Эрон следом принялся грузить трофеи, не погнушавшись парочкой корзин, срезав их с плеч убитых ваксов. Там находилась их охотничья добыча – куски оленьего мяса. Пока арк заканчивал погрузку, Олег не удержался, подошёл к костру, взял с него несколько горящих головёшек, раскидав по тростниковым крышам. Они загорелись не слишком охотно из-за глиняной обмазки, но если не начать тушить сразу, то через несколько минут будет поздно. Гладиатор вскинул руку в одобрительном жесте, приветствуя разрушительное деяние командира. Оба прекрасно понимали, что, будь дикарей не семь, а хотя бы десять или двенадцать, сейчас бы тела островитян разделывали для поминок павших воинов племени. Без Монгу с его секирой победить в такой ситуации было бы нереально. Вот поэтому Олег и вымещал свою злость, вызванную запоздалым страхом, на ни в чём не повинных хижинах.
Когда лодка отчалила от берега, пожар уже пылал вовсю. Аня никак не прокомментировала действия мужа, она всё ещё возилась с Монгу, уложив его голову себе на колени. Только тут Олег вспомнил, что к стене одной из хижин примыкала клетка для маленьких детёнышей ваксов. Скорее всего, они попрятались по углам, укрываясь от страшных пришельцев, поэтому он их не заметил. Теперь младенцы сгорят вместе с посёлком.
Разворачиваться Олег не стал – маленькие ваксы уже не станут большими.
Два дня островитяне двигались вниз по Наре. В прошлом году, когда Олег с тройкой спутников проделывал тот же путь, времени ушло побольше, но сейчас другое дело. Они шли не на громоздком плоту, а на большой лодке, что гораздо удобнее; мужчины частенько помогали ей вёслами и постоянно держались в стремнине, избегая заводей и участков со слабым течением. Монгу к работе не привлекали – он пришёл в себя спустя час после боя, но страдал от головокружения и приступов тошноты. Оставалось надеяться, что последствия сотрясения мозга пройдут сами собой – лечить его нечем. Ночевали на маленьких островах, не рискуя останавливаться на берегу.
Не раз видели ваксов: те бродили по мелководью, занимаясь рыбной ловлей. Скорее всего, поселений здесь хватало – частенько замечали дымы костров, но сами хижины скрывались в прибрежных зарослях. Троглодиты предпочитали селиться на берегах укромных заводей, даже проходя здесь на «Арго», островитяне ни разу не смогли увидеть их жилища. Преследовать лодку каннибалы не пытались, лишь подолгу смотрели ей вслед или угрожающе потрясали острогами. Скучающий Монгу в ответ охотно демонстрировал им те части тела, что обычно принято скрывать от чужого взгляда, чем вызывал на себя хор разъярённых воплей: что такое оскорбление, дикари знали прекрасно.
В путь выступали на рассвете: обычно Эрон или Олег правили, остальные часа два-три дремали, ловя остатки утреннего сна. Завтракали здесь же, в лодке, нажарив мяса с вечера на весь день. Будь река поспокойнее, можно было бы идти и ночами, однако на Наре этот номер не пройдёт – может затянуть под левый берег с его частыми скалами и водоворотами.
Вот и сейчас, поёживаясь от утренней прохлады, Олег лениво подгребал вёслами, не давая лодке уклоняться с курса. Время от времени он начинал работать интенсивнее, разгоняя судёнышко посильнее. Но делал это не для выигрыша во времени – просто согревался. День ясный, в полдень станет жарковато, но сейчас ещё слишком холодно. Поначалу Олег пытался соорудить из травяной верёвки и кожаных ремней примитивные уключины, но они быстро выходили из строя. Сейчас немного приспособился, только сделал в бортах две выемки – с ними было полегче.
Завидев впереди приметный обрыв с зависшим над ним деревом, Олег улыбнулся – до устья Нары оставалось не больше двух километров. Скользнув взглядом по правому берегу, тянущемуся в сорока шагах, он потрясённо замер, рассмотрев огромную рыжеватую фигуру, присевшую у кромки воды. Парню хватило мгновения, чтобы понять: это не просто клот, а клот хорошо знакомый. Откуда здесь появился Удур, непонятно – ведь великан никогда не покидал посёлок. Впрочем, гадать нечего – Олег направил лодку к берегу.
Клот сидел, не шелохнувшись; казалось, он не замечает приближения судёнышка. Однако как только днище зашёлестело по песку, гигант медленно поднялся, шагнул в воду, ухватил лодку за нос, втащил повыше. Эрон вскочил, очумело уставился на великана, Монгу схватился за секиру, но тут же замер, опознав Удура. Лишь Аня так и продолжала посапывать, примостившись на носу.
Олег прижал палец к губам, призывая не шуметь, – пусть девушка спит и дальше. Переступив через жену, он спрыгнул на берег. Удур молча развернулся, пошёл в лес. Парень не удивился странному поведению старого товарища – клоты при всей их разумности обладали собственной психологией, далеко не во всем совпадающей с человеческой. По опыту предыдущего общения он понял, что ему следует идти за Удуром.
– Подождите меня здесь, от лодки не отходите.
Арки переглянулись, но спорить не стали. Они вполне доверяли гиганту, давно признав его за своего, и никакой пакости от него не ждали, а на странности поведения реагировали спокойно.
Олег, догнав Удура уже среди деревьев, поспешно произнёс:
– Как ты сюда попал?
– Ждал тебя, – лаконично ответил клот.
– Ты знал, что я приду сюда?
– Да. Вода сказала.
Понимая, что более внятных объяснений от великана не услышишь, Олег не стал выпытывать подробности его мистических предчувствий, вместо этого уточнил:
– Ты один пришёл?
– Да и нет.
Уточнить, что имел в виду Удур, не удалось – всё решилось само собой. Спутники вышли на маленькую полянку, почти целиком занятую огромной круглой хижиной, или, скорее, шалашом. Тонкие стены сделаны из тщательно переплетённых стеблей тростника; сужаясь кверху, они смыкались кончиками в подобие шпиля. Более всего жилище своей формой походило на древнерусский остроконечный шлем с прорезанной боковиной входа.
Великан замер возле него, поскрёб ногтем по одному из стеблей и тихо забубнил себе под нос. Олег прекрасно знал язык речных великанов, но сейчас не понял ни слова. Примерно через минуту плетёная циновка, закрывающая проём, шелохнулась, наружу потянулись клоты. Всего их было одиннадцать – удивительно, как они сумели разместиться в этом жилище. Правда, шестеро – дети и подростки, но даже детки габаритами немногим уступали среднестатистическому взрослому мужчине. Из остальных трое были самками, отличавшимися от двух самцов только наличием отвисших до пояса грудей – и те, и другие из одежды носили только юбочки из полосок коры и рыбьей кожи.
