Часть бойцов, несших на себе по две большие ракеты, добежав до дистанции пуска, остановились и готовились к стрельбе, вбивая в землю направляющие и устанавливая ракеты. На этот раз аборигены оказались первыми, и из-за холмов на атакующих обрушился настоящий шквал подобных ракет.
Среди негров стали рваться снаряды, нашпигованные поражающими элементами, разбрасывая людей в стороны. Дали ответный залп и стрелки негров. И снова произошел интенсивный обмен ударами. Поле буквально заволокло дымом.
— Что там происходит! — нервничал Дирижер.
— Без понятия… — отмахнулся Лысый, также пытаясь хоть что-то разглядеть среди дыма в бинокль, но дым оказался слишком густым.
Ветерок, носившийся по долинам, снеся дым, вскоре дал им такую возможность. На земле лежало несколько тысяч убитых и раненых. Остальные, получив возможность атаковать, после того как обстрел закончился, продолжили атаку, дикими криками подбадривая себя и устрашая врага.
— Сейчас еще одно огневое соприкосновение — и мы победили, — довольно улыбнулся Лысый.
И действительно, зазвучали выстрелы автоматических винтовок. Вперед выдвинулись стрелки наплечных ракетных пусковых устройств. Точно такие же трубы показались из-за окопов, и произошел новый обмен ударами. Мелкие взрывы буквально поглотили всю фронтовую полосу. Противник имел преимущество — окопы, так что шрапнели им доставалось, только если снаряды влетали в их укрытия, в то время как негры оставались на открытой местности и продолжали нести существенные потери.
Склон был буквально усеян погибшими и ранеными, оставшимися лежать на земле. Но, несмотря на это, они продолжили лезть вперед. Наступил самый сложный момент. В бой вступили легионеры и облаченные в доспехи легионеров фермеры. Впрочем, они не смогли создать достаточного сопротивления, атакующие имели четырехкратное преимущество в стрелковом вооружении и продолжали наступать под заградительным огнем.
Стрельба шла полчаса, рвались ракеты, стреляли из винтовок и автоматов. Павших стрелков заменяли безоружные, уже израсходовавшие свои ракеты. Ставка делалась на рукопашную схватку, в которой негры не имели равных.
— А теперь решающее наступление, — кивнул Лысый сигнальщику.
Сигнальщик замахал ярко-красным флагом на длинном флагштоке.
Среди залегших негров зазвучали команды, поднялся оглушающий рев, и бойцы рванули вперед, чтобы, преодолев последние десятки метров, вцепиться в горло врага и распороть ему животы своими клинками.
Лысый буквально не мог усидеть на месте. Ощущение власти и собственной значимости бурлило в нем. А как иначе?! По его приказу десятки тысяч людей под автоматным, пулеметным и снайперским огнем противника, не обращая внимания на падающих вокруг товарищей, бросались в бой!
Но эта стрельба уже не могла остановить несущуюся ораву.
— А это что за черт?..
— Что там?! — встрепенулся Дирижер.
Лысый не ответил, продолжая пристально вглядываться в бинокль. Там, на холме, дополнительно к двадцати тысячам легионеров и простых фермеров, вооруженных МФ-100, появились ряды людей, вооруженных странными длинноствольными винтовками. Тысяч тридцать, не меньше.
Еще секунда и… и весь холм заволокло дымом, а передние линии атакующих будто срезало косой.
За первым последовал второй залп, и еще несколько тысяч атакующих свалились на землю, словно отброшенные кувалдами.
Третий залп.
Задние, топча передних, находясь под хорошим кайфом, продолжали взбираться на холмы.
Пришла очередь гранат, и новые линии атакующих пали среди разрывов. Они тоже пытались метать «свечи Максвелла», но это носило неорганизованный характер, к тому же инициатива была у аборигенов, из-за чего результат оказался весьма скромным.
— Вперед! Вперед, сволочи! — неистово кричал Лысый, вскочив на ноги, будто его могли слышать.
И действительно, словно услышав своего предводителя, негры поползли вперед. Но тут снова раздались сокрушающие залпы. Первый, второй, третий… Противник успел перезарядить свои ружья — и тут случилось неожиданное, под новой порцией гранат, когда до вершины холмов оставалось не больше десяти метров, а там и победа, негры дрогнули и побежали вниз, увлекая за собой тех, кто еще горел желанием атаковать.
Им вслед снова раздался тройной залп и полетели гранаты.
Когда примитивные ружья и гранаты уже не могли достать врага, вновь вступили в дело средние и тяжелые ракеты «драконов», буквально погрузив долину, заполненную бегущими неграми, в огонь разрывов.
— Не может быть… — не веря своим глазам, шептал Лысый. — Этого просто не может быть… Это катастрофа.
На его глазах гибла более чем трехсоттысячная армия… Уже сейчас он понимал, что половина его войска просто исчезла, погибнув или оставшись на поле боя тяжело раненными.
Рон с удовольствием вдохнул морозный воздух, подъем на гору оказался тяжел, но оно того стоило. Убивающая жара, спекающая мозги, осталась далеко позади, внизу… К легионерам словно вернулись силы, несмотря на то, что приходилось идти по горным тропкам чуть ли не вертикально вверх. Даже Бронкс Максвелл шел на своих двоих, хотя наверняка был бы не прочь покататься на квадрациклах еще. Но мототранспорт пришлось бросить еще у подножия. Начались глубокие расщелины, и таскать на себе лишний груз не было никакой возможности, да и надобности. Воду и припасы, которые они везли, люди уже употребили, а кататься по горам на квадрациклах чистое самоубийство.
— Ох-х… — тяжко вздохнул Бронкс, посмотрев вперед с вершины.
Финист лишь усмехнулся, хотя вздох Бронкса он понял. Впереди лежали настоящие кручи, настолько высокие, что на вершинах особо высоких гор, особенно на их северных склонах, лежали не тающие снеговые шапки. И пройти нужно по меньшей мере двадцать таких вот высоченных перевалов.
— Сколько у нас на это уйдет времени?
— По моим расчетам, дней семьдесят, — ответил Рон. — Максимум восемьдесят. Дольше нельзя — опоздаем.
От таких цифр Бронкс ссутулился, словно на него нагрузили неподъемную поклажу.
— Ничего, мы же не собираемся штурмовать вершины, пойдем только по самым низким участкам и впадинам.
— Только это меня и обнадеживает…
— Хотя вон на тот пик я бы не прочь взобраться. — Указал Рон на самую высокую, одиноко стоящую гору, на которой даже с южной стороны блестела ледяная шапка. — Говорят, раньше, покоривший вершину имел право дать ей имя. Как тебе такое, Пик Цербера или Пик Легиона, звучит?
Максвелл посмотрел на Финиста совсем уже ошалевшими глазами. Рон лишь рассмеялся и, хлопнув Бронкса по плечу, сказал:
