Ночью Ивик не могла уснуть. Такого в квенсене у нее не бывало. Обычно спать хотелось всегда и сильно, отрубались мгновенно. Трудно было проснуться, но заснуть - ни в коем разе.
А вот теперь спать она не могла.
Раз за разом перебирала в памяти картины боя. Смутные вдали силуэты дарайцев… Это она первый раз в жизни видела живых дарайцев. Самое странное то, что они, в сущности, очень похожи на людей. Более того, они и есть люди. Даже не поймешь издали, что дарайцы. Руки, ноги, серая камуфляжка. Все, как у нас. Нет, Ивик, конечно, в курсе, что дарайцы - тоже люди, но увидеть это своими глазами…
Это совсем другое.
И наверное, это ее и остановило.
Это - то же самое, как прыгнуть с крыши или с моста. В воображении - пожалуйста, сколько угодно. В реальности… Вот этим и отличается бой в Медиане от боя на Тверди. Из автомата убить легко. Даже ребенок может нажать на спуск. Из автомата можно убить даже случайно.
Только пальцем шевельнуть.
А вот там - пожалуйста, можешь создавать красивые, яркие образы, даже очень оригинальные…
Только если ты не готов убивать, это оружие будет безвредным.
Это даже хуже, чем прыгать с моста. Сейчас, пожалуй, Ивик откуда угодно могла бы прыгнуть. Преодолевать себя, сопротивление тела, она давно уже научилась.
Здесь - сопротивляется дух. Не сознание. Что-то глубже и серьезнее, чем она не может управлять. Не умеет. И никогда, Ивик понимала - никогда не научится.
Конечно, все как-то учатся. Говорят. У всех получается. Но ей же всегда не везет. У нее - всегда так.
Она особенно не хвасталась тем, что побывала в бою - хотя это пока удалось немногим из сена. Наверное, все подумали, что из скромности. Росси, возможно, и правда не видела ничего. Таль, наверное, видел, но ничего не сказал. Может, что-нибудь подумал… но вряд ли пойдет рассказывать, какая она неумеха.
Господи, и она еще возмущалась по поводу политики… ей еще Дейтрос не нравился… да как она вообще может думать о таких вещах? Она, ничтожество…
И что теперь будет?
Если бы можно было просто выйти, и раз уж она не может убивать - просто умереть. В следующий раз. Но Ивик подозревала, что из этого не выйдет ничего. Рефлекторно она начнет защищаться. Строить щиты. Она же трусиха. Она не позволит себя убить. Когда дарайцы по ней начали палить, у нее тут же сработал рефлекс. И вряд ли в бою она сможет заставить себя не защищаться… Это сильнее ее.
Значит, это кончится тем, что она опозорит себя перед всеми. Все поймут, что она не может… что она просто никчемность. А что она вообще может? Вот вернется она на гражданку - и что? Кем она там будет? Ну то есть где-нибудь, конечно, будет работать, но ведь плохо. Ведь единственное, что она по-настоящему любит и умеет - это образы создавать. Такие люди нужны только здесь. А здесь - у нее не хватает смелости и воли.
Все, все могут… хиляк Чен. Дана - хрупкая, изящная Дана. Очкарик Клайд. Все они могут, у всех хватит сил и умения. Ведь обычно так и бывает. И только она, Ивик…
Ивик зарыдала беззвучно, в подушку.
Может, сказать заранее? Подойти к Меро и сказать: хета, я не могу… я не умею. Ивик представила эту картину, и ей стало совсем плохо. Меро добрая. Она поймет. Но что она скажет на это? Нет, об этом и думать нечего.
Ивик было плохо.
Она училась, тренировалась. Ходила в патрули. Дана и Ашен замечали несколько раз ее дурное настроение, но Ивик отговаривалась школьными проблемами. Она с некоторой надеждой ждала следующего случая - а вдруг получится? И тут же понимала - что нет, не получится.
Слишком хорошо она знала себя. Свою трусость, слабоволие. Мягкотелость. Ничего у нее не выйдет. Она не могла преодолеть себя - никогда не могла. Есть нечто внутри, что сильнее ее. Она по сути всегда плыла по воле того, что внутри. Единственное, что могло преодолеть это течение - это кто-нибудь внешний, кто приказывал ей, заставлял ее что-то делать. Своей воли у нее не было никогда.
Ну была - но очень слабенькая.
Чем больше Ивик думала обо всем этом, тем яснее вставали перед ней силуэты дарайцев, и тем очевиднее ей было - она не сможет в них стрелять. Она не сможет убить.
Просто физически не сможет. Вот живой человек - руки, ноги, глаза. И сделать так, чтобы он перестал жить? Никакие соображения, ни гибель Дейтроса, ни что иное не заставит ее это сделать.
Она все хотела поговорить об этом с Росси - та ведь уже опытная квисса, ей шестнадцать лет, но она не преподаватель, и не примет сразу мер, чтобы Ивик выгнали из квенсена. Но и с Росси говорить было страшно. Ну как сказать об этом? Прямо в Медиане, чтобы Росси уже точно знала - случись что, и напарница ее даже прикрыть не сможет. Хотя и молчать об этом было трусливо. И за это Ивик тоже презирала себя. Но не могла сказать - просто физически не могла.
Весна уже заканчивалась, близились экзамены за второй курс. Девочки, как и многие квиссаны, облюбовали для занятий один из уголков в саду. За пределы квенсена выходить нельзя, но огромный огород и сад были в ограде, все сплошь яблони, груши, сливы, массонги - летом и осенью изобилие собственных фруктов, зимой варенье.
Часы самоподготовки теперь были свободными, без присмотра, в комнате сидеть не обязательно. Подруги зубрили Основы Теологии, забравшись на большую раскидистую яблоню. Белый цвет уже облетел, листочки были нежные, яркие, еще не крупные. Ивик иногда, украдкой протянув руку, гладила эти листочки. Словно мысленно разговаривала с яблоней. Все это, конечно, отвлекало от теологии. Но зато отвлекало и от собственных постоянных мрачных мыслей.
— Ну-ка, девки, проверьте меня, - Ашен сверху подала тетрадь. Дана перехватила ее и раскрыла.
— Значит, это… учение Ария. Арий ввел идею посредника между человеком и Богом. Христос является, по его мнению, не Богом, а таким посредником. Арий писал, как передал Афанасий Великий, что Бог сотворил первоначально единственно Единственного, Единого и назвал его Сыном и Логосом, дабы Тот стал Посредником; таким образом, все остальное создавалось уже через Него. Согласно же христианским православным представлениям Бог-Творец творит мир по свободной воле и прямо придает смысл всем и каждому, не нуждаясь в посредниках…
Ивик на какое-то время перестала слышать. Очнулась оттого, что Дана толкнула ее в плечо.
— Ты что, спишь? Передай.
— Кажется, да, - виновато сказала Ивик.
— Какая тягомотина, - с чувством произнесла Дана, - нич-че не понимаю, если честно!
— Я маленько понимаю, - сказала Ивик, - но сложно…
— Что делать, учить-то надо, - Ашен спустилась к ним, - там ветка такая тонкая, боюсь, сломается. Пустите к себе?
Они потеснились, Ашен уселась в развилку у самого ствола. Ее ноги доставали до белого "чулка", словно надетого на ствол - дерево было снизу обработано известью. Они с Даной тут же бодро продолжили зубрежку. Ашен всегда была бодрой и энергичной, и у Даны настроение приподнятое. Дане позавчера тоже довелось поучаствовать в бою. Только у нее все получилось хорошо… она уже два дня ходила как цветущая вишня. И куда делись все диссидентские настроения, вся ненависть к Дейтросу, скорбь по отцу и нежелание становиться убийцей? Теперь она только радовалась, что у нее все получается, что она такая хорошая гэйна… ну да, у нее же талант. Высокий коэффициент сродства.
