На мгновение, словно лишившись сил, он безвольно обвис в моих руках. Изогнувшись, он одним ударом ножа рассек ремень, на котором держался капюшон и молча упал с утеса, в ледяные воды полярного океана. Его тело мгновенно скрылось в пене прибоя подо льдом.
– Молчун! – выкрикнул я в пустоту, но завывающее эхо штормового ветра было мне единственным ответом. В последний раз, мелькнув среди глыб льда, его тело волны потащили в открытый океан. Свист ветра поутихнув, с новой силой обрушился на утес, чуть не столкнув и меня следом за ним. Хватаясь за мокрые камни, я отполз от края скалы и в бессильной ярости ударил кулаком, по отшлифованным водой камням. Почему все проблемы, люди пытаются решать самым простым путем? Зачем тогда жить и решать тяжелые проблемы, когда есть такой простой выход? Ради чего бороться? Ради кого? Разве не для того дана жизнь, чтобы мы каждую секунду бороться за место под солнцем и счастливое существование? Смерть – это безвозвратный тупик, из которого не существует выхода. Последнее средство дилетантов, как выразился бы Хранитель, если бы был с нами. А уж он то многое в этом понимал. Жаль, что его с нами нет.
Поднятые мною по тревоги члены экипажа, запустили маленький геликоптер и стали кругами летать над местом трагедии. До самого утра три сменные команды на трех лодках сканировали дно и изрезанное фьордами побережье. Дно было неровным, а подводное течение слишком сильным, чтобы рассчитывать на удачу. Сердце не выдерживает поднимающуюся от конечностей холодную кровь. Гипотермия убивает очень быстро и эффективно. В такой ледяной воде никто не выживет больше пяти минут и искали мы скорее только из чувства долга.
Не знаю как остальные, но самоубийство Молчуна легло на меня тяжкой ношей, даже не смотря на тот факт, что моей вины здесь не было. Мне было стыдно, что последние дни я провел в делах и заботах, ни разу даже не поинтересовавшись его здоровьем. Лишь накануне посадки на планету Док Смит заглянул ко мне в каюту и за кружкой вина признался, что бессилен помочь Молчуну. Меня вылечить оказалось не в пример легче, достаточно было совершить переливание крови из синтезированных запасов и провести курс реабилитационной блокады. Я пробыл на планете недостаточно долго, чтобы получить серьезную зависимость. Моему напарнику повезло меньше. Среда Фиореллы была смертельно ядовитой и крепко держала своих жертв с помощью фиолетового конденсата, пропитавшим каждый миллиметр ее грунта. Ежедневно вдыхая в себя невидимые дозы, человек долгие годы не ощущал никаких симптомов поражения, кроме легкого кашля, но стоило ему покинуть планету и легкие постепенно начинали разрушаться, а вместе с ними и ДНК носителя. Никто не мог объяснить этот феномен и дать разумное объяснение. По старым электронным архивам, Смит выяснил, что все заканчивалось либо белковым распадом, либо остановкой сердца. Лечение с помощью антибиотического излучения и мощных стабилизаторов ДНК не давали необходимого результата. Фиолетовая лихорадка еще надолго останется символом человеческого бессилия перед лицом неизведанного явления.
Рейдер, поднявшись над океаном, в последний раз осветил мощными прожекторами печальный утес и с ревом кольцевых двигателей набрал высоту. Нам предстояло долететь до акватории Анакреона столицы Монасараса и, подлатав корпус, заняться вербовкой команды профессиональных военных. В полете, Смит, несмотря на все мои попытки избежать этой неприятной процедуры, все же добился диагностики моих имплантатов и даже помог исправить несколько дефектов. Например, избавить от побочных наростов, делавших связь нестабильной и непостоянной. Хирургическим путем, срезав с имплантантов лишние хрящевые наросты, он существенно облегчил задачу по их управлению. Правда теперь приходилось ходить по кораблю с пластырем на шеи и болезненно морщится при каждом движении головы.
Развалившись в кресле второго пилота, я мрачно наблюдаю за приближающейся столицей ликанов, словно мифический спрут, опутавшая половину центрального континента в экваториальной зоне планеты. Высокие шпили и геодезические купола, полностью копировавшие купола древнего Галактического Союза, ослепительно сверкали зеркальными гранями в свете заходящего солнца. Лоснясь округлыми боками из разноцветного стекла, они демонстрировали гигантские изображения кошмарного создания с растущими прямо из лица щупальцами – Дагон. Культ бога смерти с Хлории в последнее время получил широкое распространение среди всех слоев населения Монасараса, поклонявшемуся ему как прежде Единому. Шпили храмов и дворцов соединены меж собой, элегантными мостами и арками, над которыми лениво парят воздушные машины, похожие на летающие блюдца. Летать на звездолетах в воздушном пространстве столицы, было категорически запрещено, поэтому мы двигались вдоль окраин и приземлились вдали от города. Оплатив стоянку на космодроме, перевели дыхание лишь тогда, когда убедились, что не зацепили ненароком никого из своих соседей. Неподалеку он нас примостились туши Имперского транспортника c гербом Нового Урала – бурый медведь, держащий на плече топор. И похожий на гигантского спрута, дипломатический корабль Альянса с Земли. Только на нейтральной территории эти две противоборствующие силы могли мирно соседствовать, не опасаясь столкновений. Спустившись к шлюзу в полной боевой амуниции, я в сопровождении Хартмана, Атона и невозмутимого дока Смита, направился к посадочным терминалам, чтобы вызвать, специальные буксировщики, чтобы они утащили корабль в один из ремонтных ангаров на краю космодрома.
– Куда сейчас? – с подозрением посматривая по сторонам, спросил Хартман. – Мне крайне не нравятся наши соседи. Уже само их присутствие накаляет обстановку.
– Для начала заглянем в бар “У Хайнира”, там всегда пасется дюжина дельцов предлагающих услуги ремонта за более умеренную цену, чем в государственных конторах. Смит, не забудь запастись наномедикаментами, а то от твоей химии скоро тараканы передохнут, не то, что люди.
По полю носились юркие наземные автопогрузчики, груженные контейнерами и цистернами с жидким кислородом и водородом. Невозмутимые ликаны ловко орудуя тремя парами рук, ухитрялись делать работу со скоростью недоступную обычному человеку. Подогнав гравиплатформу к распахнутым створкам шлюза имперского транспортника, они с помощью хитроумных многосуставчатых кранов стали ловко выгружать прибывшую партию гусеничных самоходных гаубиц и легких танков. Имперские офицеры, стоя в стороне, лениво комментировали действия ликанов, изредка одергивая черную как ночь форму с золотыми эполетами. Здесь собрались только ветераны. У каждого на груди поблескивал внушительный фруктовый салат из наград и орденов. На правой стороне груди блестели золотые крылышки седьмого авиадесантного легиона, третьей префектуры. Одним словом элитные войска Империи.
