– Доска ты деревянная!- сказала ей Сластена.- Ну, и чего ради ты парня изводишь?
– Пусть помучается, жениться захочет!
– Баржа ты утопленная! – бросив шитье, всплеснула руками Сластена. – Разве ж этим к женитьбе подводят?
– А чем же?
– Обхождением, комнатная ты невеста!
– Каким еще обхождением?! Он должен меня обхаживать.
– А что ж такое у тебя есть, чего у других нет, и где у тебя спрятано, чтобы тебя обхаживать? Чего выманивать? Расскажи!
– Ну…
– Знаю я твое «Ну…». Радости тебе прибавляет? Парень твой, он тебе подарки дарит?
– Дарит… Ну и что?
– Он не рыженький, парень твой? Сероглазенький?
– Рыжий… Сероглазый…- растерялась охранница.
– Колода! – Сластена посмотрела на охранницу презрительно. – Не про тебя ли он мне рассказывал?…
– Что? Что он про меня рассказывал? – заволновалась охранница.
– Да поворотит он от тебя скоро на другой галс! Потеряла ты парня, мачта ты обломанная!
– Почему это – потеряла?! – возмутилась охранница.
– А парень-то – неплох! – Сластена сложила губки в насмешливую улыбку. – Ой, неплох!…
– Дырка! – вдруг завизжала охранница, вставая в боевую позицию. – Это к тебе он в Гавань бегает?!
– За утешением, за утешением бегает! От тебя он его не дождется!… – засмеялась Сластена.
– Дырка!
– Бутылка ты запечатанная!… Да в тебе все вино прокисло! Из-за вас таких парни ко мне прибегают! А твой парень ко мне точно прибегал. У него еще шрам от болячки вот здесь на животе и еще один… пониже?
– Бес-стыжая!… – у охранницы затряслись губы.
– Вот, а ты и не знаешь… А парень твой – ученик хороший, будет мастер… боя, – захохотала Сластена, подбоченясь.
– Бесстыжая!
– Ничего, пусть еще побегает, еще его помучаешь – он все у меня превзойдет…
– Дырка! Дырка!… – и две другие охранницы стали кричать на Сластену, пытаясь увести свою подругу.
– Дырка? Это когда из кармана монетку потеряешь, а пока я вашими же денежками пользуюсь! – Сластена потрясала шитьем. – Рыбы оглушенные…
Принцесса не понимала, почему Сластена использует именно эти оскорбления, а не какие-нибудь другие, ведь их так много… Но, наверное, у гилей в порту это были самые тяжелые и обидные оскорбления для женщин, потому что охранница выхватила из-за спины стилет, и если бы подруги и прибежавшая на шум повариха, схватившие и блокировавшие ее руку со стилетом, он бы сделал много дырочек в большом теле Сластены.
– Я с тобой рядом посижу, ладно, подружка? – остынув после шума, Сластена вместе с шитьем и стулом устроилась неподалеку от бассейна. Неспящему это понравилось, но принцесса себя ничем не выдала, ни словом, ни жестом.
Охранницы сразу перестали дружить со Сластеной и разговаривать, они даже есть с ней вместе перестали. От обиды на них Сластена им кричала: «Комнатные невесты!», «Коровы!» и еще «Уксусные!». Охранницы в ответ бессильно шипели, как степные змеи, но и только. А Сластена их не боялась, похоже, она вообще никого не боялась, подсказывал Неспящий. Наверное, у нее были сильные покровители. Принцессе она не мешала, даже наоборот, болтала себе, не требуя ответа, и выбалтывала много интересного. Например, вчера вечером она вдруг отложила шитье и загрустила, а потом сказала:
– И как она без меня сейчас? – так заботливо, что принцесса, позабыв про обет, спросила:
– Кто?
– Бабка моя! Старая, уже тридцать лет, ноги не держат, руки трясутся и почти слепая. Да еще вино пьет без меры!
– И никто о ней не заботится? – раз обет нарушен, то неважно, сколько слов произнесено, решила принцесса.
– На мать надежды нет, работает с утра до ночи.
– Она тоже… в Гавани?
– И что? – почти обиделась Сластена.- Она же работает! Домой придет, выспится, бабку покормит, поднимает паруса, флаги и вымпелы – на мачты, и с якоря снимается, и в порт! Я-то – в Гавани, а она – в порту! В «Веселом Доме» работает.
– А это не стыдно – такая работа, Сластена?… – принцесса и не заметила, как разговорилась.
– Стыдно? Стыдно обманывать и обирать. А у меня – без обмана! – Сластена громко расхохоталась, так заливисто и заразительно, что принцесса улыбнулась. – Я радость несу. Бывает, мужчина такой… на борт положенный, паруса намокли… А пригреешь, ободришь, на киль поставишь, так он после легким клипером на всех парусах несется… Тебе сколько лет, подружка?
– Семь уже.
– А жених есть?
– Был… Его убили.
– Ты его пробовала? – заглянула Сластена в лицо принцессы.
– Мне же тогда три года было, – сухо ответила принцесса: вот, действительно, бесстыжая…
– А, так это нареченный! Это не считается. А теперь – есть?
Принцесса отрицательно покачала головой. После таинственного убийства отца с их семьей старались не поддерживать близких отношений, вот и на ней это отразилось – сверстницы почти все уже выбрали себе мужей…
– Не горюй, подружка! Обязательно будет, ты ж вон какая красивая и стройная, мужчины таких любят в жены брать. А любиться они всегда хотят с такими каравеллочками, как я! Ты это запомни, и чуть замуж – сразу набирай балласт.- Сластена вернулась к шитью.
– Я хочу тебя еще спросить, Сластена… – принцесса поколебалась: не уронит ли вопрос, давно интересующий ее, достоинство? Но все таки спросила: – А какой мужчина самый лучший?
– Самый лучший… – не переставая прошивать край новой юбки, Сластена задумалась. – Смотря для чего, подружка! Для замужества? Уж не знаю, что тебе сказать… Бабка говорит: от которого ребенка хочешь. Она умная, моя бабка… Наверное, к которому сердце лежит. – У вас, у чугов, как: родители замуж отдают или сама искать будешь?
– Откуда ты знаешь, что я – чуг? – насторожилась принцесса.
– Да кто ж ошибется, подружка? У нас, портовых, глаз наметанный. Высокая, смуглая, тонкая, как тетива натянутая. Степнячка, одним словом. Правда, что вы с кинжалами ходите?
– У нас девушки сами мужа выбирают… – неохотно ответила принцесса: ей не хотелось отталкивать от себя Сластену.
– И это правильно! – решительно заявила Сластена. – Выбирать – так к которому сердце лежит. Я почему эту рыбу сушеную стыдила: нравится ей парень, так откройся ему! Пусть он тебя узнает, какая ты есть. И не стыдись ничего, ничего стыдного в том нет. Тогда ему Сластена – без надобности. Теперь она своему парню уступит…- с усмешкой добавила Сластена. – Женщина, а чтоб другой свое уступила?… Не-е-т!
– Сластена,- принцесса покраснела,- какой мужчина – самый лучший, чтобы…
– Чтобы сладко любиться? – Сластена весело посмотрела на нее.- Мать говорит: лучший мужчина – последний, с которым сладкая смерть была. Знаешь, что это? Нет? Правда, нет? Это ж не с каждым мужчиной бывает, да и у мужчин – не с каждой женщиной. Я всех их помню. Вот однажды…- засмеялась Сластена. – Огромный, я таких и не видела – черная гора! Очень страшный лицом из себя, волос черный, как уголь из Стерры, и лицо коричневое, словно на Светиле побывал, а голос и глаза – ну, пьянеешь… Говорит мне: кожа у тебя нежно-розовая, как лилии на Зеленых Землях… Я прямо-таки растаяла… И жду и наперед знаю – руки-то у него нежные и теплые, как поласкает меня… А в пупке у меня – уже пожар! Вот сразу чувствую – мой лучший мужчина!
