Абраменко с заметной тоской проводил его взглядом. Когда машина скрылась из виду, он повернулся к капитану:
– Спасибо!
– За что? – немного отстраненным голосом спросил тот. Чувствовалось, что его мозг занят другими, более важными делами.
– За доверие. Оно по нашим временам дорогого стоит.
– Я с тобой пуд соли съел, Леня. Не тот ты человек, чтобы скурвиться. Не тот.
Абраменко невесело усмехнулся.
Комитетчик скомандовал:
– Подъем. Берем этот драндулет. – Он указал на ближний ГАЗ-53. – Проедем сколько можно, а дальше уже пешочком.
Спецназовцы оперативно загрузились в кузов, туда же затолкали малость оклемавшегося Михельсона. Комитетчик и Абраменко сели в кабину.
Расположившись с максимально возможным комфортом, Андрей от нечего делать пытался понять, на этой машине его везли на невольничью ферму или нет. Вроде как на этой, решил он и подумал, что события иногда странным образом повторяются. Его захватили в городе, привезли на ферму, теперь он опять побывал в городе и снова едет на том же грузовике в сторону укрепрайона. Но сколько всего уложилось между этими событиями!
Он стал другим. Андрей это чувствовал почти физически. Война, которую он старался вычеркнуть из памяти, вновь ворвалась в его жизнь.
Газик оказался не таким бодрым, как УАЗ. Вначале взревел двигателем, слышным в ночи на десять километров вокруг, потом кашлянул и заглох. Вторая попытка была удачней: страшно заскрежетала коробка передач, машина дернулась, двигатель опять натужно взревел. Драндулет тронулся и, переваливаясь на ухабах, покатил.
Им удалось покрыть довольно приличное расстояние, чему Липатов был весьма рад. Перспектива очередного кросса с полной выкладкой, да по пересеченной местности его ни капельки не вдохновляла.
Когда показался тайник, в котором были укрыты транспорт, доставшийся от асмоловцев, и уазик Михельсона, капитан негромко велел:
– Все, Леня. Тормози.
Абраменко заглушил двигатель.
Комитетчик выпрыгнул из кабины и скомандовал бойцам:
– К машине!
Когда те покинули кузов, капитан продолжил:
– Дальше пойдем через лес. Ты, Леня, берешь свой УАЗ и Мажора. Вместе с ним выдвигаешься на ферму. Легенда: Мажора разыскали, но нарвались на асмоловцев, уцелели только вы. Задача: проникнуть на объект и ликвидировать внутреннюю охрану так, чтобы ни Мага, ни его люди ничего не заподозрили. – Комитетчик пристально посмотрел на Абраменко и жестко спросил: – Моральные препоны есть?
Абраменко невесело усмехнулся:
– Однажды предавший…
– Не нравится мне твой настрой, Леня, – окаменев лицом, сказал комитетчик. – Я думал, мы с тобой друг друга поняли.
– Я выполню приказ, – твердо ответил Абраменко.
Капитан удовлетворенно кивнул и обратился к Липатову:
– Теперь ты. Поскольку тебе придется ехать с Абраменко, возникает резонный вопрос: как нам обнаружить лаз, через который ты удрал с фермы? Объяснить можешь?
– Конечно.
Андрей присел на корточки и попросил посветить себе под ноги. Когда просьбу удовлетворили, разгреб старые листья, взял прутик и стал рисовать на земле схему, давая пояснения. Капитан внимал каждому слову.
– Эта дорога ведет к главным воротам, – говорил Андрей. – Через них меня и других пленных завезли на ферму. С противоположной стороны укрепрайона есть большое картофельное поле. К нему можно выйти по «зеленке», дальше по кустам подойдете ближе к периметру. Там будут заросли крапивы. Сразу за ними колючка. Сейчас ее уже наверняка натянули, но это не беда.
Комитетчик кивнул.
Липатов снова прочертил по земле прутиком.
– За колючкой вырыты ходы сообщения. По ним дойдете до штабеля досок. А вот дальше придется почти в открытую пробираться к отремонтированному коровнику – он один такой, ошибиться невозможно. Но самое главное – днем повсюду работают невольники, идти можно только ночью, когда заканчиваются все работы. И все равно на вышках стоят часовые, территория и почти весь внешний периметр освещаются прожекторами. В общем, я не знаю… – закончил уныло Андрей.
– Понятно, – задумчиво резюмировал комитетчик. – Как расположены вышки, дзоты, пулеметные гнезда?
Липатов рассказал все, что запомнил, в душе сожалея, что не обладает фотографической памятью и специально не интересовался этими моментами. К счастью, кое-что в голове отложилось. Этого хватило, чтобы воссоздать хотя бы приблизительную картину.
– Ясно, – протянул комитетчик. – Когда пленных поднимают на работы?
– Обычно с рассветом. Разлеживаться никому не дают. С этим у них строго.
Андрей мрачно усмехнулся. Да уж, давно ли его самого гнали горбатить спину вместе с другим человеческим «скотом», ведь за людей их Мага и его подельники не считали. Левая рука непроизвольно сжалась в кулак.
– Тогда логично предположить, что их «зондер-команда» на разборки с Асмоловым, скорее всего, выедет тоже с рассветом, – рассуждал вслух капитан. – Старшина до сих пор не вышел на связь, значит, мимо никто не проезжал. Выходит, они еще там. Нам надо поторапливаться, чтобы не пропустить выезд и определить, сколько народа покинет базу. – Он обратился к Абраменко: – Леня, ты с Мажором остаешься здесь и ждешь моей команды. Мы начинаем через тридцать минут после того, как вы заедете за периметр. Нормально?
– Вполне.
– Гаврош!
Боец вскинул голову.
– Михельсон под твою ответственность.
– Есть под мою ответственность.
– Воткни ему кляп в пасть, чтобы не заорал неожиданно. Перед тем как зайти за периметр, спеленай его понадежнее, оставь в канавке какой-нибудь, пусть отдыхает.
Капитан говорил об ученом так, словно его не было рядом.
– Я не буду кричать! – попытался выступить яйцеголовый.
Гаврош, не мудрствуя лукаво, дал ему легкий подзатыльник и сказал:
– Пасть разинь. Один раз разрешаю.
Возмущенный ученый сердито засопел, но рот открыл, куда спецназовец плотно затолкал кусок материи и по-отечески погрозил Михельсону пальцем:
– Смотри мне, вошь книжная, пока руки тебе не связываю. Попробуешь вытащить кляп без разрешения, я твою башку тебе же в жопу затолкаю. Понял?
Смерив спецназовца полным презрения взглядом, Михельсон отвернулся.
– Нет, вы гляньте на этого поца! – в притворном возмущении воскликнул Гаврош. – Прямо целку из себя строит. Вот что значит – давно по роже не огребал!
Михельсон покраснел, а бойцы заулыбались.
– Выступаем! – скомандовал комитетчик, чтобы прекратить начинавшийся балаган.
Мага был в ярости. Столь болезненного укола он давно не получал. И где? На землях, которые привык считать своими! Нет, ну какой же наглец этот Асмолов! Какая-же, право слово, скотина!
