— Признаюсь, в первую секунду я тоже пришел к этому выводу, — согласился с ним голос ученого. — Но потом мне стало жаль напрасно потраченного времени, и я решил довести исследование этой гипотезы до конца. И, как можно убедиться из представленных на экране расчетов, не зря! Все пленные умерли через разные промежутки времени после захвата. Но время до наступления смерти, прошедшее с того момента, когда вы, Алекс, и наш уважаемый команданте переставали следить за ними лично, во всех случаях одинаковое! Равно как и сама схема гибели: сначала находящегося в коме пленного военачальника уносят от кого-то из вас или от обоих сразу, после этого проходит две секунды с небольшим, медицинские анализаторы фиксируют выход из комы и мгновенную смерть. Причем, и это проверено, кома не переходит в смерть. Она именно заканчивается, после чего носитель гибнет. Промежуток между выходом из комы и смертью крайне мал, порядка двух-трех десятых секунды, но он однозначно имеет место!
— Очень интересно, — изрек Тринадцатый и постучал пальцем себе по левой грудной мышце: — Ты что-нибудь знаешь об этом? — Некоторое время они с мышонком молча обменивались образами, после чего Алекс заявил: — Че утверждает, что он тут ни при чем. Мы оба ощущали неизвестное враждебное присутствие, находясь рядом с пленными, но оно было незначительным и слабо уловимым. Никаких специфических атак ни нами, ни на нас не проводилось. В общем, он не сажал никого в кому и не провоцировал смерть.
— И все же я полагаю, что это предположение пока не стоит сбрасывать со счетов! — возразил Серебряков-младший. — Возможно, Че сделал это неосознанно. Вдруг он противостоит Идеальному не сознательно, но на уровне инстинктов? Имеется мнение, что Лемы с самого начала этой войны знали о ней. Их колония перешла на военное положение самостоятельно, гораздо раньше, чем зашевелилось Содружество. А ведь их никто не предупреждал!
— Дитя Истины в своем доме отразил нападение диверсантов Альянса! — протрубил Еаурурис. — Среди них могли быть марионетки Незримого Врага! Пусть Оператор вопросит Многоликого Дитя об этом, когда тот Един!
В ответ на слова Хранителя Чебурашка заявил, что если речь идет о поездке домой, то лично он всеми ушами «за».
Густая струя напалма рухнула на пыльную землю, разлетаясь вокруг брызгами липких капель, и посреди мрачной серости радиоактивной пустоши запылало ярко-оранжевое озерцо высокотемпературного пламени. Кружащий над мышиным городом ураган серых пластин немедленно посыпался вниз дождем из кувыркающихся тряпок, тут же превращающихся на земле в серые колобки, покрытые короткими шерстинками. Тысячи комочков, плотно жмущихся друг к другу, живым ковром окружили тридцатиметровый костер, и Тринадцатый выпустил из руки жало огнемета. Лишившись управляющего контакта с носителем, оружие немедленно встроилось внутрь бронекомбинезона.
— Восхитительное зрелище! — Петр Петрович говорил негромко, словно стараясь не спугнуть греющуюся мышиную колонию. — И весьма красивое! Они с таким удовольствием получают тепловую энергию от пожара, хотя конструкции их города всегда отапливаются…
— Живой огонь всегда приятнее обогревателя, — Командующий едва заметно улыбнулся. — В тот день, когда человечество отказалось от последнего камина, оно многое потеряло.
— Отопление открытым пламенем небезопасно… — неуверенно возразил старик и замолчал, заметив снисходительную усмешку Древнего.
— Вглядись внимательно в языки пламени, и ты увидишь частицу настоящей природы и первозданной стихии, — ответил тот. — Она совсем не безобидна и в обращении с собой требует не только уважения, но и умения. Но при этом она живая и естественная, причем намного более, чем кто-либо из современных людей. Летучие мыши способны поглощать любую энергию, та же радиация для них гораздо предпочтительнее в плане КПД. От огня они получают в первую очередь эстетическое удовольствие.
— Это обстоятельство не было освещено в научных материалах Андрея Андреевича, — посетовал седой академик. — Поэтому ему никогда не придавали значения. Столько увлекательных фактов выяснилось с началом этой войны, и мне искренне жаль, что мой возраст уже превысил все возможные пенсионные пороги. Сейчас самое время для плодотворной работы!
— Что в этом печального? — спросил Тринадцатый. — Учитывая новую технологию ЭСС-процедуры Серебрякова-младшего, у тебя будет предостаточно времени, Петр Петрович. Академия Наук уже начала работы по ее внедрению. Или тебе претит армейская служба?
— Что вы, уважаемый Командующий! — отмахнулся старик. — Посвятить Родине десять лет из двухсот с лишним, и это не учитывая перспектив, открывающихся благодаря усовершенствованию ЭСС-технологии, — это мизер! По сути, теперь человек будет жить несколько жизней, так почему бы не ввести десятилетний срок службы в каждую из них?
— Не думаю, что это необходимо, — Алекс с улыбкой разглядывал деловито толкающееся море серых колобков. — Мы и так ударились из крайности в крайность, и это не от хорошей жизни, как видишь. Гражданство дается только отслужившим в армии людям, так как они делом доказали, что готовы погибнуть за свою расу, а не строчить блоги, забившись в дальний угол мертвого космоса. Но при всем при этом служба все равно остается делом добровольным. Бегать за каждым, выясняя, на что он годится, мы не собираемся. Паразиты сами себя отсеют. Десять лет — это хороший срок. Не много, едва десять процентов всего лишь от одной полноценной жизни. Но и не мало, хватит времени, чтобы не только соратники поняли, чего стоит данный конкретный человек, но и чтобы он сам понял, на что способен. — Тринадцатый мгновение молчал и туманно добавил: — Я об этом позабочусь. И потом, ЭСС-процедура может произойти и в мирной жизни. Мало ли что: катастрофа, стихийное бедствие, трагическая случайность. Не стоит привязывать службу к количеству перенесенных ЭСС-процедур, как я уже сказал, это дело добровольное. Не хочешь посвятить часть жизни своей расе — не надо. Но и влиять на существование расы ты не будешь. Мне надоело обилие паразитов на ключевых постах цивилизации. Такого, когда за Родину умирают одни, а вкусно жрут в тылу другие, больше не будет. Тебя не интересует судьба расы, расу не интересует твоя судьба. Все честно.
— Но люди со временем могут измениться, — вздохнул седой академик. — И не всегда в лучшую сторону. Кто-то отслужит десять лет, но через четыреста забудет их, как страшный сон. И станет узаконенным паразитом.
— В таком случае он имеет на это право, — Тринадцатый издал короткий смешок. — Ибо доказал его в свое время. А если серьезно, я не могу вести за ручку каждого. Хоть что-то Люди должны сделать сами! Например, разок для разнообразия развиться во что-то хорошее не в единичных экземплярах, но в масштабах всей расы. Все граждане посвятят часть своей жизни служению обществу вопреки собственному комфорту, а после пусть решают, кого куда избирать и чем заниматься на гражданке. Главное же достигнуто: любой из них будет знать не понаслышке, что такое отодвинуть личные интересы ради общих целей. Как в старые добрые времена, которые вы называете доисторическими: у каждого рода жизнь своя, но беда одна на всех.
