Против я не был, но у меня имелись пожелания.
— Переправляться будем не здесь.
— Само собой. — С гримасой: «Не надо думать, что ты умнее других».
— Я возьму с собой только своих англичан.
— Твой выбор.
— Само собой, — спародировал я реплику и гримасу.
— Малоун, я собираюсь на тот берег, — сообщил я бывшему десятнику. — Хочу взять тебя, Хейла и Джорди.
Хорошо иметь дело с дисциплинированными людьми. Сначала кивок и только потом вопрос:
— Кто еще пойдет?
— Мурха Красный Лис. Возможно, кто-то из его людей.
— Один человек, — уточнил Малоун. — Три ирланца — это слишком шумно.
— Это правильные ирландцы, — заметил я. — Почти норманны.
— Тем более, — Малоун покосился на один из наших костерков, где по случаю свободного дня бухали дренги. И это было громко. Впрочем, их можно понять. Гвалт в лагере стоял изрядный.
— Когда?
— Нас перевезут ночью, — ответил я. — Вместе с лошадьми. В цветах людей Бургреда.
Кивок и:
— Я пойду?
— Иди.
Инструктировать Малоуна — лишнее. В данной ситуации он опытней меня.
Глава 9 Две королевские армии
Драккар нам выделил Бьёрн. Он же и провожать пришел. Вместе с Иваром, разумеется.
Нас отправлялось семеро. Я с моими англичанами и Лис с двумя своими: Давлахом Бычком и Бавом Прыгуном. Выбор Лиса говорил о том, что к делу он отнесся серьезно: Давлах и Бав были не просто хускарлами, а полноценными хольдами с правом на две доли добычи каждый. Я хорошо знал обоих. Давлах — коренастый здоровяк с косолапой походкой, казался медлительным и даже неповоротливым. Склонен думать, из тех, кто самонадеянно положился на первое впечатление, уже целое кладбище собралось. Бав тоже был типичным представителем Скоген Лифер, высокий, зеленоглазый, с длинными рыжими косами и россыпью веснушек на слишком бледной для летнего времени физиономии. Прыгуном его прозвали еще в ранней юности, когда Бав, спасаясь от троих кровников, сиганул с какой-то скалы и чудом не убился о прибрежные камни. Сейчас, полагаю, он прыгать бы не стал. Порубил бы тройку мстителей и спокойно ушел домой.
Собственно, он их и порубил. Но позже. И дома у Ирландии у него к этому времени уже не было. Ни дома, ни родни. Хотя нет, все у него было. Ведь дом викинга — это его драккар, а семья — хирд.
Мурха и его хольды, как и мы, были облачены в трофейные плащи и шарфики мерсийцев. Бав даже штаны здешние напялил. Лошадок мы тоже выбрали трофейных. Из тех, что попокладистее. Так что провести их на борт по широким сходням удалось без проблем.
Драккар отчалил и примерно час двигался вверх по течению, пока я не счел, что мы достаточно удалились от места будущей переправы. Еще минут двадцать искали подходящее место для высадки.
— Приду за вами сюда же следующей ночью, — пообещал мне Бьёрнов капитан.
— Если нас не будет, то на вторую ночь тоже приходи, — велел я ему.
Мало ли как сложится.
А сложилось так: сначала мы ехали по дороге, потом, оставив лошадей под присмотром Джорди, двинулись напрямик через лесок, пока не уткнулись в уже привычную изгородь, за которой оказалось пустое пастбище, а за пастбищем что-то вроде хутора. К этому времени чуть посветлело. В доме кто-то надсадно кашлял, замычала корова… Вроде ничего подозрительного. Тем не менее хутор мы обошли стороной. И минут через пять неожиданно наткнулись на парнишку, ловившего рыбу на берегу заросшей камышом протоки.
Парнишка даже рта открыть не успел, как Бав занес на ним меч… который был перехвачен Малоуном.
— Не бойся, — мирно произнес бывший десятник по-английски. — Мы друзья. Ищем людей нашего короля.
— Нашего? Короля Эллы?
Глаза у парнишки были полны страха. Даже если он и разбирался в королевских цветах, то мерсийской расцветки не опознал.
— Эллу, — подтвердил Малоун.
Его изуродованная шрамом жуткая рожа сейчас выражала доброту. Или что-то похожее.
— Вы их нашли. Там, в деревне стоят, — злорадно сообщил парнишка, махнув рукой. — Третий день. Всю живность сожрали, крысы. Сказали: король платит.
— И чему ты радуешься? — спросил Малоун.
— Так до нас не дошли!
— Сиди тихо, и не дойдут, — посулил Малоун, и мы отправились в указанном направлении, оставив парнишку в живых.
Определенно, мне нравились мои нынешние спутники.
В деревеньке трудились. И праздновали. Трудились аборигены, а праздновали их постояльцы.
— Я не пойду, — сразу сказал Малоун. — Меня многие знают… И узнают.
Тут он был прав.
— Хейл, со мной.
— И я, — сказал Лис.
— И ты, — согласился я. — Только браслетики сними. Двух эрлов на нас троих многовато.
— Разумно. — Лис убрал в кошель не только браслеты, но и все золото, которого на нем хватало, передав Прыгуну.
Солдаты нортумбрийской армии заняли, как водится, лучшее здание в деревне, довольно убогое сооружение из глины и тростника с черной соломенной крышей.
— Старший кто? — сурово поинтересовался я.
— Чего?
Нет, это не королевская гвардия. И даже не личная дружина тана. Ополченцы. Фирд.
— Кто командир?
— А ты кто такой?
Я кивнул Хейлу, и тот сунул пяткой копья в брюхо интересующегося.
Тот скрючился и блеванул.
Это он зря. Тут и без того воняет.
— Ты! — указал я на молодца в рубахе и без штанов. — Чей?
Молодец распрямился, выпустил тетку, которую щупал. Тетка тут же завернулась в какую-то тряпку. Вот это правильно. Так себе было зрелище.
— Чей?
— Короля Осберта… Ик!
— И где сам король?
— Ик! Он мне не сказал.
И лыбится, дебил.
— На выход! — скомандовал я и, покинув хижину, с удовольствием вдохнул более-менее чистый ночной воздух.
— Милорд! А можно нам войти?
Крестьянин. Вид потерянный, глаз подбит.
— Войди, — разрешил я. — Это ведь твой дом.
— Но они сказали, что по королевскому приказу…
— Нет приказа. Они — такие же, как ты, — отчеканил я. — Делай с ними, что хочешь.
Война — она такая. Есть армия, а есть примкнувшие к ней ублюдки.
Но дело в том, что нам как раз нужна армия.
Армию мы нашли часа через два.
Два огромных лагеря, разделенных мелкой речушкой.
Над одним полоскалось знамя Эллы, над вторым…
— Осберт, — сказал Малоун.
Значит, они и впрямь договорились.
Это плохо. А еще хуже, что англичан тут — как муравьев. Не только королевские войска и дружины примкнувших к ним графов-олдерменов, которых можно было опознать по флагам, если бы я в них разбирался. Это не важно. Важно, что здесь собралось двадцать-тридцать тысяч бойцов. И это не считая ополченческого мяса.
— Мы справимся.
Мурха тоже оценил армию противника и сделал неправильный вывод.
Почему неправильный, я ему сейчас объясню.
— Нас примут во время переправы, — заметил я.
— Мы справимся, — повторил Лис.
— Многие умрут.
— Это война. Мы победим.
— Нет, — я покачал головой. — В лучшем случае выиграем битву. И тогда они отступят. Как думаешь, куда?
— В Йорвик.
— Именно.
Мурха задумался. Стены нортумбрийской столицы он помнил. На таких стенах даже недоноски вроде тех, которых мы встретили в деревеньке, способны создать проблемы. А десять тысяч (вряд ли уцелеет меньше) полноценных бойцов сделают их неприступными. И что опять? Сидеть под Йорвиком, пока не кончатся съестные припасы? А кончатся они у нас, потому что в Йорвике — королевские хранилища, купеческие амбары и главный церковный орган Нортумбрии. Вот у кого кладовые так кладовые.
— Что предлагаешь? — спросил Лис.
Он чувствовал, что у меня есть идея.
Идея была. И я ее озвучил.
— Сигурду с Бьёрном это не понравится.
— Главное, чтобы понравилось Ивару.
— Тоже верно, — согласился Мурха. — Ну что, уходим?
