— А адресок помните? — решил уточнить я, вытаскивая свой уже незаменимый блокнот.
Помнила. Сначала свой адрес вслух сказала, потом к номеру дома четыре прибавила, получив требуемый адрес. Ничего, сработало удостоверение, как на допросе все выкладывает. И даже сказала, что этот самый Сашка Семак живет в доме с еще одним парнем, вроде как пополам квартплату делят.
— А кто-то еще видел как Николай жену… того? — наклонился к стойке уже Федька.
— А что там видеть? — удивилась вопросу собеседница. — У него глаза как уголь были, это все видели. Там и соседи прибежали, и милиция приехала… а у вас к ней что за дело?
— Да теперь-то что, — отмахнулся я. — Уже никакого. Кстати, а где Червонцева найти можно, не подскажете?
— «Зорьку» знаете? Трактир? — спросила она.
— Возле базара?
— Он самый. Вот напротив него, прямо дверь в дверь, домишко красный кирпичный в один этаж. Вот там Матвей и сидит.
— Гостиница эта тоже ведь его, так? — уточнил я на всякий случай.
— Его, верно, он владелец.
Повернувшись, я пошел к выходу. Федька чуть придержал меня за рукав:
— Пожрать же собирались?
Ничего не ответив, я вытащил его за дверь и уже там сказал:
— В «Зорьке» пожрем чего-нибудь, и оттуда посмотрим, если получится.
— Тут кормят вкусней, — вздохнул Федька, но настаивать не стал.
— Кормят, кормят… Ты вообще хоть чуть-чуть веришь в историю с призраком?
Федька задумался, затем ответил:
— Как сделали — не понимаю, но в то, что там без Пашиного участия обошлось — уже не верю ни хрена.
— Как-то сделали. В общем, ты руку к пистолю держи поближе на всякий случай. Тем более, насколько я понял, ментовка здесь сплошь своя, а городом, считай, Червонец правит?
— Примерно так выходит, — кивнул Федька.
Снег скрипел под сапогами, все усиливающийся мороз начал покусывать щеки. Все, зима самая настоящая. Сейчас бы и вправду куда-нибудь закатиться на природу, да с банькой, вон, к приятелю Федьки, о котором он по дороге рассказал. Но уже не получится, взбаламутили мы все болото, теперь нам только на опережение действовать. А противник начал активно хвосты подчищать. Если так и дальше пойдет, а мы ничего предпринять не сможем, они так половину населения здесь изведут. И изведут ведь, скоты, ни перед чем не остановятся, это уже и так ясно.
Сунул руку за отворот тулупа, нащупал рукоятку короткого нагана. Нормально, быстро схватить смогу, случись чего. А основная кобура пока так, для отвлечения внимания будет.
— Федь, ты второй пистоль взял?
— Ага, «зауэр» прихватил, а что?
— Да так, готовность проверяю.
— Думаешь, что куда-то влезем? — спросил он без особого беспокойства в голосе.
— Надеюсь, что нет. Кстати, как думаешь, про нас уже знают?
— Червонец, в смысле? — уточнил Федька.
— Ну хотя бы. Или Паша.
— Не, не думаю, — он хлопнул сложенными перчатками по ладони. — КПП здесь комендачами укомплектовано, а что комендачи, что разведбат к Червонцу не очень.
— Можно договориться давно было с КПП.
— Не, ни хрена, — усмехнулся он. — У них постоянная ротация личного состава здесь, чтобы не договаривались. Да и что, они после каждого прохожего звонить будут? Если на Пашу не наткнемся, думаю, что никто и не заметит.
— Тетка из гостиницы стукнуть может что интересовались, — возразил я, но сам же себе и ответил: — Только она сто пудов подумала, что мы к нему и пошли. Так что стукать не обязательно.
Пошли через базарчик напрямую, поглядывая что на прилавках разложено. Бросилось в глаза изобилие всякого варенья, все больше из лесной ягоды. Сначала подумал, что на обратном пути надо будет прикупить, но потом не выдержал — остановился возле немолодой тетки в огромном тулупе и прикупил пару литровых банок малинового. И так люблю, и опять же за лекарство сойдет, случись простудиться. Тетка обрадовалась и сразу засобиралась домой, попутно жалуясь на холод и топая огромными валенками, чтобы ноги согреть.
Я положил банки в брезентовую сумку, что на боку висела, и между ними впихнул свой блокнот, чтобы не брякали. Федька хмыкнул, но комментировать не стал.
В отличие от домов вокруг площади, деревянное здание трактира «Зорька» было выстроено уже «попаданцами» — добротно, из массивных бревен, к сожалению покрашенных все той же отвратительной бурой краской, которой в этих краях покрыта чуть не половина поверхностей. Обили снег на крыльце, зашли, толкнув увесистую дверь, обитую чем-то изнутри для тепла, выпустив на улицу облако пара.
В зале было пустовато, рабочий день на лесопилке и у лесорубов пока еще не закончился, а в основном они и составляли основную массу посетителей. Столика три всего были заняты, за двумя ели, а за одним уже пили, причем всерьез, судя по мутным глазам троих мужиков и заплетающейся речи.
Расстегивая тулупы на ходу, мы дошли до столика у окна, причем я с удовлетворением отметил, что крыльцо краснокирпичного дома напротив просматривается отсюда как нельзя лучше. Подходить к нам никто не спешил, так что пришлось самим идти к стойке, за которой стоял толстый мужик с красной мордой и рыжей бородищей. Меню, написанное от руки на сером куске картона, нашлось там же. Заказали пельмени и чайник чаю. Буфетчик кивнул, сказал: «Принесу».
— Пельмени хоть хорошие? — спросил я у Федьки.
— Раньше хорошие были, насколько я помню. Тут только их заказывать и стоит. Может по песярику с холоду, а? Чего нам с него сделается? Дважды.
— По чуть-чуть? — переспросил я. Оно бы не надо, с одной стороны, но с другой… замерзли за поездку, сейчас бы и вправду чего-то такого… — Давай, зальем по соточке и больше ни-ни.
Водку хозяин налил сразу, в маленький графин. Бутылка была с мороза, так что потребительские качества напитка с наступлением зимы улучшились. Еще нам выдали два соленых огурца, больших, пахнущих чесноком, крупновато нарезанных на блюдца — незамысловато, но идеологически правильно.
Вернулись за стол, поглядели в окно. У подъезда краснокирпичного дома никакого шевеления. Стоят три машины, санитарный «додж», явно перестроенный в обычный транспорт, «кюбель» вроде моего, но перекрашенный в белый цвет, и большой полноприводный «штайр», явно хозяйский, за лимузин работает. Не, нормально Червонец здесь устроился. Нормально. По принципу первого в галльской деревне.
— Гля, «штайр» как тот, что в Порфирьевске, — сказал я. — Пригнал бы и ездил, фигле ты?
— Ну блин… ты тот пока даже мыслями не трожь, — засмеялся Федька. — Он мне на будущее. Давай? — он плеснул в стопари грамм по тридцать, явно решив растянуть удовольствие.
