— А! Так мы не с пустыми руками, Максим Александрович. — Усмехнувшись, в обруч полетела последняя связка каона «Таран», которая при четвёртом крыле веретена будет завершена через 17–18 минут. — Я тоже готовился. Всё здесь….
Носком сапога я легонько пнул невзрачную чёрную сумку, стоящую у меня в ногах.
— Не танец «Дракона и Тигра», но зрелищность будет на уровне. — Видя, что Фа представил своего сына, разряженного в белые одежды, браво гарцующего на белом коне, потирая руки в предвкушение, на моём лице появилась злорадная улыбка. — Скоро мой выход. Пора переодеваться.
С этими словами, под чутким надзором Морозова и сопящего в две ноздри Злобина, я расстегнул сумку, доставая оттуда свой костюм. Скверха-писарчука прошиб холодный пот, а невозмутимый ректор начал качать головой, заслонив рукой лицо.
— Как вам? — Застегнув молнию на животе полосатого костюма, я накинул капюшон с ушками на голову. — Смотрите, тут даже лапы плюшевые есть. Пришлось специальные стремена заказывать, но….
— Сними эту срамоту немедленно! — Сквозь зубы прошипел скверх-ябеда. — Юнец… Ты же лицо империи!
— Это не срамота, а кигуруми тигра. Тут даже хвост есть. — Для демонстрации, я покрутил упомянутым предметом, пришитым сзади.
— Эмм… — Раздалось сзади мычание подошедшего Распутина, который чуть не выронил букет из рук, увидев меня. — Стас, ты собираешься выйти в этом?
— А почему нет? — Пожал я плечами, вставляя динамик гарнитуры в ухо, включая блок передатчика, который отправил во внутренний карман, просунув через ворот кигуруми. — У патриарха тигр с драконом танцевали, а я сам тигр, только я собираюсь удавить дракона… Хе-х….
Комментариев не последовало. Из-за громкого писка, оборвавшего речь старика Фа, всех присутствующих передёрнуло, а у меня звякнул смартфон в кармане.
— Мой выход. — Взяв сумку, я извлёк из неё два свёрнутых в один рулон цветастых тканевых отреза с вышивкой, тут же развернув. — Пара человек уже мертвы, ещё до начала.
— Это же… — Тут даже проняло Морозова, а Злобин лишь открыл рот, шевеля губами, будто рыба выброшенная на берег. — Ты ведь не собираешься….
— Я ранимый. — С самым безобидным видом, разведя руки в стороны, решил продемонстрировать то, чем мне посчастливилось разжиться.
— Крёстный, если мне не изменяет память… — Прошептал Распутин, не моргая глядя на два куска ткани с вышивкой эмблем у меня в руках, потеряв дар речи от увиденного.
— Верно, Глеб. Это боевые знамёна семьи Тан и семьи Вэй. Каждому около пяти сотен лет. Передаётся от поколения к поколению между главами семей, как у нас родовые печати княжеских родов…. — Морозов взялся за боевое знамя семьи Тан, потеребив его край, посмотрев на меня с укором во взгляде. — Даже не хочу знать, как тебе удалось их достать.
— Вы и так уже догадались, ректор. — Слыша, как заиграл агрессивный электронный мотив, поглядывая через сетчатую занавеску, как на полигон выезжает «коневозка» с гербами рода Мышкиных, на моём лице появилась улыбка. — Вот и кавалерия прибыла. Пора начинать….
Подмигнув всем присутствующим, отодвинув штору, я вышел из под навеса, щёлкнув переключателем микрофона, на ходу помахав рукой Зое, которая сейчас была на противоположной стороне ипподрома, в палатке звукооператора.
— «А подарочный магострел пригодился». — Прикинув тяжёлый вес «аргументации», постукивающей по плечу звуковика, хмыкнув, я придвинул ветрозащитный пуф микрофона ближе к губам. — Спасибо, достопочтенному Фа, главе рода Тяньжань, патриарху культа Игуаньдао за достойное открытие состязания, которое мы общими усилиями планировали несколько дней.
Судя по тому, как старик барабанил пальцами по микрофону, он явно хотел что-то сказать. Скорей всего он бы попытался тактично опровергнуть мою откровенную ложь, но его микрофон был выключен, а мой нет. Теперь пусть бессильно наблюдает, как я буду с наглой мордой лица пожинать его лавры.
— Надеюсь вам понравилось… Соответствующе оделся по этому поводу. Мы вместе с патриархом старались для вас! — Остановившись, я немного покрасовался, собирая аплодисменты. — Спасибо! Прежде, чем начнётся состязание, хотелось бы ещё раз выразить благодарность, почтенному Фа, которого так же, как и меня обеспокоил случившийся на днях неприятный инцидент с покушением.
— Да что… — Раздался громкий рассерженный голос беснующегося Фа, микрофон которого «внезапно» включился, но старик вовремя остановился, сразу изменив тон. — Всё так, как говорит княжич Станислав. Очень прискорбно за произошедшее, но….
Старик Фа хотел сказать что-то ещё, но его микрофон вновь выключился. Наблюдая, как он вертит головой по сторонам, потряхивая стойку, параллельно сверля меня ненавидящим взглядом, я поднял обе руки, демонстрируя боевые знамёна, которые крупным планом показали на экране огромной плазменной панели.
— Мне тоже, уважаемый Фа Тяньжань. — В тот же момент заряженный удар обеих вязанок перчаток, когда я развёл руки в стороны был активирован.
По ипподрому прокатилось эхо от грохота, будто на огромной скорости столкнулись два грузовика. Полюбовавшись на две борозды по обеим сторонам от себя, пустил по ветру оставшиеся у меня в руках лоскуты.
— Если главы семей Тан и Вэй настоящие воины, то они знают, что делать.
После сказанного, я выключил свой микрофон, направившись к коневозке, возле которой стояли Матвеич и Татьяна в форменных комбинезонах нашего родового конезавода. Наблюдать за тем, что будет твориться дальше не было необходимости, но я всё же взглянул краем глаза в сторону небольшой трибуны, где сейчас находился Фа. Отпускать колкие реплики было неуместно. Два мужчины, далеко за сорок, а фактический возраст определить не представлялось возможным, отделились от посадочных рядов, направившись к трибуне, где находился старик Фа.
— Как дорогу перенёс? — Поинтересовался я у Матвеича, подмигнув Тане, которая заинтересованно глядела в сторону трибуны, куда проследовали главы родов.
— Нормально, но упрямился. Не хотел заходить, хоть тресни. — Матвеич хлопнул кулаком по ладони. — С крутым норовом животина. Гляди, как бы не сброс….
— Ффффф… Чёрт, что он… — Издала непонятный звук Таня, которая только что с интересом смотрела в сторону разворачивающегося действа, резко отворачиваясь. — Он же….
— Убил себя, как положено воину утратившему боевое знамя своей семьи, чтобы не жить до конца жизни в позоре. — Не глядя пояснил я, направляясь к створке купе коневозки.
— Сссс… И второй. Жутко… — Находящаяся под впечатлением не вовремя повернувшаяся Таня сморщилась, стараясь не смотреть в сторону трибуны.
— Сурово… — Протянул Матвеич, пригладив усы. — Быстро работают. Уже уносить бегут.
— У благородных всегда так… Выходи, дружище. Пусть на тебя посмотрят…
С этими словами я открыл дверь купе коневозки, откуда вышел Водолаз. Трибуны, после небольшой паузы, вновь взорвались восторженными аплодисментами. Ещё бы они не отреагировали….
— Ну что, коняка? Погоняем этих скаковых «собак»? — Поинтересовался я у Водолаза, который тут же ответил мне ржанием.
Выслушав пожелание удачи, одним прыжком оказавшись в седле, проверил упряжь, после чего легонько ткнул жеребца пятками в бока, подбодрив криком. Сорвавшись с места, Водолаз быстрой рысью пошёл к трибуне, где уже выстраивались претенденты, чтобы оспорить моё право на реликвию. Все моментально забыли о скоропостижно ушедших из жизни главах семей.
— Начнём после проверки снаряжения. — Заявила подошедшая к трибуне Невская, холодно взглянув на старика Фа, который видимо даже не услышал её слов, неотрывно сверля меня тяжёлым взглядом. — Участники, ко мне по одному. После прохождения проверки можете следовать на трек. Кто знает язык, переведите остальным.
По толпе пошёл гомон, после чего организованная шеренга начала выстраиваться к женщине, предъявляя свои посохи, параллельно косясь на меня с нескрываемой опаской. Если точней, то на моего боевого коня. Дело здесь было банально в размерах. Маньчжуры степная низкорослая порода высотой в холке от 125 до 135 сантиметров, и весом от 260 до 275 килограмм. По сравнению с Водолазом, который в холке был 170 и весил 690 килограмм по последним замерам, маньчжуры казались игрушечными. Это лишь видимый момент. Другое дело, то что мой жеребец «тюнингованный». Не так, как бы мне хотелось, конечно…
