– Наверняка, – кивает милорд, – Стюарты низкорослостью не отличаются.
– Ясный пень. Вижу ж.
– Вы его узнаете… в понятных вам терминах – по «маячку». Когда окажетесь в непосредственной близости, окончательно убедитесь. Этот же «маяк» сообщает мне, что принц жив.
– Но тогда какого, извини, члена костяного моржового, ты сам не пойдёшь и пацана своего заблудшего не приведёшь домой? За ухо.
– Потому что «маяк» этот – специфический, да и не маяк вовсе. Как бы, в понятных вам терминах… – милорд явно озадачен. Неужто мы такие монстры «обыдлевшие», что он даже не знает, на каком наречии с нами говорить?! Мы ж его слэнг изысканный аристократичный понимаем, не жалуемся!..
– Ты об нас не пекись, Джимми. Ты расписывай как хошь, а проблема адекватного понимания – пускай нашей будет.
Простая и незамысловатая (когда ей этого хочется!), как быстрое совокупление за трёшку эквов в подворотне, Бабуля нагло подталкивает милорда к самому что ни на есть существу вопроса.
– Ревмаги очень опасны. Я подозреваю, что они гораздо опаснее, нежели даже сами полагают. Силы, которыми они оперируют, вторгаются в столь глубокие слои и сферы Вселенной, что лишь одно—единственное, по—настоящему серьёзное, неправильное применение сил может устроить банальный конец света. Всякого и всяческого, как изволит выражаться сэр Убойко. Но это в более широком понимании, а в частности – роальды и роче, метисы, и даже некоторая часть чистокровных человеков Экскалибура, являются, в вульгарном смысле этого слова, волшебниками. Можете звать их колдунами также, чародеями и так далее. Я не берусь судить о генезисе и факторах, способствующих им таковыми являться, но принимаю как факт – они такие. И будь они моими союзниками, я бы их, вероятно, использовал. Но они – мои враги. Враги династии и наследного принца. Коего именно они в своё время выкрали.
– Чего ж не убили? – резонно спрашивает Ба.
– Потому что у них имеются собственные планы относительно его использования, насколько я понимаю. Тем более – я обязан отыскать наследника. Чтобы они не запятнали честь древнейшего рода Стюартов.
– И вы уверены в том, милорд, что доселе его не использовали? – интересуюсь я у этого суперхранителя чести.
– Да, в этом я уверен. Использовать кого—то, не имея его в своём распоряжении, очень проблематично.
– Вор у вора дубинку украл?! – прикалывается Бабуля и скалится в гаденькой ухмылочке. Подобный пассаж для неё – что мёд для настоящей земной медведицы.
…и возвестило двухголовое существо о том, что «Наша программа начинается, товарищи и товарки, да не соскучиться вам желаю!», и вслед за этим программа действительно – началась. Да ещё и как началась!
Номи допила коктейль, заказала ещё один, с увлекательным названием «щедро спонсирующий кайфом», и во все глаза усваивала феерическое шоу, номер за номером.
Что—то ей не понравилось, но по большей части посмотреть и послушать было что.
Особо выделилась высокая, броская женщина—человек. Была эта челжа облачена в длинное, мерцающее и переливающееся всевозможными оттенками бархатной синевы платье, плотно обтягивающее стройное тело. Лиф был выполнен в виде остро—торчащих конических чашечек, а подол имел разрезы справа и слева спереди, в которых при движениях певицы то прятались, то соблазнительно приоткрывались затянутые в алые чулки роскошные бёдра… Двигалась женщина плавно, очень сексапильно, пленяла взгляд властной самоуверенной эротичностью, а слух – старомодной, точнее, невероятно старомодной песней.
Номи, с её идеальной «лазерной» музыкальной памятью, вспомнилось: подобный ретро—стиль называется джаз. Песня аранжирована в приёмах одного из трёх свингующих его течений. Развивалось оно в первой половине двадцатого столетия по докосмическому летосчисленью, то есть намного больше двух тысяч стандартных лет назад. Как минимум за десяток веков до начала нашей эры.
Синкопированные песенки, вроде этой, звучащей сейчас в клубе вольных торговцев, были очень популярны в так называемый Век Джаза, объединивший периоды «ревущих двадцатых», «первой великой депрессии» и «второй мировой войны». В анналах межзвёздной Сети сохранилось немало исторической информации о той бурной эпохе, события которой существенно повлияли на окончательный выбор земным человечеством техногенного пути развития.
Неудивительно, что от звуков этой музыки веяло чем—то ужасно древним, ностальгическим приветствием из глубины веков…
А ещё, с бурно вздымающейся от волнения грудью глядя на певицу, Номи подумала о том, что предчувствие не обмануло, и: «быть, быть мне сегодня женщиной!», уверенно решила девушка, в воображении отождествив себя с поющей на сцене женщиной. Отчётливо, ярко представив, как она сама, в синем бархатном платье и алых чулочках, в объятиях белокожего…
«Стоять!», осадила себя девушка, и ощутила, как «горит» её лицо – то ли от стыда, то ли от едва сдерживаемого сексуального возбуждения… И невольно оглянулась, ища взглядом парамаута. Парамаут почему—то на глаза не попался, но «голодные глазки» Номи споткнулись. Взгляд остановился и зафиксировался на мужчине—человеке, идущем по проходу от дверей, приближаясь…
«ОН!!!»
Внизу, под юбочкой, между ног, моментально помокрело, а во рту, наоборот, пересохло… Мужчина был высок, выше даже Янычара ростом, блондинист, благородно бледен, облачён в классически—консервативное одеяние, именуемое «смокинг», и в первое мгновение показался чудом, сотворённым в ответ на мысленные мольбы… Но когда его глубоко запавшие, тёмные глаза встретились с глазами девушки, она ощутила неприятную дрожь.
«Меня словно запеленговали!», – подумала Номи. Решив, что это по радио сделали, она панически прощупала эфир, однако не обнаружила источник пристального внимания. Зато появилось уже становящееся ненавистным знакомое ощущение давления. На этот раз – для разнообразия, наверное, – давило всё—таки в грудь…
Номи быстро отвернулась от мужчины, и попыталась обнаружить источник позади себя, руководствуясь соображением: «Когда тяжесть следящего взгляда давила в спину, я оборачивалась и не видела, кто. Может, на этот раз увижу?!!».
Однако, к своему глубочайшему разочарованию, так и НЕ. Девушка возмущённо фыркнула и вновь повернулась к мужчине… Но тот словно испарился. Секунду назад был – и уже нет его!..
Номи повертела головой, пытаясь отыскать блонда, потенциального кандидата в «соблазнители». Возможно, присел он за один из столиков, но – она нигде не увидела светлых, уложенных в строгую причёску волос. Растерянно пожала плечами. «Привиделся он мне, что ли? – резонно подумала о пропаже несостоявшегося „погубителя девственности“. – В горячечном, жаждущем бреду пригрезился…»
