Стас рывком распахнул дверь, влетел в комнату и шарахнулся вбок. Шагнул в угол, прижимаясь спиной к стене, добрался до шкафа и остановился, держа перед собой пистолет. Постоял так, глядя в темноту и ловя каждый звук, и опустил оружие – он был здесь один, никто не ждал его, Катерина снова ускользнула, но оставила после себя прорву следов. Передвинутая кровать, стол, стул посреди комнаты, отодвинутый от стены шкаф, ободранные обои на стенах – она будто бесновалась здесь, как запертый в карцер буйнопомешанный. Особенно досталось углу возле окна, впрочем, Катерина лишь довершила разгром, отодрав от стены уцелевшую под напором воды штукатурку. От пола почти до лепного карниза под потолком на стене осталась только сетка дранки, похожая на бок плетеной корзинки, куски штукатурки валялись на матрасе и на подоконнике.
«Что она здесь искала? Клад, деньги, золото, бриллианты? У нее с башкой все в порядке?» – Стас еще раз обошел комнату, рассматривая разгром. Вопрос, понятное дело, останется без ответа, пока ясно одно – она была здесь, вернулась, выполняя приказ, но результат выглядел немного странно. «Закончи», значит, «стены обдери», что ли? Бред какой-то, так не бывает. Или он не так все понял, или «заказчик» и агент ловко запудрили ему мозги. «Или это не ее работа?» – Стас уже вернулся к двери, приоткрыл ее, прислушиваясь к звукам из коридора, и в последний раз оглядел комнату своих родственников. Зимой сорок третьего их ждет сюрприз, до той поры вряд ли кто-то озаботится уборкой и ремонтом…
И крутанулось что-то в голове, будто полог подняло и встряхнуло. Стас даже глаза прикрыл, вновь словно видя перед собой Лаврушина, открывшего ему дверь в эту комнату несколько дней назад. «В сентябре трубу прорвало, и родственников ваших залило, и соседку. Актрису. У нее на кухне так лило, что на потолке только дранка осталась. Отремонтировали кое-как до холодов, а здесь не успели, все равно закрыто…».
Вот оно, если не след, то намек, подсказка. Соседняя квартира, где живет актриса, Золотова, кажется. В сентябре не только Савельевы пострадали, так об аварии и не узнав, но их соседка, и ей ремонт сделали, а здесь рукой махнули. С чего бы, интересно? А Катерина – она знала об этом?
Стас вышел в коридор, прикрыл за собой дверь и пошел к торцевой стене, где коридор делал поворот, снова обернулся. Ничего с собой поделать не мог, чудился ему чей-то взгляд в спину, хоть тресни.
Не иначе, призрак кого-то из господ Сушкиных за чужаком следил, себя не проявляя, просто наблюдал со стороны за новым человеком, пока не зная, чего от гостя ждать. «Сгинь, зараза», – Стас плюнул через левое плечо, добрался до поворота и заглянул за угол. Здесь тоже все по-старому, дверь с цифрой «7» на ромбе никуда не делась и не опечатана, что уже само по себе неплохо. За дверью тихо, но пахнет странно, вернее, неуместно, что ли, но приятно и совсем нестрашно, не то, что в коридоре коммуналки на Чистых прудах.
Стас подошел ближе, оглянулся на всякий случай, но призраку то ли надоело за ним следить, то ли на плевок обиделся, и в спину никто не смотрел. Еще шаг, еще один, терпкий тяжелый запах становится сильнее, что объяснимо – дверь в квартиру закрыта неплотно, и даже пробивается в коридор еле заметная полоска тусклого света. А пахнет духами, Стас моментально вспомнил их и саму женщину, что прошла тогда мимо, не обратив внимания на «лейтенанта» НКВД. «Актриса», – точно шепнул, напоминая, Лаврушин, и Стас потянул дверь на себя.
Темнота, но не такая, как в коридоре, чуть разбавлена светом то ли ночника, то ли свечки, отчего по углам шевелятся черные тени, а самая большая сидит в углу на чем-то высоком и квадратном. Сидит, не двигаясь, и молчит, не спрашивая позднего гостя, какого, собственно, черта ему здесь надо, а к запаху духов явно примешивается другой, но слабее, гораздо слабее того, от которого едва не вывернуло недавно. Стас вытянул руку, подошел осторожно, остановился напротив Золотовой. Та в длинном пестром халате и домашних туфлях сидела на огромном, покрытом яркой тканью сундуке, сидела, откинув голову назад и
прижимая руки к животу, между пальцами у нее что-то поблескивало. Черное на черном было не видно, поэтому Стасу пришлось наклониться, он всмотрелся повнимательнее, выпрямился, отошел к стене. Мертва, убита ножом в правое подреберье, небольшим ножом, с каким легко справится женщина. Убита, судя по всему, недавно, меньше часа назад, но дверь открыла сама, ключ так и торчит в замке изнутри, следов взлома нет. Открыла, и получила ножом в печень, ей хватило одного удара, и истекла кровью, пока убийца что-то искал в ее квартире.
И очень торопился, но действовал так же, как и в комнате Савельевых, оставляя после себя разгром, обломки и обрывки. Двери встроенного стенного шкафа в коридоре нараспашку, одежда валяется на полу, стены ободраны до той же дранки, на полу штукатурка, и белые следы, они ведут в комнату. Здесь не лучше, перевернуто все, до чего можно дотянуться, уцелела только люстра с одной-единственной горевшей лампочкой под нагромождениями потолочной лепнины. Этажерка валяется на полу, рядом разбитый вазон с цветком, круглый стол сдвинут к стене, полосатый коврик вздыблен у порога, на нем валяется перевернутая коробка с шоколадными конфетами. Они рассыпались по полу, одну или две убийца растоптал в запарке, наверное, когда в большом шкафу рылся и выкидывал из него ворох белья, платьев и прочей легкой одежды.
Стас шагнул к столу, потрогал бок белого чайника – еще теплый, значит, Золотова собиралась чай пить, когда в дверь постучал убийца. И все бы ничего, но конфеты – большая редкость по нынешнему времени, откуда такое богатство, интересно, или это у нее из старых запасов? А это? Стас присел на корточки и подобрал с пола небольшой бумажный сверток наподобие крохотного кулечка, развернул, высыпал содержимое на ладонь.
И с минуту рассматривал белый порошок, понюхал, попробовал на вкус. «Я не специалист и вообще никогда не увлекался, но похоже на кокаин. Или героин, черт его знает», – Стас высыпал порошок на пол, отряхнул ладони и рывком поднялся на ноги. Показалось – нет, но еле слышно скрипнула входная дверь, и загулял по полу сквозняк, шевельнул бахрому на абажуре и улегся моментально. Стас выглянул в коридор, но там, кроме мертвой Золотовой, никого не было, да и вообще в квартире было пусто, он бы давно понял, что не один здесь. Значит, «вернись и закончи» и относилось к актрисе, и Катерина снова далеко отсюда, выполнила приказ и ушла, вернулась на Чистые пруды, куда ему теперь путь заказан. Но оно и к лучшему, район знаком, можно попытаться отследить ее там, не будет же она вечно сидеть в четырех стенах, выйдет рано или поздно, а он дождется, встретит и все узнает…