— Что же делать, — расстроился мой собеседник. — Просто так, сложа ручонки, я тоже сидеть не могу.
— Будет день и будет пища, — отмахнулся я. — В любом случае стремглав побежать к Грецки и выложить ему последние известия, все равно что расписаться в собственном бессилии и неумении принимать логичные и правильные решения.
— Но Клара…
Я постучал по кружке, вырывая своего друга из череды импульсивных заявлений.
— Зимин, ты дурак или нет? Клара почти наверняка мертва.
Ноутбук, каким-то чудом, втихую пронесенный Зиминым через суровых межмирных контролеров, хранил в себе массу интересной и любопытной информации. Прилежный админ, надеясь на то, что двести двадцать он раздобудет пусть даже и у черта на рогах, а уж в мире, способном торговать и имеющем подобие цивилизованного строя, подавно, натолкал на жесткие диски бездну нужного и ненужного хлама. Была у Славика и одна интересная особенность, которая частенько удивляла меня, но в этот раз сыграла добрую службу. Заинтересовавший Зимина сайт он, как правило, сохранял, прилежно копируя страницы и графику браузером в нужные папки, чтобы потом, на досуге, или когда нужда заставит, с пристрастием ознакомиться с содержимым. Именно потому мы сейчас и сидели, закрывшись у меня в кабинете, и в четыре глаза штудировали электронные документы.
Мощь империи Подольских действительно потрясала, а обороты его головной компании с каждым годом все росли и росли, пока в один прекрасный момент забеспокоившиеся антимонопольщики не высказали четкое фи, после чего корпорация раскололась на несколько мелких, но и тогда прибыльности своей не потеряла, а даже нарастила обороты под руководством сурового шефа.
Была у старика и дочка, приемная, своих детей Семен Петрович не завел. Официальных наследников у него, до появления Клары, не было. Получив серьезный финансовый толчок, запуганная сиротка расцвела и раскрыла свои, дремлющие до этого таланты. Одним из увлечений девушки, скажем, была фотография. В восемнадцать лет она, не без помощи приемного папаши, конечно, уже имела свой фотосалон и провела несколько персональных выставок, но особой славы своими работами не снискала. Недурны, впрочем, были эти работы, я видел значительно хуже.
Поступление на журфак было для девчонки предначертано, и с головой окунувшись в учебу, она умудрялась подрабатывать фотокорреспондентом в нескольких частных изданиях, где, очевидно, ей и удалось обрасти кругом интересных и полезных знакомств. Приводы в милицию за пьяное хулиганство, штрафы за превышение скорости, некоторые факты опьянения разного рода гомеопатией. Что ж, Клара никогда не была тихоней. Уверенность в себе вселял оптимизм, сироте фантастически повезло с новым родителем и его миллионами. Попалось и несколько фотографий папиных бодигардов, периодически появляющихся на полосах газет за спиной принцессы.
Самым главным, конечно, было не это. Была фотография, точнее с десяток фотографий с изображением самой Подольских, то в компании журналистов, то столичных мажоров. Вот Клара перерезает ленточку нового реабилитационного центра, отстроенного на деньги Подольских Инкорпорейтед. Вот на своей персональной выставке, под ручку с каким-то тюнингованным хлыщом с серьгой в ухе. Вот она на встрече выпускников частной школы, в которую перешла по настоянию старика после процедуры удочерения.
Девушка, встреченная мною у ворот, и девушка на фотографии были как две капли воды похожи друг на друга, и все же у меня была четкая уверенность, что они разные. То есть не так. Девушка на фото и девушка в таверне — это два разных человека. Почему я в этом был уверен, сказать не мог. Может быть, мне показалась странной история с фантастическим заговором, может быть, насторожило что-то в поведении или манере говорить. Судить о чем-то прямо я, естественно, не мог, так как не знал девушку раньше, а манера поведения по стечению обстоятельств могла поменяться у кого угодно.
В общем, я сам себя загнал в тупик. Если отбросить все мои досужие размышления, то встречался я именно с Кларой, с человеком, попавшим в беду и играющим в догонялки со смертью. В этом случае я просто обязан был оказать посильную помощь и довести игру отчаянной журналистки до конца. С другой стороны, если налицо была подмена, и человек, выдающий себя за Клару Подольских, журналистку, публичную личность и наследницу многомиллиардного состояния не тот, кем хочет казаться, то у меня большие неприятности. Больше, чем вам может показаться с первого взгляда.
Требовалась консультация специалиста. Человека незапятнанной репутации, того, кому можно доверять и кто заинтересован в коммерческом успехе дома Подольских, и кандидатура Яроша подходила для этого лучше всего.
— Расскажем барону, — предложил Славик, захлопывая крышку ноутбука. — Ты же мне все равно все растрепал, так что обещание свое уже нарушил.
— Ничего я не нарушил, — отмахнулся я, — так как никому ничего не обещал. С другой стороны, если все, что было сказано мне вчера вечером, правда, то мы заработаем репутацию негодяев и слетим с работы. С треском слетим, с фейерверком и под бурные овации.
— Тогда не говори, — легко предложил Зимин. — Сам же сказал, что девчонка на фото и та, что вещала из-под капюшона, одно и то же лицо.
— Не верю, — я зло ударил кулаком по столу. — Просто не верю.
— Господа негоцианты, обед стынет, — известила нас закрытая на щеколду дверь.
— Идем, — крикнул Славик и, развернувшись на стуле, закинул ногу на ногу. — Ты вот что мне лучше скажи. Чего не веришь-то?
— Ни одному слову не верю, понимаешь? — кивнул я. — Я, конечно, не тонкий знаток женской натуры, не способен распознать тонкую ложь или предвзятое мнение с точностью в сто процентов, но уж откровенное вранье я кое-как, да различу. Вот сидит перед тобой человек и чешет языком на полную катушку, а ты понимаешь, что ни грамма правды в этом нет. Ни зацепить его, ни подтянуть за слова, только чувство одно, интуиция.
— Как бы твоя интуиция не вышла всем боком, — вздохнул Зимин. — Очень уж много на кон поставлено. Ладно, делать-то что будем?
— Думать будем, — пожал я плечами. — Поиски Клары, так или иначе, прекращать нельзя, а если и усилить, то хуже не будет. Финансы у нас есть, нанять частных сыскарей сможем. Они и незаметнее, и в действиях не связаны так, как члены гильдии убийц. Кто хоть они, знать бы, так пока не сподобился. В любом случае сейчас только улыбаемся и машем.
— Барона просвещать будешь?
— Естественно, он заинтересованное лицо. Не забывай к тому же, если бы не его топор, там, в лесу, остались бы мы хладными трупами на снегу, а потом пришли бы дикие звери и схарчили наши тушки за здорово живешь.
