– Пластун старый бродяга, он знал пятый круг Трота вдоль и поперёк, – подтвердил Патрон. – Когда ещё до эпицентрального Колодца можно было вообще добраться, хоть теоретически… Он в своё время даже с проклятыми «инферновцами» дела имел, по их подземному лабиринту гулял, как у себя дома.
– Более того, коллеги, по секрету сообщу, что Пластун стоял у истоков ордена «Инферно», – огорошил вдруг Орёл присутствующих. – Уже потом он разошёлся во мнениях с Баалом… ныне также покойным. Верховный заправлял единолично, но у Пластуна имелось кое-какое влияние на членов ордена вплоть до ночи, когда почти все они были уничтожены. Делаем вывод – его память не просто ценный, а бесценный приз в нашей игре. Зло стремится к самым лакомым кускам информации о Троте…
– Не-не, Орёл, – Патрон покачал головой, – это ваша игра, не наша. В стратегию не лезем, мы тактики. Сейчас вот снова пойдём на локальную зачистку, у нас свои задачи. Действуем медленно, но верно, что бы ты по этому поводу ни думал… Я помню, что ты говорил, когда уходил из чистильщиков. Не всем, как тебе, Орёл, летать в высших сферах. Группы очищения – оружие ближнего боя. Мы ищейки, терьеры, бульдоги, мы ходим по следу, ищем, где бродят или куда забились вредные элементы, находим, хватаем и не пускаем.
– Ну, как знаете, – проводник, повернув голову, в упор рассматривал вожака квада, будто впервые увидел диковинную зверушку, – не то я бы предложил шикарное дельце, закачаешься… Что ж, на нет и суда нет. А что чистить собираетесь, есть наколка? Может, подсобить вам по старой памяти, или сами справитесь?
– Твоя помощь никогда лишней не будет, но думаю, сами справимся.
– Как знаешь. Так чем займётесь?
– Наша разведка обнаружила пару странных муталосей, – уже чуток расслабившись, осознав, что внезапно свалившийся на голову «великий стратег» ни в какие мутные дела не втянет, сообщил Патрон. – Сдаётся, зверюгами нечто управляет. Муталось – выродок мощный, его под контроль хрен возьмёшь. Вот мы и решили проверить что к чему. А там по ходу зачистим контролёров любых мастей…
– А кто агент, если не секрет? – внаглую спросил Орёл, пользуясь расслабленностью организованного чистильщика.
– Один сталкер, ты его не должен знать. Он с нами уже некоторое время сотрудничает. Зоне зла не желает, совсем наоборот. Короче, наводит на всякую мразь, помогает в рейдах и всё такое. Странноватый мужик, на лесного чмошника похож, но я с ним плотно общался, обследовал, вроде человек, однако к нам идти не хочет. Сам на деревьях живёт. Сосны металлические, ты знаешь, чего они вытворяют, если что… Так вот, он с этими деревьями как-то контачит, они его слушаются и охраняют его нычки покруче любых церберов.
– Нормальный человек, говоришь? Ну-ну, – скептически отозвался Орёл. – Я смотрю, в этих краях появился редкий экземпляр…
– Движение с севера, – неожиданно снова затрещала рация, – по ходу, муталось! Приём.
– Не будем мешать. – Орёл мгновенно перетёк из положения сидя в положение стоя. – Удачной вам охоты!
– И вам удачи в ходке. – Патрон тоже поднялся на ноги и с сожалением посмотрел на исходящие соком, капающие на огонь жиром сосиски, о которых в пылу общения все позабыли. (Только не Реверс, но ему слова не дали, увы.)
– Уходим, – бросил Орёл, шагая мимо ведомого. И совсем тихо, чтобы услышал только ведомый, добавил: – Как же, сдались вы нам в намечаемом дельце, тактики зонорощенные.
Реверс и без приказания понял. Он молча поднял руку, сжал её в кулак на прощание, встал и последовал за своим вожаком. Трое чистильщиков замахали руками им вслед, но в эту секунду затылок идущего Орла уже опять стал для Реверса основной точкой ориентира. Собрав все мысли, он устремился следом.
А ему было над чем подумать. Хотя, конечно, в эту минуту он мог лишь догадываться, какие встречи подстерегают их с напарником вскорости, с кем придётся столкнуться за ближайшим поворотом тропы, так сказать. Предчувствовал ли ба-альшой сюрприз проводник, уходя от костра чистильщиков? Тот ещё вопросец.
Участок дороги между пикничком на обочине и будущей судьбоносной встречей Реверс особо и не стремился запечатлевать в памяти, это была обычная сталкерская рутина. В итоге которой они очутились внутри экзотичного схрона, устроенного прямо в кроне гигантского мутированного дерева, чтобы дождаться там появления хозяина «домика»[11].
Ходка, какие множество раз приключались в его сталкерской жизни. С того момента, как он впервые попал в Трот наивным восемнадцатилетним пареньком по имени Витёк…
Сколько их осталось за спиной Витька, затем Ангела-Хранителя, который после возвращения в Зону много лет спустя получил имя Реверс, сталкер не считал. Распоследнее занятие для идущего в неизвестность – вести точную бухгалтерию пройденного в прошлом. Если приспичит систематизировать набранный опыт, можно обойтись общими формулировками: «пяток», «десяток», «…надцать», «…десят такой-то», «сотый с чем-то».
Помыслы должны занимать дороги, которые ещё не пройдены. Ведь единственное истинное желание настоящего сталкера – не останавливаться, продолжать движение. Иначе и незачем было делать первый шаг в Зону. Как бы пафосно эта истина ни прозвучала для людей, которые никогда не испытывали желания шагнуть в смертельно опасную, чужеродную необъяснимость.
***
Позволить на себя влиять чьему-либо мнению – чревато. Превращается в пагубную привычку.
«Дурное влияние» беженки сказывалось, да и другие собеседники по крупице подтачивали Её самоуверенность. С кем поведёшься, от того и наберёшься (и снова эти прилипчивые выражения человеков!).
До того как отстать от «повозки», она никогда никому, кроме Творца (у-у, это примитивное человеческое слово!), не позволяла влиять на себя. Ни равным, ни тем более низшим.
Но, по большому счёту, раньше Она и не попадала в настолько враждебную среду обитания, где буквально всё и вся ополчились против. Раньше Ей в основном приходилось держать в узде низших и бороться с равными (следствием этого противостояния явилось нежелание «обниматься» с компаньонками по несчастью).
Теперь сложилась иная ситуация. Здесь низшие – иные. И местная равная – иная. Всё перепуталось, вот и пришлось находить новые критерии расстановки по уровням. Вследствие чего оказалось, что не все казавшиеся низшими так уж недостойны стать равными.
И вот «докатилась», приютила беглянку, позволила разжалобить себя. Дальше – больше. Наслушалась россказней «о чём-то большем». Позволила себе допустить, что не является единственной лучшей среди равных!
