сечение. Какие восхитительные линии… — Тихон тихо бормотал, я же с трудом сдерживал тошноту. Там, где я видел смерть, причем не самую безболезненную, эта ученая братия видела идеальные линии. Наверное, мне никогда их не понять. Впрочем, как и женщин. — Ты сам ее изобрел?
— Нет, я воспользовался чужой наработкой. Тот маг, он… в общем, несчастный случай, не смог рассчитать последствий своих экспериментов.
— Какая жалость, — поцокал языком Тихон. — Я бы его с удовольствием к себе взял.
— Не приведи Боги, — совершенно искренне прошептал я, продолжая смотреть за старым ученым.
— Что там, Тихон Васильевич, — к нам начали подтягиваться остальные сотрудники лаборатории, даже не пытавшиеся погасить какой-то, отдающий маньячеством, огонек в глазах. Они мне сейчас стаю голодных гулей напоминали, которым предполагаемую добычу показали.
— Тихо, — Тихон отогнал сотрудников и повернулся ко мне. — Что ты хочешь с ним сделать?
— Я хочу, чтобы входить было не так больно, чтобы поиск нужного воспоминания был упрощен, и чтобы выходить можно было в любой момент и не предлагая столько усилий, что потом надо в душ идти, словно не воспоминания просматривал, а пять вагонов руды разгрузил в одиночку, — я начал перечислять свои хотелки. — Да, еще сделать так, чтобы им мог пользоваться даже маг, лишенный нашего семейного дара, а в идеале и не маг тоже.
— Очень интересно, — Тихон снял очки, и положил на стол, рядом с артефактом. Он задумчиво потирал подбородок, а артефакт уже пошел по рукам. Сотрудники лаборатории буквально выхватывали его друг у друга из рук, нацепив при этом похожие на те, что сейчас лежали на столе, очки.
— Тихон Васильевич, — молодой совсем парень, лет на пять старше меня, не больше, снял очки и передал артефакт девице с абсолютно улетевшим видом. — А я знаю, как сделать нормальный поиск. Там в начале спирали есть утолщение, наверное, автор просто не знал, куда девать эту часть заклятья. Вот туда можно привязать точку первичного появления. Такая комната абсолютно белая и круглая, чтобы структуру не нарушать. Вот там надо или иллюзорные стеллажи установить, или картотеку. Выбираешь карточку, касаешься изображения, и перемещаешься в выбранное место. И оттуда так же. Снова на карточке изображения касаешься и попадаешь в изначальную комнату. И оттуда выход легко можно сделать.
— Нет, иллюзию стеллажей не надо, это Снежиных придется привлекать, а не пошли бы они… болотом, лягушек оприходовать? Сами справимся. Картотека — это прекрасная идея, молодец, Олег, — встрял в разговор еще один мужик, который что-то азартно чертил в этом момент на бумаге и выдал свой ответ ненадолго оторвавшись от увлекательного зрелища.
— Какие совершенные линии, — тихо проговорила девица. При этом ее вид стал еще более отрешенным. — Чтобы воссоздать артефакт, нужен именно природный янтарь, ничто другое не подойдет.
— Сможешь воссоздать? Поделка-то древняя, так уже никто не делает, — резко спросил Тихон. — Надо аналог сделать и с ним работать, чтобы оригинал не испортить.
— Если материал привезете нормальный, то смогу. — Фыркнула девица. В этот момент в кабинет зашел взъерошенный дед. Складывалось ощущение, что он не разговаривал со своим главным бухгалтером, а как минимум дрался с ним. На него никто не обратил внимания, даже Тихон.
— Что здесь происходит? — спросил он у меня, так и не добившись внимания персонала.
— Мой проект одобрили и приступили к процессу реализации, — хмыкнул я, кивая на дверь. — Тут нам больше делать нечего. Продолжим нашу экскурсию, или сразу домой?
— Домой, — хмуро сказал дед, пригладив волосы. — Борзов придет ближе к ужину, и мне нужно еще капли выпить, чтобы приготовиться к этому визиту. — Мы вышли из лаборатории и направились к лифту под нескрываемое облегчение в глазах сотрудников. — Да, Костя, ты мне своего кота на вечер не одолжишь? Надеюсь, я смогу с ним договориться.
— Я что-то не пойму, почему Стоянова от тебя бегает, как… как… — Вольф явно не находил слов, я же смотрел строго перед собой, идя по дорожке к воротам. Занятия сегодня закончились рано, потому что после обеда снова что-то случилось с канализацией. Что-то с этой канализацией не то, как-то она странно часто засоряется. Похоже, что кто-то в нее спустил нечто такое, чего она не смогла переварить. Сегодня мы договорились с матерью, что она заедет за мной и мы отправимся в ателье, чтобы мне там пошили пиджаки, рубашки и даже кое-какие плащи и пальто. Кроме того, я убедил ее, что мне просто необходимы куртки. Пальто — это, конечно, очень стильно и все такое, но куртка — это практично и не мешает тренировкам, которые я собирался продолжать, несмотря на такую пошлость, как стремительно портящаяся погода. Сегодня был один из последних солнечных дней, но на улице было прохладно, я постоянно ёжился под своим не застегнутым пиджаком. Воспользовавшись возможностями дневника, я передал ей, чтобы она приезжала пораньше. Она ответила согласием и, или уже ждет меня, или вот-вот должна подъехать. Машина же Вольфа никуда не уезжает, потому что он не делит ее ни с кем, она, вместе с водителем только для него одного. — Я не могу найти подходящего определения, потому что ни разу не видел, как кто-то от кого-то так бегал, как Анна от тебя.
— Как главный бухгалтер моего деда от моего кота, — подсказал я Вольфу и сунул руки в карманы, чтобы хоть маленько согреться. Холод словно решил проверить меня на прочность, забираясь под расстегнутый пиджак и пробираясь по спине аж до задницы.
— А что случилось с главным бухгалтером твоего деда? — Вольф вышел чуть вперед, а сзади ветер донес до меня знакомый запах. Где-то невдалеке от нас к воротам шли девчонки: Анна и Ирина. Не знаю, рассказала ли Анна Ире про то, что произошло между нами в клубе, но в школе никаких изменений с их стороны ко мне не наблюдалось. Они все еще вместе дружили против меня. При этом Стоянова все больше отделялась от Снежиной, и Светлана уже начинала беситься, время от времени отпуская в свет Анны различные гадости. А уж как все это приводило в ярость меня… Но я один раз попытался к ним подойти и больше не буду, нашли, понимаешь ли, мальчика для битья. Я не из породы подкаблучников, или они это поймут, или мы разбежимся уже конкретно и навсегда.
— Мой дед подкупил Паразита отборнейшей, нежнейшей еще теплой телятиной и пятнадцатью каплями валерьянки, каким-то образом убедив его, что штаны Борзова будут прекрасно смотреться вместе с… неважно с чем, в общем, — оборвал я себя, не став
