-- Сколько есть, все твои... -- сипло ответил Альтис. Преодолевая слабость, сел на кровати. И не поверил глазам своим. -- Что за ...?!
Стены и пол его комнаты были щедро заляпаны кровью. Даже на потолке брызги, словно кто-то набрал её в ладони и щедро расплескал. И руки в ней даже не по локти, а по плечи...
-- Какого нежитя?!.
Ал вскочил, схватился за спинку кровати, когда закружилась голова. На подушке лежал венок из красно-чёрных ромашек. Взяв его в руки, не веря в реальность происходящего, медленно поднёс к лицу. Диким, полным бездонного ужаса взглядом обвёл побратимов и комнату. Арох что-то говорил, но демон не понимал ни слова. Попятился, упёрся спиной в стену, сполз на пол.
Коган что-то быстро сказал Стримбору, тот кивнул и Ястреб бегом выскочил из комнаты.
Волк подошёл, осторожно потряс за плечо впавшего в ступор побратима.
-- Ал, что произошло?..
Демон слабо мотнул головой, преодолевая приступ тошноты. Вскочил, отмахнувшись, заглянул под кровать, за шкаф...
-- Что ты ищешь? -- удивился Арох.
-- Тело, -- отрывисто бросил Альтис. -- Где-то здесь должно быть тело.
Арох окунул пальцы в кровь, понюхал, лизнул, вынес вердикт:
-- Не человеческая. Не эльфийская, и даже не орчья, успокойся. Всего лишь собачья.
-- Проклятый ублюдок! -- выплюнул ругательство Альтис, выглянув в окно.
На крыше пристройки, находящейся парой этажей ниже, лежала туша дворового пса, слабо освещённая сумерками раннего утра, отмытая от крови льющим с небес холодным дождём. Серая шкура собаки местами была небрежно содрана, он был истыкан и изрезан ножом, глаза выколоты. Оскаленная морда, всё ещё текущая кровь, сведённые судорогой мышцы говорили, что пёс мучился долго и умер только когда ему позволили -- совсем недавно. Вытащенные кишки, сердце и печень разложены по крыше в виде пиктограммы Пламени.
И ведь он всё это сотворил... его руками!.. Альтиса не стошнило только потому, что желудок был пустой со вчерашнего дня.
Волк, увидев пса, выругался. Стримбор молчал, настороженно разглядывая то жуткий "рисунок", то друга.
Вбежавшие через минуту запыхавшийся Коган, промокшие под дождём Траэллита и Алина, внимательно осмотрели комнату. Змей и Ястреб тут же сунулись в окно, оттеснив Ветра и Волка. Воительница же вошла неторопливо, очень внимательно осматриваясь и в окошко заглянула в последнюю очередь.
-- Ал, кто это всё сотворил? -- ламий обвёл пространство вокруг рукой.
Демон, сидя у стены под окном, поднял на друга тяжёлый, мрачный взгляд.
-- А ты не узнаёшь моего почерка? -- риторически поинтересовался.
Траэллита ещё раз внимательно осмотрелся.
-- Узнаю. Но я слишком хорошо тебя знаю, брат. Это был не ты. Поэтому рассказывай, что произошло.
-- Тэсс фиор! -- сожгла меж тем труп собаки перегнувшаяся через подоконник воительница.
Отряхнулась, как мокрая кошка, опустилась перед демоном на колени, взяла его ладони в свои.
-- Это моя вина... -- негромко сказала она.
-- Нет, -- вскинул взгляд демон. -- Не твоя. Ульриха... Альтаира. Да и моя, наверное, тоже.
-- Рассказывай, -- потребовал Стримбор, но Алина отстранила бога небрежным жестом.
-- Не сейчас, -- потянула за собой демона, заставляя подняться. -- Пойдём, Ал, хоть от крови отмоешься... Идём, идём... Мальчики, приберитесь тут! -- бросила богам воительница, уводя демона.
-- Вам не кажется, что где-то мы такое уже видели?.. -- в полголоса поинтересовался Ветер, глядя побратиму в след.
Волк поёжился, Ястреб обнял себя крыльями пытаясь спастись от иллюзорного мороза, Траэллита нервно дёрнул прядь своих роскошных волос. Все они слишком хорошо знали, чем на самом деле является Альтис Пламенный. И помнили...
-- А ты почему такая мокрая? -- обратил внимание на вид девушки демон, послушно идя за ней.
-- Мы с Трэном под дождём гуляли, -- ответила она почти беззаботно. -- Я раньше и не думала, что музыка дождя бывает такой... красивой.
-- Вот же старый пройдоха, -- беззлобно помянул друга демон.
Чрез полчаса бессмертные собрались за дальним столиком в зале.
-- Будете что-нибудь заказывать? -- поинтересовался зевающий трактирщик, старый седой орк.
-- Пять бутылок фиалкового, если ещё остались, то урожая тысяча семьсот девяносто третьего года.
-- Есть две трёхлитровые, -- предложил старый орк.
-- Тащи, -- согласился Волк. -- И на закусь чего-нибудь, если есть, то с дичью.
-- Как скажете, -- не удивился трактирщик требованию эльфа.
Через пару минут на столе появились бутылки, шесть кружек и еду.
-- Рассказывай, -- потребовал Арох.
Альтис, перекатывая свой стакан между ладоней, медленно начал рассказ. Ему не хотелось говорить, скрытный демон вообще не любил рассказывать о себе. Поэтому говорил он через силу, медленно подбирая слова.
О проекте "Пламя" и о "стирании" старых личностей. О жутком, ломающем и уродующем воспитании чего-то нового из того, что оставалось от человека и демона. О отделившемся Звере, который умудрился сохранить себя и обрести новую личность, когда остался Ален и не стало сути Альтиса. О Альтаире, перед смертью отдавшем остатки своей сути и силы младшему брату, и что-то нарушившем в демонической природе Белого Пламенного.
Из них создавали оружие, и они являлись идеальным смертоносным инструментом, самой смертью, созданной для войны. И пережить войну они не должны были. Ульрих пошёл против своих же, оставляя Ала в живых. До конца воюя за его жизнь...
А Зверь возжелал большего. И с каждым днём он всё сильнее. Теперь не только сама суть Зверя может завладеть Альтисом... но и эта новая личность. Капризный как ребёнок, коим он и являлся, страшный, тёмный выродок.
Боги переглянулись, когда демон закончил рассказ, беззвучно переговорили меж собой. Для этого не нужна была даже ментальная связь -- они очень давно понимали друг друга с полувзгляда.
-- Ал... -- начал Стримбор. -- Тут такое дело... -- Ветер запнулся.
-- Ты шестьдесят лет из своей жизни вообще не помнишь, -- продолжил Ястреб, глядя в стол.
-- Мы не говорили... -- Траэллита барабанил пальцами по столу, разглядывая, как двигаются при этом перепонки. -- Зверь уже обретал свою волю и брал над тобой верх, брат. Мы его тогда усыпили и растворили в тебе. Но на это понадобилось шестьдесят лет, десять из которых мы тебя ловили по мирам. Альтаир решил, что если ты не помнишь, значит того и знать тебе не надо...
