глава рода? Я правильно понимаю?
— Грубо говоря, да, — не стал отрицать. — Хоть официальные бумаги ещё не готовы. Ты хочешь попросить разорвать клятву на служение роду?
Я напрягся, так как не хотел терять такого работника. В меру послушная, но имеющая свою точку зрения и волю её отстоять.
— Что вы, как я могу! — взволнованно ответила она. — Бросить вас в такой момент? Нет, конечно!
Посмотрел на неё и сказал со всей серьёзностью:
— Спасибо, это важно для меня.
Она смутилась и, спросив позволения, ушла.
Утром я понял, что затишье закончилось.
Яна перестала пытаться пытаться угодить мне, даже куска хлеба не предложила взять. Екатерина Андреевна явилась на завтрак с опозданием, позже своих дочерей. По её виду было понятно, что страдает от похмелья. Она сразу же опустошила стакан с водой, что стоял напротив её тарелки.
— Что за духота в доме? — первое, что произнесла женщина вместо приветствия либо пожелания приятного аппетита. — Серёжа, твоих рук дело?
— Да, я включил отопление, — не стал отрицать очевидное.
— Разве, кроме дома, отец оставил тебе ещё что-то? Я ничего не слышала о жирном банковском счёте.
— У нас достаточно макров, чтобы поддерживать тепло всю зиму.
— Разве не лучше их продать, чем выкидывать на ветер?
— Екатерина Андреевна, что и как делать, я сам разберусь, без вашего участия.
— Ха, посмотрите как заговорил! — усмехнулась она, всё ещё не притронувшись к еде. — Почувствовал вкус власти?
Настолько бестактно она себя ещё не вела, так что я был удивлён таким неприятным переменам. Или это у неё те самые дни начались?
— Екатерина, право проживания в доме не означает, что вы можете позволить себе хамить главе рода.
— Ты пока ещё не глава. Документов нет. И что за фамильярности? Для тебя я Екатерина Андреевна, имей уважение к старшим.
Со вздохом отложил столовые приборы и внимательно посмотрел на женщину.
— Чего вы добиваетесь? Вам ведь прекрасно известно, что отсутствие документов на руках не лишает меня законной власти. Решили прощупать рамки дозволенного? Спешу разочаровать, вы уже их нарушили.
— Да? — засмеялась она. — И что же мне сделаешь? Пальчиком погрозишь?
Не спеша, поднялся со стула, подошёл к ней и положил свою ладонь поверх её. Мачеха попыталась вырваться, но не вышло.
— Вы лишаетесь привилегии носить это кольцо.
Женщина моргнула пару раз и принялась хохотать. Но ровно до того момента, когда я убрал руку и она поняла, что её печатка пропала. Спокойно сел на своё место и продолжил завтрак.
Стоило только подумать о том, что хочу забрать кольцо, как в голове появилось знание, как это сделать. Будто инстинкт какой-то. Даже если бы ошибся, просто воззвал к богу, так как знал, что он всегда мне ответит. Потому ударить в грязь лицом не рисковал.
Лишение печатки произвело на Катерину неизгладимое впечатление. Она сразу же притихла и начала наконец есть. Реакция близняшек так же была бесподобна — руки под стол попрятали и с ужасом уставились на меня. Картина, ласкающая взор.
Оставшееся общее время мы провели в тишине. Женщины были напряжены, в отличии от меня, но разряжать обстановку я не собирался.
После чая уже было встал и собрался уходить, как Катерина остановила меня:
— Серёжа, мне надо бы денег. Согласно предписанию Кости, разумеется.
— Денег нет. Но вы держитесь, — ответил я с чувством и быстро вышел из столовой.
Первым делом направился на кухню за своими свежими пирожками от Галины. Правда, в этот раз они были просто подогреты, так как остались после похорон.
Впервые видел Галину такой довольной. Интересно, о чем она думает? Что скоро сможет попросить себе свободу? Или разговор в столовой подслушала? Хотя, не важно.
На обратном пути в коридоре дорогу мне перегородила неугомонная Катерина.
— Скарабейников, ты совсем совесть потерял? Прям как твой отец! Яблоко от яблони… мне нужны средства на текущие расходы.
— То есть, вчера вам всего хватало, а сегодня неожиданно что-то изменилось?
— Именно так, — уверенно заявила она, по обыкновению скрестив руки под грудью и задрав подбородок. Быстро же вновь уверилась в своих силах.
— Очень жаль, — я сочувственно покачал головой. — Мне казалось, вам можно доверить ведение учёта, ведь и опыт имелся. Но, видимо, на слишком многое рассчитывал. До конца этого месяца осталось около недели, а вы уже выбились из бюджета. Непорядок. Но ничего страшного, я избавлю вас от этого неблагодарного занятия, так что можете освободить кабинет.
Мои слова её разозлили, но униматься я не собирался.
— Также, будьте добры, подготовьте документы аренды, а хотел бы с ними ознакомиться.
— Это ещё зачем? — насторожилась она, с прищуром сверля меня недовольным взглядом.
— Хочу их расторгнуть, если это окажется возможным, и как можно скорее. Нам больше нет нужды разграничивать родовой дом на клетушки ради сдачи в аренду.
— Ты же только что сказал, что денег нет! И намерен лишить семью стабильного пассивного дохода? — удивлённо воскликнула она, сделав шаг назад.
— Что ж, вы меня подловили, — улыбнулся я, делая глубокий вдох. — Деньги действительно есть.
Достал из внутреннего кармана пачку купюр, отчего глаза женщины загорелись. Пересчитал перед ней все шестьсот рублей, после чего перевёл взгляд на Катерину. Но стоило ей протянуть руку в жажде халявной наживы, как разжал мизинец и из-под него вынырнул рубль. Ведомый моей силой, он приземлился на ладонь «любимой мачехи».
— Берите, не стесняйтесь. Можете ни в чём себе не отказывать, — пока говорил это, запихнул купюры обратно во внутреннний карман и аккуратно обошёл ошарашенную дамочку, после чего поспешил сбежать из дома. Ведь если бы заржал так не вовремя, то разрушил бы всё очарование ситуации.
Пребывая в хорошем расположении духа, направился на постоялый двор. Так как я уже неоднократно приходил к Лопухову, консьерж меня спокойно пропустил, дав расписаться в тетради посетителей.
Дверь номера открыл сонный Виктор. Странно, обычно он всегда рано просыпался, вне зависимости от того, есть ли у него дела.
— Не ожидал, что вы действительно сегодня придёте, — сказал он, прикрывая зевок ладонью.
— Но я ведь предупреждал.
— Не сочтите за грубость, но я вчера воспринял ваши слова как пустую браваду.
Я улыбнулся. Накануне мы с ним после кладбища направились в кафе и немного выпили. Я тогда в основном молчал, дав ему
