Ленкой чаще всего сидели в кают-компании — наши, да и вообще все каюты на дирижабле были настолько крохотными, что поместиться там вдвоём было затруднительно. Я большей частью читал учебники, Ленка предпочитала дамские романы. Впрочем, выбор чтения на борту был сильно ограничен, и судя по тому, что в последнее время она тоже сидела с учебником, запасы слезоточивых романов были полностью исчерпаны. Иногда к нам забредал кто-нибудь из спутниц, но чаще всего они сидели у себя. В отличие от нас, одиночество их не тяготило.
В дверь опасливо заглянул Норит, и я обрадовался поводу отложить опостылевший учебник.
— Заходите, Норит, — пригласил я его. — Чайник как раз вскипел.
Он окинул взглядом кают-компанию и, убедившись, что Высших здесь нет, вошёл и уселся в кресле, почти там утонув. После разговора с Миланой он сильно убавил гонора, и «колдуний» по возможности избегал.
— Долго летим, — сварливо пожаловался он.
— Экономический ход, — пожал плечами я. — Заправляться здесь особо негде, так что приходится экономить топливо.
Он буркнул что-то неодобрительное себе под нос.
— А вот скажите, Норит, — я решил немного прояснить нашу неопределённую договорённость, — насколько серьёзно вы настроены на сотрудничество?
— Решили отказаться? — хмуро спросил он.
— Нет, — покачал я головой, — слово сказано, и я от него не отказываюсь. Но мне хотелось бы яснее понимать, как вы это сотрудничество себе видите.
— Не понимаю, к чему вы клоните. Что вы имеете в виду?
— Как, по-вашему — что в отношениях с партнёрами для нас, производственников, важнее всего?
— Прибыль? — предположил он.
— Нет, не она. Мы часто работаем при минимальной прибыли. Иногда даже бывает, что в убыток. В особых случаях, конечно, но даже такое иногда случается.
— Тогда не знаю, — недовольно сказал он. — Я учёный, а не фабрикант.
— Стабильность, — назидательно поднял я палец. — Если есть стабильность, то отношения имеют перспективу. А если нет стабильности, то нет и заинтересованности в отношениях, какими бы выгодными они ни были.
— Не совсем понимаю вашу мысль, — насторожённо сказал Норит.
— Ну вот смотрите: запуск в производство даже несложного продукта — это огромная работа и огромные расходы. Технологи подробно расписывают весь техпроцесс. Готовится помещение, закупаются и монтируются станки, обучается персонал. Некоторое время исправляются проявившиеся недочёты конструкции, техпроцесс постоянно меняется, из-за чего приходится перенастраивать станки и переобучать работников. Возникают постоянные проблемы, станки ломаются, рабочие гонят брак. Это всё происходит месяцами. И вот наконец мы всё отладили, продукт пошёл, мы начали понемногу окупать затраченные средства, и планируем через годик — другой выходить в прибыль. И вдруг партнёр, который поставляет нам уникальное сырьё, сообщает, что он больше не будет продавать нам именно это сырьё, но в принципе может продать что-нибудь другое.
— Вы не слишком драматизируете? — подозрительно спросил он.
— Нет, освоение нового продукта именно так и происходит.
Норит надолго задумался.
— То есть я правильно вас понял, что вас интересуют только долгосрочные отношения?
— Я не собираюсь отказываться от своих обещаний, — заверил его я. — Мы в любом случае купим у вас ваши материалы, они пригодятся хотя бы для уникальных артефактов. Но для того, чтобы производить что-то всерьёз, нам нужна уверенность, что наше сотрудничество продлится хотя бы лет двадцать. А лучше пятьдесят.
— Сам я это решить не могу, — недовольно сказал он. — Надо обсуждать со старейшинами. Нам тоже нужна уверенность.
— У семейства Арди хорошая репутация, — заметил я. — Мы верны своему слову.
— Охотно верю, но мы вообще не любим брать долгосрочные обязательства.
— Я изложил вам ситуацию. Вам решать, хотите ли вы длительного сотрудничества, или предпочитаете разовый обмен.
Норит насупился, вылез из своего кресла и пошёл к чайнику. Тема ему явно не понравилась — похоже, перспектива обсуждения со старейшинами его вовсе не обрадовала. Наверняка он рассчитывал, что всё будет гораздо проще — учёным вообще свойственно считать, что всё за пределами их профессиональной деятельности — полный примитив, и если там и возникают какие-то проблемы, то исключительно от дебильности исполнителей. Особенно хорошо они разбираются в том, как надо управлять государством.
Посмотрев, как он налегает на печенье, мне пришёл в голову ещё один аргумент:
— Но у вас ведь наверняка есть долгосрочные обязательства. Например, на поставку продуктов с поверхности.
— Мы не покупаем продукты у наружников, — рассеянно ответил Норит, распечатывая новую пачку печенья.
— Что же вы едите в своих пещерах? — удивился я.
— Грибы выращиваем. Съедобные лишайники. Немного рыбы ловим в подземных озёрах.
— И что — это лучше, чем продукты с поверхности?
— Не лучше, — поморщился он. — Та ещё дрянь. Только рыба ничего так, но её мало.
— Вы могли бы брать продукты у лесных, они же рядом.
— Им от нас ничего не нужно, — скривился Норит. — Вообще ничего. Если им изредка и бывают нужны какие-нибудь лопаты или грабли, то проще купить всё это в Рифейске. Впрочем, кое-какое сотрудничество у нас всё же есть — они временами выводят для нас новые сорта грибов и лишайников. С урожайностью они работать умеют, вот только вкус у них неизменно получается вроде опилок.
— Так чем же вы расплачиваетесь за новые сорта?
— Женщин им продаём, наши у них нормально могут жить.
— Женщин продаёте? — шокировано переспросила Ленка. — Это отвратительно!
— А что такого? Можно подумать, у вас не так.
— У нас женщин не продают, — с негодованием заявила Ленка. — У нас, наоборот, дают приданое.
— То есть за ваших женщин нужно приплачивать, чтобы их взяли? — насмешливо посмотрел на неё Норит. — По-моему, это унизительно. Лучше уж как у нас — сразу видно, кто чего стоит. Наши женщины гордятся, когда за них много дают, а вашим есть чем гордиться?
Возмущённая Ленка молчала, не находя слов. Возможно, нужные аргументы она в конце концов бы и нашла, но я предпочёл уйти от опасной темы, пока есть возможность.
— Не стоит поспешно судить о чужой культуре, — мягко указал я. — Поспешное суждение всегда оказывается ошибочным.
— Это и вас касается, — парировал Норит.
— Не буду спорить, — дипломатично согласился я, и пусть каждый понимает мои слова по-своему — то ли я не хочу, то ли не могу спорить. — Но давайте вернёмся к вопросу долгосрочных отношений. Мы вполне могли бы поставлять вам продукты — почему вас не устраивает такой вариант?
— Что вам здесь непонятно? — недовольно поморщился тот. — Представим, что мы с вами договорились и начали обменивать наши сплавы и камни на ваши продукты. Всё прекрасно продолжается десять, двадцать, пятьдесят лет. Теперь скажите: если мы вдруг откажемся поставлять вам наши товары — вы сильно пострадаете?
— В общем-то, нет, — признал я. — Будет немного неприятно, но на семействе это
