целую вечность.
Резко просветлевшее пространство – словно окно в океанскую толщу; стремительная тень, длинные серебристые волосы, рыбий хвост, человеческий торс.
И – всё. Варан уже нёсся прочь, являя чудеса резвости; Клара Хюммель вдруг оказалась рядом, взмахнула шпагой, словно салютуя – за их спинами загудело пламя.
Заклятия вдруг заработали?..
Что случилось с мандуками, Леандра тогда не задумывалась. Варан улепётывал с такой похвальной шустростью, что ей оставалось только стараться не слететь с тропы, наспех творимой госпожой Хюммель, исхитрившейся вспрыгнуть на спину их скакуну и примостившейся чуть ли на самом хвосте.
В отличие от гнома, мастер Клара сразу же и очень крепко ухватила впереди сидящего за предплечья.
Дикие заросли Междумирья сомкнулись за ними.
* * *
– Стой, Леандра! Стой, тебе говорят! Поводья натяни, демоны тебя трах… стукни!
Руки у Леа оцепенели, их свело; паника билась и орала внутри, казалось, следом за вараном мчит вся мандуковая орда.
– Стой, дурында! – гаркнула Клара, пихнув ученицу в плечо и это, наконец, подействовало.
Варан замер, словно налетев на незримую преграду; бока его бурно вздымались, а в обращённых на Леандру взглядах сквозили немой укор вкупе со всей скорбью мира.
– Досточтимая госпожа… – раздалось сзади. – Прошу -
– Держи, – за спиной Леандры зашуршала ткань. – Накройся. Не смущай девушку.
– Да разве ж я б посмел?! – ужаснулся приятный баритон. – Она моя спасительница! И пред нею я в вечном долгу! Верным слугой её пребуду, пока не искуплю!..
– Гм. Вот для начала обмотай, э-э-э, скрыв мощь чресл своих. Плотнее. Ещё плотнее. О долгах твоих поговорим потом – я Клара. Клара Хюммель, – прервала чародейка излияния их нового спутника. Леандра так и застыла на спине варана, не в силах обернуться. – Длинноват плащик-то – на, подвяжи. Леа! Ты там что, в статую превратилась? Слезай! Уже можно смотреть. Давай, госпожа интерн, первая помощь и обработка ран, нанесённых агрессивной псевдорастительой формой… ну, сама знаешь.
«Как она ещё ухитряется шутить?! Ой, мама-мамочка, мы же все едва не погибли – ой!..»
Леандру трясло; она не могла разжать судорожно впившиеся в поводья пальцы.
Клара вдруг оказалась рядом, жёсткая ладонь легла на плечо.
– Та-ак, дорогая. Ты у меня, оказывается, в шоке, в самом настоящем. Где у тебя в поясе это снадобье?..
Леандра ничего не ответила.
Силы святые, мы ж там запросто бы остались. И никакая магия б не помогла. А-а-а-а, как же мама? Папа? Зигмунд с Крокордилией?!..
– Осмелюсь ли я предложить…
– Помоги снять ученицу с седла. И, кстати, может представиться, гном.
– Нет! Нет! Только ей, спасительнице моей, прекрасной деве, назову я прозвище своё! И только она сможет разрешить меня от клятвы! – Когда ты успел поклясться, почтенный? – искренне изумилась Клара.
– Всякий гном, спасённый прекрасной девой, в миг спасения своего молчаливо клянётся всем подземным богам, рудных и золотых жил властителям, даёт нерушимую клятву, что будет верен спасительнице своей до того мига, пока долг свой не искупит – и после того такоже, как совесть его повелеть соизволит! – настаивал баритон.
– Ты дал клятву без слов? Никто не выступил свидетелем?
– Как это «никто»? – теперь уже гному настала очередь изумляться. – Великий Граннар, Первый Гном, слышал мою клятву! Он всё слышит, если его попросить, даже помысленное, а не только лишь сказанное!
– Ну, хорошо, – не стала спорить Клара. – И как же долго длится этакое… гм… служение?
– Пока не будет исполнен долг!
– Но кто решает, когда именно он исполнен? – чародейка не уступала гному в упрямстве. – Наверное, э-э-э, спасительница?
Леандра слушала и не слышала. Слова вплывали в сознание лёгкими призрачными облачками, сливались, вновь разделялись, а потом вдруг рушились вниз, на самое дно памяти, становясь суровыми, несокрушимыми монолитами.
«Служить спасительнице», «даёт нерушимую клятву», «пока не будет исполнен долг» …
Ой…
Пляшущие облачка вдруг явили ей родную Долину, знакомую улицу, родительский дом. Все высыпали встречать её, Леандру, – но рядом с ней вышагивает – ай! караул! спасите-помогите! – совершенно нагой гном, обвитый чёрными ветвями псевдодрева, волочащимися за ним, словно обрывки плаща.
И при этом гном церемонно вёл Леандру под руку, нимало не смущаясь собственной наготы, напротив, чопорно кланяясь обратившимся в соляные столпы соседям.
Леандра охнула и зажмурилась.
– Что, что такое? – разом кинулась к ней Клара.
Леа только и смогла, что простонать.
– Так. Голову ей приподними, почтенный.
Скрип пробки, резкий запах эликсира, глоток, горло обжигает, Леандру сгибает в приступе жестокого кашля.
– Что смела дать ты ей за вредоносный яд?! – вдруг загремел гном.
– Спокойней, торопыга! – приязни в голосе Клары вдруг резко поубавилось. – Уж коли ты заговорил стихами… тьфу! Да убери ты руки! Пока я их тебе не отрубила!..
– Спасительнице причинён был вред сугубый!..
– Какой вред сугубый, балда?! – потеряла терпение чародейка. – Противошоковое и общеукрепляющее. Видишь, глаза уже открыла?
Леандра поняла, что лежит на плаще, впопыхах брошенном на твердь Межреальности, а над ней нависают два встревоженных лица – госпожи мастера Хюммель и…
Гном был молод. Каштановая густая борода не спускалась до пояса, не достигала даже середины груди, вместо этого будучи аккуратно и не без претензии на элегантность подстрижена. Знаток классических канонов нашёл бы его нос несколько широковатым, глаза – несколько глубоковато посаженными, а брови – несколько густоватыми.
Зато подбородок – сильный и волевой, зато с черепа хоть сейчас лепи гипсовую голову для рисования, а торчащие из-под запасного плаща руки, судя по объёму тех самых мускулюсов, годятся как ломать подковы, так и повергать в жгучую зависть ученика Юлия.
Гильдия Парфюмеров, извечные законодатели мод и манер в Долине, при виде низкорослого воителя, скорее всего, скривили б губы; однако, однако, однако…
– Спасительница! – возопил гном, бухаясь подле Леандры на одно колено. – Прекрасная дева, я, Тулнар сын Торрила, поклялся пред великим богом моего народа, Граннаром, что буду служить тебе, оберегать от всякого зла, покуда не будет исполнен долг чести моей!..
– Чего? – слабо выдавила Леандра, по-прежнему не слишком понимая, что происходит. – Куда служить?.. кому?.. зачем?..
– Ты спасла его, – пришла на помощь Клара. – Похоже, после этого сей достойный гном – кстати, из какого ты мира? Язык Долины ты знаешь отлично! – провозгласил себя твоим, гм, рыцарем. Не видала в «Дне миров» такую книгу – «Ивангое»?
Леандра сейчас не вспомнила б не только загадочное «Ивангое», но и собственный букварь. Да что там букварь! – не вспомнила бы и журнал последних новинок макияжа от Тамми Каэтано де Альба, молодой, но стремительно набиравшей популярность волшебницы из Гильдии Парфюмеров; папа предсказывал Тамми большую будущность [42].
– Оставь её со своими клятвами, – нахмурилась Клара. – Стой смирно, дай
