отбрасывает в сторону, но я сумел устоять на ногах с ужасом и все больше нарастающей паникой видя, как сразу несколько пуль летит в сторону мой матери. Егор делает очень медленный шаг, закрывая ее собой, и одновременно толкая в бронированное нутро машины.
Что там дальше происходит, я не вижу, потому что время делает громадный прыжок назад, и я оказываюсь в обеденной зале своего родового замка. Мама такая нарядная, она ждет отца, который должен вот-вот вернуться. Он уходил в поход, повинуясь воле короля Скарона, но недавно его договоренности закончились, и он с остатком своей дружины должен вернуться. Свечи отбрасывают блики на блестящих гранях столового серебра, и мама, такая красивая, такая молодая…
Тук!
Светлые врываются прямо в обеденную залу, презрев все правила приличий. Мать вскакивает и пытается укрыть меня за собой, но надменный светлый лорд небрежно отшвыривает меня, совсем еще мальчишку, к стене. Я ударяюсь, больно, и по лицу течет кровь. Удар был такой силы, что кожа на лбу лопнула и я почти ничего не вижу из-за заливающей глаза крови. Крик матери, я вытираю кровь ладошкой и вижу, как эта светлая мразь пронзает ее грудь мечом света, а потом делает шаг в мою сторону.
Дверь открывается, и в зал врывается отец. Его меч весь в потеках крови. Он бросается на светлого, вот только поздно. Слишком поздно и ее уже не вернешь!
Тук!
Сзади раздался очень растянутый крик. Анна. Нет! Не смей сюда выходить!
Внезапно я осознал, что выпрямляется, несморя на ранение и хлещущую из раны кровь уже не юный беспечный ученик элитной имперской школы Константин Керн, нет. Поднимает руку в атакующем жесте властелин Зелон, отомстивший каждому светлому ублюдку своего мира за гибель матери, которая никогда и ничего плохого им не делала. Да она даже никогда не пересекала границ Темной империи.
Вода сплелась с землей так органично, словно они всегда это делали, а слово-ключ произнесено таким холодным, таким знакомым тоном, которого я надеялся, больше никогда не услышу. Сзади меня мощнейший щит накрыл ворота и часть школы, отделяя и защищая всех, кто находился там, прежде всего от меня самого.
Туу..
Сердце остановилось, и остановилось время. Оно словно замерло между секундами. Машина с нападавшими замерла, как замерли пули, летящие в мою сторону. Они просто зависли в воздухе, но мне было на них наплевать.
На этот раз серая нить силы отделилась легко, словно только и ждала сигнала, приказа сделать это, отданного некроманта. Слова заклятья сорвались с губ прежде, чем я осознал, что вообще делаю. Небрежный взмах руки указал путь и «Ветер тлена» покатился по улице, сметая все на своем пути. Единственное, что мне удалось, это сузить зону поражения до размеров коридора, в который попадала машина с сидящими в ней ублюдками, которых я совершенно точно не собирался оставлять в живых. Но они стреляли, и я принял единственное решение, которое показалось мне в этот момент правильным.
Я использовал это заклятье дважды. В первый раз после его применения меня назвали Темным властелином. Когда я использовал его второй раз — меня прокляли, и моим именем начали пугать детей. И вот теперь я использовал его в третий раз. В другом мире, находясь в другом теле, вот только цель использования была все той же.
Как это бывало раньше, заклятье начинало свой разрушительный бег не торопясь, набирая скорость к тому моменту, когда достигало цели. И ему было все равно, что является целью: крепость ли, город, или машина, в которой приехали мои несостоявшиеся убийцы.
Заклятье катилось по земле, и асфальт, по которому оно ползло начинал стареть прямо на глазах, покрываться трещинами, рассыпаться. Вот заклятье достигло пуль, висящих в воздухе: металл начал покрываться ржавчиной, и частицы его принялись уноситься невидимым глазу ветерком. Пока не наступил предел и остатки пуль просто не развалились на части, падая на то, что осталось от асфальта.
Упала птица. Она упала уже мертвой, но тлен продолжал менять ее тушку. Еще одна, и еще. Мне было плевать на птиц, нехер летать там, где опасно, они ведь чувствовали это, не могли не чувствовать.
Мой взгляд был прикован к машине, где тлен уже начал свое разрушительное действие. Металл оружия все еще направленного в мою сторону, обшивка, металл машины, все те небольшие артефакты, которые заставляли машину работать, и даже стекло пошло трещинами. Их было четверо, включая водителя. Тление взялось за них, когда двигатель перестал работать. Даже сейчас в остановленном времени было отчетливо видно, как тела начинают истлевать, как начинает расползаться на них одежда, и вот уже на сиденьях лежат застывшие в этих позах навсегда мумии. Последними ярко вспыхнули фары и погасли.
А заклинание продолжало катиться по земле, и я понимал, что не смогу его остановить. Две стоящие у тротуара на той стороне улицы машины замигали фарами и начали гнить, подчиняясь воздействию тлена. Росший неподалеку куст шиповника скукожился, все еще сохранившиеся листья на нем почернели, а ветви покрылись какой-то черной плесенью.
Я не знал, что делать. Та волна безумной ярости прошла, и я беспомощно наблюдал, как тлен подкрадывается к застывшей на той стороне молоденькой девушке, смотрящей на меня распахнутыми от ужаса глазами.
И тут я понял, что нужно предпринять. Развернувшись, я собрал остатки сил, те крохи, которые все еще плескались на дне резерва и влил их в щит, в земляную составляющую, делая его абсолютно непробиваемым. За этим щитом бились, и никак не могли его взломать преподаватели, оттеснившие к себе за спины учеников. Точнее, они почти его вскрыли, но тут я своим усилением заставил их рвать жилы заново.
Резко развернувшись, я увидел, как «Ветер тлена» остановился прямо у ног девушки, аккурат у носков ее туфелек.
Тук! Тук-тук, тук-тук, тук-тук.
Время снова текло в привычном ритме. Снова пришла боль в плече, а кровь выплеснулась из раны с очередным ударом сердца.
— Костя! — хвала богам, жива, промелькнуло у меня в голове, когда я услышал голос матери.
Девушка, стоящая напротив, перевела взгляд с потрескавшегося, посеревшего асфальта, который заканчивался у ее ног, на меня, и мы принялись весьма синхронно падать на землю. Она — теряя сознание от пережитого ужаса, я тоже теряя сознание, только от полного магического истощения, потери крови, и демоны знают, чего еще. Последнее, что я запомнил, было зареванное лицо склонившейся надо мной Анны.
Конец первого тома.
Из окружающей темноты
