– Жар костей не ломит, – возразил ему Поликарпов.
– А вошь тепло любит, – продолжил Денис. – Кстати, Чужак, праздничный ужин у нас завтра будет?
– По погоде, – ответил тот. – Если пурга к утру стихнет, двинем дальше. Нам каждый лишний день в пути и без всяких праздников расход продуктов. Ну а если же нет, сам бог велел.
«Нормальные парни подобрались, – размышлял он. – Уже которые сутки будто взаперти, и ни одной склоки, даже самой мелкой».
– Чувствую я, что нам в этой «хате» еще пару деньков париться, – заявил Денис. – Так что, Рома, готовься заранее: как и из чего праздничные закуски будешь сооружать. Ты вообще у нас мастер из дерьма конфеты делать.
Денис был прав: Крапивин действительно мог из самых немудреных продуктов соорудить такое, что остальные только диву давались. Несколько раз уже могли убедиться.
– Да не вопрос: придумаем что-нибудь, – кивнул Крапивин. – А если кто-нибудь вспомнит такой анекдот, который я не слышал, пока мы здесь находимся, еще и тортик сооружу. – Он ухмыльнулся, довольный, поскольку не рисковал ничем.
– Рома, ты – гад: знаешь, что загадать. – После всеобщего молчания первым сдался Денис. – Да, кстати, – и он рывком сел на нарах, сложенных из дверного полотна, брошенного на дюралюминиевые блоки от двигателей, благо подобного добра вокруг хватало, – запашок в дальнем углу цеха никому странным не показался?
За цехом возле забора находился на удивление отлично сохранившийся с прежних времен сортир, но говорил Дёня конечно же не о доносившихся оттуда ароматах. Которых, по случаю зимы, и быть не могло.
Снова помолчали.
– Есть как будто бы немного, – без всякой уверенности в голосе произнес Семен. – Но утверждать не стану.
– И мне вроде бы показалось, – сказал вслед за ним Егор. – Я как раз мимо проходил, и тут ветер ненадолго стих. Но не уверен.
– Я тоже что-то унюхал, – заявил Прокоп. – Как будто бы, – подумав, добавил он.
Переглянувшись, все как по команде уставились на Чужинова. Когда что-то кажется одному или даже двоим – это еще не факт, но когда нескольким… Есть повод призадуматься.
– Вот и я не уверен: есть, нету, – ответил Глеб. – И не смотрите на меня: не болит у меня голова. Вернее, болит, но по другому поводу: как бы отсюда выбраться поскорее. Неизвестно, сколько нам в Однинске торчать придется, а запас продуктов не бесконечен. И надежды, что сумеем там что-нибудь раздобыть, мало – не прежние времена.
Все единодушно согласились. У любого продукта есть срок годности, и зачастую он значительно больше, чем указано на упаковке, – все зависит от условий хранения. Глебу приходилось пробовать сгущенку с воинских складов, изготовленную еще в тридцатых годах прошлого века. Сгущенка как сгущенка, не хуже и не лучше нынешней, хотя ей едва ли не век. Но условия хранения у нее были идеальными, потому и не пропала. Чего не скажешь о продуктах, что остались с прежних времен, когда на земле не было никаких тварей. Летом – жара, зимой – морозы, и потому продукты, как правило, портились. Безусловно, вполне пригодные в пищу можно найти и сейчас, но заниматься этим нужно целенаправленно, а главное – знать, где искать. У них же задача совсем другая, и потому разве что им посчастливится случайно на такие наткнуться.
Что же касается запашка… Самое удачное определение для исходящей от твари вони, на взгляд Чужинова, придумал Прокоп Киреев. Давно, еще в самом начале, уже более пяти лет прошло, тот сказал: «Как будто собрали в кучу полгода не стиранные портянки, а сверху еще и испражнились коллективно», – и с ним трудно было не согласиться.
Так пахнет даже единственная особь. Когда их много, вонь стоит такая, что глаза поневоле начинают слезиться. На свежем воздухе все не так страшно, но в тех местах, где твари залегают в спячку… Глеб даже головой мотнул, вспомнив вонь, что стоит в таких вот кублах. И еще: твари поодиночке на зиму спать не заваливаются, их всегда много – полсотни, сотня, бывает и больше. И если им не посчастливилось наткнуться на такое кубло, возникают такие проблемы, что даже думать о них не хочется.
Чужинов потер виски: не ломит в них, он вообще ничего не чувствует.
– Ладно, темно уже. Спим до утра, а там, глядишь, и пурга закончится. Если же нет, попробуем определить, откуда наносит и твари ли это. Рома, ну а ты перед сном все же подумай, из чего торт будешь стряпать: есть, есть у меня анекдот, и ты вряд ли его слышал. Только учти, армейский – из сгущенки с накрошенным печеньем – не принимается.
– Даже если у тебя волшебным образом в рюкзаке вдруг окажутся сгущенка и печенье, – добавил от себя Прокоп.
Глеб долго не мог заснуть: выспался за эти дни. Судя по шорохам и совсем не сонному дыханию товарищей, не спалось никому. Он уже хотел подменить дежурившего первую треть ночи Егора – все равно не спится, когда его опередил Войтов. Правда, сам Егор упорно не соглашался, они даже поспорили немного шепотом. Покрутившись еще какое-то время и тщетно пытаясь вспомнить свежий анекдот – из ситуации предстояло выкручиваться, Чужинов все же уснул.
Проснулся он от того, что Прокоп тряс его за плечо:
– Вставай, Глеб, Егор кубло обнаружил. Будет у нас сегодня и праздничный салат оливье, и тортик с шампанским. Хеппи нью еа, мля!..
– Где обнаружили? – Чужинов торопливо одевался.
– Там, – неопределенно махнул рукой Киреев. – Проще показать.
Накинув рюкзак (возможно, убежище придется покидать срочно, и времени возвращаться не будет), Глеб подхватил автомат:
– Показывай.
В убежище – обитом жестью вагончике, в котором они пережидали пургу, – вела металлическая лестница. Они старались ступать как можно тише, но сейчас им казалось, лестница грохочет так громко, что каждый звук разносится далеко за пределы цеха.
Снаружи уже начинался день, и света хватало. Пурга даже и не думала заканчиваться. В дальнем углу ремцеха, возле самой стены, с оружием наготове стояли Поликарпов с Егором, и их напряжение было заметно издалека. Еще бы: твари не ложатся в спячку маленькими группами – сразу несколькими десятками особей, и если они пробудятся именно сейчас, не спасут никакие автоматы.
– Что там у вас? – Глеб говорил шепотом.
– Суди сам. – Поликарпов сдвинул в сторону прислоненный к стене автомобильный капот, и из отверстия в кирпичной кладке потянуло таким смрадом, что Чужинов невольно отшатнулся.
– Случайно обнаружил, – также шепотом начал было объяснять Егор, но Глеб нетерпеливо от него отмахнулся. Сейчас подробности не столь важны: главное – нашел.
