
Нос Гюнтера алчно зашевелился. Да и не только его — пустотники тоже с наслаждением принюхивались к сногсшибателному запаху.
— Обожаю свежий хлеб, — сообщила Миа. — Я пшеничный и ржаной впервые на Акадии попробовала. У нас пекут только кукурузные тортильи.
Стриж сглотнул набежавшую слюну. Не смотря на то, что пару часов назад он плотно поел, аромат выпечки вновь пробудил у него аппетит.
— Я тоже, — он вздохнул. — В командировках редко когда им полакомиться удаётся. В основном жрём галеты из сухпая.
Коготь тигра погрузился в воск.
«Нам на передовую свежий хлеб привозили», — написал он. — «Ржаной. Правда, часто уже остывший — если был плотный огонь, подносчикам пищи приходилось далеко ползти».
Стриж нередко в книгах встречал воспоминания ветеранов о том, какого труда часто стоило доставить бойцам на передовую свежую еду. Тихий, незаметный героизм, проходящий мимо обывателя. Надо самому, на собственном опыте прочувствовать ценность такой малости, как горячий суп с ломтем свежего хлеба, чтобы понять, насколько это важно.
— Чёт от этих разговоров молока с хлебом захотелось, — признался Лёха.
— Я бы тоже не отказалась, — согласилась Миа. — Гюнтер?
Саблезубый кивнул.
«Я бы от кофе не отказался», — написал он. — «Но подозреваю, что его тут нет».
— Увы, — развёл руками Стриж. — Сам страдаю.
Миа вышла из подвала. Было слышно, как она подзывает слугу и приказывает принести молоко и хлеб.
— Слушай, — спохватился Лёха, когда она вернулась. — Лишние слухи по замку не пойдут о том, что мы здесь отираемся?
— Не-а, — отмахнулась Миа. — Все в курсе, что я занимаюсь зверем, когда Райна занята.
Гюнтер кивнул.
— И что, никто не лезет посмотреть, как ты его дрессируешь? — удивился Лёха.
— Была пара попыток, — усмехнулась девушка. — Но у Райны здесь такая репутация, что ей достаточно было разок пообещать спустить с любопытного семь шкур, чтобы все прониклись и занимались собственными делами. Ну
