— Дождались… — Всеволод до боли сжал кулаки. А в мозгу невидимые молотки забивали невидимые гвозди — дети, дети, дети!
— Стяжника ко мне!
Марун Медведев вырос как из-под земли.
— Выделишь мне три десятка, сам с остальными на ладью!
— Как? Ты… не пущу!
— Кругом! На ладью бегом — марш! — отрезал Всеволод и для пущей убедительности приложил стяжника сложносоставным бранным словосочетанием. Тот не очень понял смысл сказанного, особенно если учесть, что гридень от злости поглотал окончания. Но эмоциональный напор подействовал. Стяжник вдруг подтянулся, секунду помедлил, а затем уже сам, глотая окончания, начал загонять половину стяга на борт ладьи. Так же, на бегу, он отловил трех десятников и наказал им следовать за старшим гриднем, напоследок грозно погрозив им кулаком.
— Я с тобой, — твердо изрек Чеслав с таким видом, что спорить старший гридень не стал.
— База ноль два?! — почти проорал Всеволод, включив кнопку передатчика.
— На связи!
— База ноль два — взлет! Идите по пеленгу. Угол тринадцать. Мы посуху.
— База ноль один — тебя понял! Выполняю!
Волков быстро организовал из трех десятков длинную цепь, и они бегом двинулись к лесу.
* * *
Появление «Войца» внесло резкую коррективу в расстановку сил. «Шустрики» самураев, только что завалившие один коч белградцев, прыснули врассыпную, заметив нового игрока на поле. Зенитчики боевой ладьи мгновенно подключились к работе. Всего несколько суматошных минут — и «шустрики» противника, потеряв одну машину, спешно ретировались. Оставшиеся три коча проводили их ракетным залпом. Еще один из «шустриков» взорвался, окрасив темное небо яркой вспышкой.
— База ноль один! База ноль два! Сектор чист! — немедленно доложил один из летунов.
— Тебя понял, — первым отозвался Волков. — Я почти на месте. Будь начеку!
Два огромных ссохшихся баруда лежали крест-накрест, образовывая практически неприступную баррикаду. Между гигантскими стволами было вдоволь места почти для десяти человек.
Первым их почуял Чеслав.
— Стой, — тихо произнес он, подняв руку.
Всеволод тут же остановил стрельцов.
— Что там?
— Смотрят на нас, — ответил Чеслав, — ведуна чую…
— Так, хорошо, — сдержанно улыбнулся гридень, — стало быть, точно наши. Вперед!
— Постой, — Чеслав завертел головой. — Вон там они… за повалом.
Всеволод подал условный знак, и стрельцы, забрав круто вправо, стали обходить бурелом. Приблизившись на двадцать метров — замерли.
— Ну, коли там ведун, тебе и говорить, — изрек Всеволод, — скажи, чтоб не боялись и выходили.
Чеслав закрыл глаза и уже через секунду вступил в немой диалог с притаившимся ведуном. Незримая беседа длилась не более двух минут.
— Завида его зовут… — начал ведун, — и, кажется, я его знаю…
— М-да… — протянул гридень, — тесен мир.
— Он с женщиной. С ними пятеро детишек. Двое женщины этой, остальных в лесу подобрали… их деревню сожгли самураи.
— Ясно. Пусть выходят.
Ведун напрягся, посылая мысленный приказ. Еще минута — и среди поваленных деревьев началось шевеление. Первыми вылезли из укрытия два отрока лет десяти, следом показался мужчина…
Всеволод кивнул десятнику. Стрельцы живо оказались подле завала и стали помогать беглецам.
Старший гридень и ведун подошли ближе. Чеслав внимательно присмотрелся к мужчине, а затем, будто утвердившись в своих догадках, стремительно ринулся навстречу.
— Завида…
Радость по поводу встречи была недолгой. Всеволод быстро осмотрел прибывших, а затем повел свой отряд назад. Ладья могла сесть исключительно на открытом пространстве, а такое имелось только подле разрушенного склада.
Слава великим, добрались быстро, детей по очереди несли на руках. Враг больше не осмелился показаться, и все же Всеволод торопил.
«Воец» снизился сразу же, как только отряд вышел на точку погрузки. Эвакуация заняла не больше минуты.
— Курс, господине? — вопросил первый летун.
Старший гридень уже развернул карту на мониторе. Запас топлива теперь позволял ему большую широту маневра. И хотелось ему навестить точку, откуда они отправились на разведку.
— Зайдем проведать крепость Мельничный Ручей.
— Есть, — отозвался командир ладьи. — Курс полета пять.
«Воец» плавно заложил вираж и лег на заданный курс. До крепости всего два часа ходу.
Глава одиннадцатая
На святое дело!
Храбрость и верность — удел истинных воев.
Белградская поговорка
Боевая ладья «Воец» стремительно приближалась к столице княжества Белграду. Завид напряженно вглядывался в следящие экраны, которые отображали панораму огромного города, раскинувшегося на берегу реки Белой. В своих мечтах Завид часто представлял себе столицу, сердце княжества, но реальность превзошла все ожидания. Огромный белокаменный город, окруженный высокими стенами, выглядел непобедимым. Еще никогда вражеский меч не нарушал этой красоты. Неужели все это будет разрушено и попрано сапогами Змеев? Думать об этом не хотелось, но избавиться от предательских мыслей Завид не мог. Так ярки были воспоминания о горящей деревне и мечущихся по крестьянским дворам Змеях с перекошенными в дьявольской ухмылке стальными масками. Деревня, в которой он родился и вырос, всегда казалась незыблемой, оплотом постоянства. Мир мог сойти с ума, бояре выяснять друг с другом отношения, но это забытое богами поселение на краю озера стояло и жило своей тихой, незаметной жизнью. Так было испокон веков и должно было продолжаться дальше.
Завид редко выбирался за пределы деревни. Все больше лесом жил да бедами и горестями соседей, которым по мере сил и способностей помогал. Да вот пришлось бросить все и спасаться бегством. Любаву с детишками он спас, вывел из горящей деревни, а Лада так там и осталась. Теперь он клял себя за то, что бросил ее одну. Но что он мог сделать? На руках женщина с детьми. Не тащить же Любаву за собой в пекло, где верховодят проклятые вороги. Только он понимал, что это жалкое оправдание. Он должен был что-то придумать и вернуться. А теперь назад пути нет. Сделанного не воротишь. Кем-то нужно было пожертвовать, и он сделал свой выбор. И он не простит себе этого. О боги…
Завид напряженно всматривался в приближающийся город, боясь повернуться и показать сидящему рядом Чеславу блестящие от душевной муки глаза. Вот же оно как приключилось. Он уже и думать забыл о друге детства, с которым постигал сложную науку ведунскую. Вспоминал только изредка и все больше предметно. На охоте встретится мишка, хозяин лесной, и сразу же в памяти всплывает первая самостоятельная охота на медведя, в которой он чуть было с жизнью не расстался. Если бы не Чеслав, спину прикрывший, так бы и сгнил в лесу с разорванной грудью. Никакая сила бы не спасла. К тому же в нем тогда и силы-то никакой не было, а лесной хозяин суровый дедушка. Не любит непрошеных гостей, которые к тому же за его жизнью пришли.
