– Пока воздержусь от поспешных выводов, – я улыбнулся Марине. – Ты не против, если я покину тебя, поброжу по вирту? Дорога впереди длинная.
– Составить тебе компанию? Куда ты собираешься?
По всей видимости, я покраснел, потому что Марина засмущалась и заявила, натянуто улыбнувшись:
– Хотя нет, наверное, лучше посплю. Осваивай киберпространство сам.
– Мне нужно учиться. Вряд ли тебе будет интересно слушать в Лицее то, о чем ты и так прекрасно знаешь, – сказал я, чтобы не смущать девушку. – Разобраться в современных реалиях не так просто…
– Наверное, – согласилась Марина. – Даже за сто лет мир изменился неузнаваемо. И технологии, и общественные уклады, и преступность.
– Да, о преступности ты, наверное, знаешь даже больше лицейского лектора, – предположил я. – Ведь ты практик.
– Вряд ли. Лицей консультируется у лучших специалистов области – и теоретиков, и практиков, причем ежедневно.
Интересный факт! Я мог бы и сам догадаться, что совершенная обучающая программа прежде всего самообучающаяся, а лектор использует знания самых мудрых людей своего времени, но почему-то воспринимал Лицей как энциклопедию. А он оказался настоящим электронным университетом, со своей профессурой, консультантами, студентами.
– И что же особенного в нынешней преступности? – спросил я.
Марина рассмеялась:
– Можно подумать, ты знаешь, какой она была сто лет назад!
– Но я знаю, какой она была в двадцать первом веке. И в двадцатом.
– Какой же? – заинтересовалась девушка.
За окном мобиля проплывал пустынный пейзаж – выцветшая трава, голые камни. Небо посерело, скоро пойдет дождь. Но в кабине не чувствовалось пронзительного ветра, не ощущался холод. Здесь было тепло и по-настоящему уютно. И не хотелось вспоминать о плохом.
– В первую очередь преступность была экономической. Наверное… Возможности для махинаций сознательно не закрывали – скажем, у меня на Родине долгое время не могли принять закон о декларировании расходов, хотя доходы зачем-то декларировали. Кроме того, ходило много наличных, а их всегда можно украсть, отобрать, выманить… Хватало хулиганства, были и разбойники, маньяки, убийцы. В тюрьмах сидело больше миллиона человек – и тюрьмы были ужасные, с тесными переполненными камерами, без какого бы то ни было воспитания заключенных. В среде милиции также царил произвол: стражи порядка брали взятки, занимались вымогательством, ездили на роскошных автомобилях, покупали недвижимость.
– А служба собственной безопасности?
– Не знаю. Я далек от темы, но, наверное, им тоже нужно было покупать хорошие автомобили, строить дома, отдыхать на дорогих курортах. За решетку попадали несговорчивые, а те, кто делился, имели шанс совершать преступления дальше. Но, сама понимаешь, я не эксперт и могу ошибаться. Так это виделось со стороны. Сейчас, наверное, по-другому?
– Да.
– Но воровать по-прежнему ухитряются?
– Практически нет. В этом мало нужды, да и украсть или использовать что-то незаметно почти невозможно. Самые опасные преступления – лишение человека свободы, издевательства, пытки, насилие.
– Зачем людей лишают свободы и пытают?
– В основном ради удовольствия. Убивать людей не имеет смысла, а почувствовать власть над другими некоторые подонки по-прежнему хотят. Наша задача – выявлять негодяев, собирать доказательства, вызволять жертв. С уличной преступностью помогают бороться глобальные системы наблюдения, стационарные, подвижные и летающие стражи. Кражи предотвращаются системами наблюдения и применением импульсных микромаячков. Да красть и невыгодно, проще заработать.
Пираты, которые напали на нас с Виолеттой в виртуальном пространстве, имитирующем малайские моря, наверняка эксплуатировали страх людей перед похищением. Умирать сейчас не так страшно, хуже попасть живым в лапы преступников. На это и рассчитывали создатели игры, в которую втянула меня девушка с Луны. Или пираты на самом деле были настоящими?
– Когда я первый раз встретила тебя, подумала, что ты – один из тех неуравновешенных психов, с которыми нужно бороться, – неожиданно призналась девушка. Лицо ее горело. – Поэтому я и обращалась с тобой, как с подонком. Обычно преступники сначала дерутся, потом убивают, а когда понимают, что этому нет запрета, начинают похищать и мучить своих жертв.
– Какие ужасы… Убивать и правда нет запрета?
– Есть, конечно. Но преступление не считается фатальным. Первую попытку обычно не наказывают сурово – меня это страшно злит. Убивший один раз будет убивать опять.
– А какие наказания применяют к закоренелым преступникам? Перевоспитывают? – спросил я.
– Казнят, – ответила Марина. – Благо теперь это обратимо. Считается, что личность исключается из общества до лучших времен. Когда для данного субъекта наступят лучшие времена, решает комиссия по этике и консилиум медиков, психиатров, психофизиков.
– А какие способы казней действуют? Расстрел? Повешение? Электрический стул?
– Нет, все происходит более гуманно. Сознание человека отключается в вирте. Жизненные функции блокируются с внешних входов, и тело умирает.
– Так просто?
– Совсем не просто.
Да уж, веселое дело. А мне, стало быть, предстоит заниматься еще и подонками всех мастей… Ввязался! Но отступать поздно: командировочные получены, договор подписан, и даже охрана для моей скромной персоны задействована. Довольно странная охрана.
* * *
Когда Хонгр вернулся из леса, Минтимер, несмотря на теплую погоду, облачился в свой длинный плащ и взволнованно расхаживал взад-вперед по траве. Карманы его подозрительно оттопыривались, вещмешок валялся посреди поляны.
– Ты оставил коммуникатор здесь, – раздраженно бросил гость. – Теперь нам придется спешить.
– Пришла информация?
– Да. Нужно выезжать немедленно.
Хонгр не стал возражать. Помощь соратнику – прямая обязанность члена союза. Тем более что принять участие в операции Минтимера предлагали ему буквально все, начиная с куратора и заканчивая любимой.
– Бак почти полон. Я переоденусь, и мы тронемся.
– Поторопись.
– Не беспокойся.
Через десять минут Хонгр сел за руль. Его автомат лежал на заднем сиденье автомобиля. Оделся революционер в гражданскую одежду, купленную накануне, – всегда имеет смысл выглядеть прилично и не выделяться из толпы.
– Куда?
– Сначала в Улан-Батор. Оттуда в Китай, – ответил Минтимер. – Кратчайший маршрут определен, могу загрузить в бортовой компьютер.
– До Улан-Батора я дорогу и так знаю, а потом – конечно. Ехать нужно быстро?
