Доктор Пэйс немного помолчала, обдумывая его предложение. Корран постарался не обращать внимания на ее смешанные чувства, а вместо этого начал прощупывать всю пещеру.
Если она согласится на голосование, мы довольно быстро сумеем собрать здесь всех двадцать человек.
Корран неожиданно нахмурился.
— Ганнер, сколько человек, считая нас, сейчас находится в пещерах?
— Двадцать, — Ухмылка на его лице уступила место тревоге. — Но должно быть двадцать два. Двое исчезли.
Триста покачала головой.
— Все в порядке. Вил и Денна отправились на метеорологическую станцию, чтобы починить поврежденную антенну. Они перестали получать информацию прошлой ночью и ушли еще до вашего возвращения.
Ганнер удивленно посмотрел на нее.
— Вы разрешаете людям покидать базу? Она дерзко вздернула подбородок.
— Неужели вы полагаете, что только у джедаев хватает храбрости ускользать от бритвокрыс и делать свою работу? Мы гораздо раньше вас научились справляться с опасностями, таящимися на этой планете.
Доктор Пэйс достала комлинк и переключила частоту.
— Вил, это доктор Пэйс. Доложите обстановку.
В ответ раздавался лишь шум помех.
— Ситхово семя! — Корран принялся нетерпеливо расхаживать взад и вперед. — Если вонги обнаружили нашу станцию, они могли ее повредить, учитывая их ненависть к любой технологии. Не исключено, что они устроили ловушку, в которую угодили ваши студенты. Весьма возможно, что вонги их захватили…
Триста вновь покачала головой.
— Нет никаких оснований считать… Ганнер положил руки на плечи Тристы и повернул ее лицом к себе.
— Ты умна, горяча и очаровательна, но ты должна понимать, что ваши спутники могли попасть в руки йуужань-вонгов.
— Нет-нет, — она затрясла головой, и ее черные волосы разметались по плечам. — Я бы никогда не разрешила им выйти, если бы…
Корран поднял руку.
— Это не имеет значения. Вы отпустили их до того, как у нас появились доказательства присутствия на планете йуужань-вонгов. У нас возникла проблема, и мы должны ее решить. Может быть, у комлинка Вила и Денны села батарея?
Доктор Пэйс сглотнула.
— А если нет?
— Кто-то должен их отыскать, — Слабая улыбка появилась на губах Коррана. — И, кажется, я знаю, откуда следует начинать поиски.
Ухудшающееся состояние Мары тревожило Анакина. Она была очень храброй и сильной, но теперь Мара уставала заметно быстрее и начала все больше погружаться в себя. Он чувствовал, что она вынуждена почти постоянно обращаться к Силе. Конечно, Сила помогала, но от Мары требовалась постоянная концентрация внимания — в результате Анакин почти не сомневался, что иногда она просто забывает, кто она такая и где находится.
Он старался, чтобы Мара ни в чем не нуждалась. Следил за лагерем, готовил еду. Наблюдая за дантари, он узнал, какие растения можно употреблять в пищу. Это помогло разнообразить их рацион, несмотря на то что его стряпня далеко не всегда получалась вкусной. Мара с юмором относилась к его кулинарным неудачам и немного оживлялась во время трапез.
Клубень — так Анакин прозвал вожака дантари — явно проявлял беспокойство в отношении Мары. Он по-прежнему приносил хворост, но отказывался брать за работу последнюю пару клубней. Они продолжали меновую торговлю: главным образом, Анакин отдавал Клубню безделушки. Дантари вплетал их в волосы, рядом с пуговицей Мары.
Анакин вышел из лагеря сразу после ужина, который Мара съела без всякого аппетита. Она вернулась к своей лежанке и вновь уснула. Анакин вымыл посуду, навел порядок и убедился, что запаса хвороста не хватит на всю ночь. Ему показалось странным, что Клубень так и не появился, поэтому он решил сходить в лагерь дантари.
До лагеря оставалось около пятисот метров, когда он с помощью Силы ощутил острую боль. Он сразу же подумал о Маре, но потом сообразил, что не может чувствовать, что с ней происходит. Затем его мысли обратились к Клубню, и тут он ошутил, что лагерь дантари охвачен страхом.
Анакин сразу же спрятался в лиловой траве и осторожно двинулся вперед. Он улыбнулся, применяя на практике свои новые умения, которым его обучила Мара, — он научился бесшумно перемещаться в траве. Конечно, он мог бы просто потянуться Силой и убрать с дороги ветки, которые могли зашуршать у него под ногами.
Раньше я бы так и сделал, но теперь мне это не нужно. Лучше я приберегу Силу для более серьезных дел.
Метрах в двадцати от лагеря Анакин затаился в тени большого валуна. Выглянув из укрытия, увидел стоящего на коленях Клубня, из ран над правым глазом и на груди дантари текла кровь. Участок кожи с татуировкой символа Империи был вырван. Анакину показалось, что недруги решили содрать с него всю кожу. Руки Клубня были связаны за спиной. Остальные дантари также стояли на коленях, все они казались смертельно напутанными.
И не зря. Перед Клубнем высились двое худых йуужань-вонгов в хитиновых доспехах. Один держал жезл с плоским, как у копья, концом. В руках у другого было похожее оружие, только гибкое, словно хлыст. Обладатель хлыста поднес к носу Клубня пуговицу от куртки Мары. Послышался резкий голос йуужань-вонга — он о чем-то спросил дантари.
Клубень что-то пробурчал в ответ.
Послышалось щелканье бича, и на широкой груди дантари расцвела еще одна рана.
Озноб пробежал по спине Анакина. Он понял, что вонг спрашивал, где Клубень взял пуговицу. Очевидно, дантари не смог дать удовлетворительного ответа. А ведь пуговица была значительно новее любых артефактов Империи, найденных на планете. У йуужань-вонгов не оставалось сомнений, что здесь недавно побывали люди. Клубень отказывался сообщить вонгам информацию, которую они хотели у него получить.
Он попал в беду, потому что мы здесь, потому что мы с ним подружились.
Анакин сразу же решил, что должен спасти дантари.
На миг им овладело отчаяние. Он остался один — пятнадцатилетний ученик джедай. Он не обладал опытом рыцаря. Мара лишь с большим трудом сумела победить одного йуужань-вонга на Белкадане. Спасение дантари вдруг показалось ему невозможным. Ему не справится с двумя вонгами.
Количество не имеет значения.
Несмотря на то что Мара не раз ругала его за частое повторение афоризма Йоды, сейчас он оказался вполне к месту. Анакин понимал, что его долг джедая защищать тех, кто не в состоянии справиться с жестоким врагом самостоятельно. Он глубоко вздохнул, открыл себя Силе и почувствовал, как она наполняет его, — никогда Анакин не испытывал ничего подобного. Это было, как вода для умирающего от жажды, как солнечный свет после долгих дождливых дней. И даже больше.
