— Давай, глядеть на нее, что ли?
Зацепил вилкой кусок огурца, чокнулся с Федькой, заглотнул водку. С мороза даже вкуса не ощутил, но в груди резко потеплело. Приятно, черт возьми.
— Долго сидеть будем? — Федька откинулся на спинку стула и начал разминать в пальцах папиросу. Портсигар он бросил перед собой на стол.
— Ну хотя бы пока не поедим.
Откровенно говоря, конкретного плана у меня не было. Никакого. Что делать дальше — без понятия. Вот и решил посидеть да поглядеть, может увижу что-то такое, что на мысль натолкнет. Даже просто Пашу искать — а как? Ходить по городу и у всех подряд спрашивать? Думаю, что так мы себе проблем скорее найдем.
Хозяин принес две тарелки с горячими пельменями и плошку сметаны. Выставил все на стол, буркнул что-то вроде «приятного аппетита» и величаво удалился обратно за стойку.
— Под пельмешки? — оживился Федька, снова хватаясь за графинчик.
— Ну… давай.
Под пельмени вроде тоже правильно пошло, совсем на душе потеплело. И сами пельмени оказались очень даже ничего, и сварены правильно, как раз в меру, и не сырые, и не разварились. Ели не торопясь, растягивая удовольствие. И как оказалось — не зря, как раз когда я макал в уже теплую и расплывшуюся сметану последний пельмень, к дому напротив подъехала еще одна машина. Подъехал серый пикап «додж» с металлическим кузовом, над которым был натянут явно самодельный тент.
— Федь!
— Вижу!
Водительская дверь открылась, из кабины выскочил среднего роста плечистый парень в черной вязанной шапочке, натянутой на самые уши. Короткая дубленка «попаданческого стиля», теплые сапоги вроде тех, что я в Сальцево купил, а сегодня забыл надеть, на плече стволом вниз ППШ. По местным стандартам — все признаки процветания налицо. А если и машина его, то вообще первый парень на деревне.
— Думаешь этот, как его… Мышацкий? — спросил Федька.
— Мышлицкий, если мне память не изменяет, — ответил я. — Мышлицкий Бронислав Владимирович.
— Не похож на еврея, брови белые, — заключил Федька.
— И имя с фамилией тоже не похожи, — вынужден был согласиться с ним я. — Поляк, насколько я понимаю.
Мышлицкий, если это был он, зачем-то постоял на улице с минуту, словно кого-то ожидая, но затем быстро поднялся на крыльцо и скрылся за дверью.
— Сидим дальше, — сказал я после того, как дверь закрылась, а пустые тарелки из-под пельменей были отодвинуты.
— Чайку и десерт? — сразу предложил Федька. — Не так же сидеть?
— Как скажешь, — согласился я. Вроде и наелся, но можно чего-нибудь еще употребить, вполне.
— Я схожу.
Федька направился к стойке, а я продолжал глазеть в окно. Ничего интересного не происходило. Так, изредка проходили люди мимо окна, однажды из дома напротив вышла молодая симпатичная женщина в просто накинутой на плечи заячьей шубке и побежала куда-то за угол. Вот и все движение.
Так, ладно… У Червонца там офис, живет он наверняка не там. День закончится и он куда поедет? Домой? Может и домой. А может и в кабак, если любитель хорошо время провести. Сюда? Нет, «Зорька» место для быдла, а Матвей вроде как олигарх. То есть в гостиницу, скорее всего. Что это нам дает? Да ничего, разве что Пашу рядом с ним заметим. Но мы уже и так знаем, что Паша рядом с ним, нам ничего доказывать не надо.
Проследить здесь никого не получится, город маленький, машин мало, любой хвост будет сразу заметен, а Паша нас еще и в лицо прекрасно знает. Так что… что так что? Что у нас есть и что может быть от этой слежки? В общем, у нас уже все ниточки соединились, лично нам самим доказывать уже ничего не надо. Нам бы просто Пашу. И того, кто больше всех знает. Есть у них такой? Добыли бы Пашу, узнали бы и это.
Паша… как добраться до Паши?
Я поглядел на Федьку, возвращавшегося за стол с двумя кружками чаю.
— Нет у них ни хрена на десерт, говорит, — пожаловался он на буфетчика. — За десертом в гостиницу посылает, а у них на сладости потребителя нет, у них только водка с закуской.
— Оно и верно, — кивнул я и добавил, вспомнив из Зощенко: — А натурального лимонаду, извиняюсь, не держим — потребителя нету.
— Во-во, примерно.
— Ну и хрен с ним, у меня идея есть, — сказал я, вдруг осознав, что она у меня и вправду появилась. — Допиваем и пошли.
— Чего задумал?
— Увидишь.
Чай был горячий, быстро допить не получилось, а оставлять недопитым было жалко, тем более что еще на холод идти. Допили все же, потом засобирались, застегиваясь на ходу. Скрипнула и глухо бухнула, захлопнувшись за спиной, дверь трактира, снег заскрипел под подошвами. Прошли через уже почти безлюдный базар к гостинице.
— А эти че здесь делают? — спросил Федька, увидев двух мужиков в черных полушубках, овчинных шапках и с автоматами на плече.
На рукавах полушубков виднелись красные повязки «милиция». И стояли эти самые милиционеры возле моего «кюбеля», причем один из них, усатый, лет тридцати с виду, держал в руках мой карабин и ППШ Федьки. То есть пошарились в машине. В салоне, если точнее, потому что если бы они заглянули в багажник, то нашли бы еще и «вальтер» с глушителем.
— Э, орлы, вы чего тут делаете? — явно разозлившись, с ходу спросил Федька.
— Документики ваши можно? — вместо ответа потребовал усатый.
— Документики можно, — кивнул я и вытащил из кармана удостоверение Горсвета. — Достаточно?
Усатый протянул руку за открытой книжечкой с красной обложкой, но я отдернул руку и убрал удостоверение в карман.
— Горсвет Углегорска. Еще вопросы?
— Оружие сдайте, — сказал вдруг второй, помоложе, румяный, белокожий и круглолицый.
— А еще чего сдать? — обернулся к нему Федька. — Ты умом не тронулся, болезный? Законов не знаешь?
Федька был прав. Я бы в любом случае ничего сдавать бы здесь местным ментам не стал, но в данном случае и закон на нашей стороне. Горсвет — это такие же представители власти, как и менты. И без письменного ордера городского суда или прямого приказа нашего начальства мы оружия никому отдавать не должны.
— И эта… усатый… положь, чего взял, на место, — добавил Федька, обратившись уже к напарнику румяного.
— Ты че, хамить еще будешь? — молодой вызверился мгновенно, но направить автомат на Федьку не успел — наткнулся взглядом на короткий наган, направленный ему в лицо — я выдернул оружие из-за пазухи сразу, как убрал документы. А через секунду и Федька направил на них, опешивших, свой ТТ.
Усатый тоже дернулся было, но дурить не стал, руки были заняты. Поэтому пошел вроде как на мировую:
— Нам данные переписать надо, покажите удостоверения.
