— Магдалена! Нет! — закричал я, не веря своим глазам. — Назад!
Из переговорного устройства доносился лишь шум помех. Направив свой катер вперед, я оказался в гуще водоворота. С ужасом я увидел, как диск, на борту которого находились Магдалена и Вернер, столкнулся с даргонским катером, после чего понесся прямо на шар, который неожиданно резко увеличился в размерах, окончательно поглотив конус. Еще мгновенье, и они исчезли в его чреве. Я направил свой аппарат вслед за ними. Когда я уже был совсем близко, шар вдруг стал сжиматься, а завихрение воды замедляться. Еще секунда — и водная толща вокруг вдруг стала черной, как чернила, а шар резко остановился и рассыпался бесконечной россыпью ослепительно ярких звезд. Чудовищная сила тяжести вдавила меня в пилотское кресло.
Это был уже не океан. Мириады звезд окружали меня. Планеты одна за другой с невероятной скоростью проносились мимо. Некоторые из них мой корабль прошивал насквозь, словно игла ткань. Гигантская сила тяжести сменялась необычайной легкостью невесомости, а затем вновь вдавливала мое тело в кресло. Казалось, что меня вот-вот вывернет наизнанку. Внезапно ослепительный хлопок перед глазами остановил время и движение. Во всяком случае, мне так показалось. Экраны мониторов стали черными — или вышли из строя, или я оказался в полной пустоте. Почувствовав чей-то взгляд на себе, я с невероятным усилием повернул тяжелую голову в сторону штурманского кресла.
Мертвый Кайл Хан смотрел на меня. Его рот беззвучно открывался, словно он говорил со мной, но я его не слышал. Казалось, я смотрю замедленные кадры киноленты. Грудь шумерянина вдруг стала раскрываться. Тяжелые и густые потоки крови и плоти медленно полетели вперед, на экран одного из мониторов. Лицо штурмана исказилось, а недоговоренная фраза застыла в горле. Я скосил взгляд правее и увидел Юргена Тапперта с «молохом» в вытянутой руке. Еще брызги крови младшего Хана не ударили в монитор, а Тапперт уже наводил оружие на меня, и я не в силах был шевельнуть ставшими непомерно тяжелыми руками. Капли холодного пота застыли на моих висках.
Наваждение исчезло прежде, чем Тапперт нажал на спусковой крючок. Сглотнув слюну, я окинул взглядом экраны, отображающие обстановку вокруг корабля. Теперь я несся над бескрайним каменистым плато, изрезанным многочисленными реками жаркой лавы. То слева, то справа от меня в низкое свинцовое небо, навстречу синим молниям, взмывали огненные столбы, взламывающие тяжелую породу. Я вел катер в ручном режиме, уклоняясь от опасных выбросов лавы и ища глазами дисколет Магдалены и Хенке. Но первым я увидел тот самый вращающийся шар, невесть откуда возникший прямо по курсу. Чтобы не столкнуться, пришлось резко уйти вправо. Сделав вираж и, чуть не угодив под очередной раскаленный выброс, я вернулся. Шар уже не был ослепительно белым, а отливал тусклым потемневшим металлом. Над ним, у самого свода тяжелых облаков, мне наконец удалось разглядеть диск Магдалены. Попытка связаться была безуспешной и, включив сигнальные огни, я направил свой корабль на сближение.
Из возникшего прямо по курсу туманного марева неожиданно появился еще один летательный аппарат. Очертания и бортовой номер были мне хорошо знакомы. Они принадлежали пропавшему без вести в начале 1944 года «Ханебу-3» под управлением майора Люфтваффе Густава Мольке. Столкновение с диском казалось неизбежным. Я вжался в кресло, рассчитывая на исправную работу аварийных компенсаторов. Мне удалось избежать лобового удара, но и касательного оказалось достаточно, чтобы наши корабли беспорядочно разбросало в стороны. Отброшенный вверх, в зону низкой облачности, я успел заметить, как, оставляя за собой шлейф из кусков обшивки и черного дыма, «Ханебу» с огромной скоростью понесся в сторону даргонского шара.
Оказавшись в облаках, я поторопился нырнуть вниз, поняв, что фильтры телекамер и сканеры вышли из строя. Каково же было мое удивление, когда секунду спустя, ожидая увидеть мир огненной лавы и плюющихся раскаленным газом вулканов, я обнаружил нечто иное. Мой корабль завис в трех десятках метров над бескрайней снежной пустыней с бегущими вдоль поверхности ледяными поземками. Свинцовые облака исчезли — сквозь белесое туманное небо просвечивал огромный, занимающий треть небосвода, тускло-красный круг гаснущей звезды. На земное солнце это светило совсем не походило.
Вновь, словно появившись из ниоткуда, дьявольский шар даргонов промчался мимо меня и, подняв над собой облако пара, зарылся в снег почти у самой линии горизонта. Еще несколько минут я ждал, не появится ли катер Магдалены, но никакого движения больше не наблюдалось. Активировав аварийный маяк, я направил свой диск в сторону посадки объекта.
Шар пропахал во льду длинную и широкую траншею. Я осторожно опустил свой корабль на снежный наст в сотне метров от возвышавшейся над снегом дымящейся сферы и стал наблюдать. Минуту спустя в ставшем почти черным корпусе сдвинулась в сторону овальная пластина и на обшивку выскочили один за другим два даргона в плечистых боевых экзоскафандрах. Благодаря этим скафандрам издалека их можно было принять за людей. Вслед за ними из люка почти к самому небу взметнулась и исчезла ломаная синяя молния. Даргоны поспешно съехали по покатой поверхности сферы на лед. Казалось, они думали только о спасении, но, едва коснувшись льда, один из них развернулся, и секунду спустя в мою сторону ринулась ракета ручного зенитного комплекса. Автоматика моего корабля без труда ликвидировала угрозу встречным зарядом. Повинуясь сиюминутным эмоциям, я уже хотел сжечь наглых агрессоров, но вовремя остановился. Их, несомненно, стоило взять в плен живыми, хотя бы одного. Я выбрался на борт, отметая мысль о сомнительной разумности такого решения.
Температура в минус сто градусов и сильно разреженный воздух заставили меня тоже облачиться в пусть и легкий, но скафандр. И теперь в черных латах из бронепластика, с гелланским мечом в одной руке и устройством энергозащиты в другой, я разглядывал почти по пояс вязнущих в снегу даргонов. На некотором расстоянии друг от друга, они медленно, но чересчур решительно приближались ко мне. Судя по всему, даргоны намеревались захватить мой корабль. В этом я не сомневался, несмотря на поднятые вверх безоружные руки. Иначе Даргон не был бы Даргоном.
— Я, командор фон Рейн, от имени Великой Шумерской Империи предлагаю вам добровольно сдаться, — произнес я, решив соблюсти формальность, хотя и не надеясь на благоразумие врага.
— Мы сдаемся, командор, — прохрипело в динамике на ломаном шумерском. Фраза еще не умолкла, как даргоны вступили в бой. И первое, что они решили сделать, как я и предполагал, был энергоудар, способностью наносить который славились даргоны и их киберы. Но я был готов к этому. Надо было лишь правильно угадать момент нанесения такого удара. В отличие от их машин сами даргоны более предсказуемы и уязвимы. Сконцентрировавшись на противнике, я уловил резкий всплеск их психофизической активности, и секунду спустя, когда два невидимых энергетических потока одновременно попытались сбить меня с ног, я парировал их атаку силовым щитом. Теперь несколько минут я был застрахован от этой неприятной способности даргонов. Понимая, что снова сконцентрироваться для энергоударов я им не позволю, даргоны решили не останавливаться. В один прыжок преодолев десятиметровое расстояние, разделявшее нас, они продолжили свой штурм.
