Ох, права была Нинея насчет дела всей жизни. Только где его взять? Нет, конечно же, как и всякого русского человека, меня могла бы вдохновить идея предотвращения татаро-монгольского ига. Неважно, было оно или не было. Что-то я такое читал, что, вроде бы, не было, или было, но какое-то не такое. Но что-то, наверняка, происходило, как бы летописи не редактировали. Так и тут облом! Помру больше, чем за пятьдесят лет до битвы на Калке, и уж тем более не доживу до непосредственного вторжения. Хоть плачь!
Вот так, сэр. Проблема есть разница между желательным положением дел и действительным. Цель — разрешение этой проблемы, то есть, достижение положения желательного. А если непонятно, чего, собственно, желать? И все же, все же, все же… Что постоянно толкает меня набирать силу? Полсотни — мало! Сотня — мало! Две сотни — еще нет, а уже мало! И кто дергал меня за язык тогда — на ладье дядьки Никифора? Разговор-то получился примечательный. Такой примечательный, что Никифор явно поделился своими впечатлениями с Осьмой. А тот решил меня протестировать. Протестировал, туды его… Но разговор-то имел место, и я был искренен».
* * *
Тогда — в начале мая — Никифор, все-таки, решил не разгружать две малых ладьи в Ратном, а вести их на Базу Младшей стражи по Пивени. Это действительно было легче и быстрее, чем возить груз от Ратного до Нинеиной веси на телегах. Мишка соблазнился предложением дядьки совершить речное путешествие — было интересно посмотреть на судно XII века в деле. Все-таки, ТАМ он занимался в молодости парусным спортом и, окончив мореходку, некоторое время ходил на судах дальнего плаванья Балтийского пароходства.
Плавсредство особо Мишку не впечатлило. Выдолбленный ствол здоровенного — обхватов в пять — дуба, длиной метров десять-двенадцать. Борта наращены дубовыми же досками, крепящимися к шпангоутам бронзовыми заклепками. Съемная мачта, рей с четырехугольным, суживающимся книзу парусом. Ни штурвала, ни румпеля, вместо них рулевое весло. Шесть весел — по три с каждого борта, но при нужде, на каждом могут сидеть по два гребца. Палубы нет, только настил в носовой части судна и плетеная, на манер лубяного короба, «каюта» на корме. Водоизмещение в полном грузу тонн тридцать-сорок, точнее на глазок определить не удалось. Груз лежит навалом по середине корпуса, оставляя вдоль бортов место для работы гребцов.
Убожество, одним словом, но! На таких вот или очень близких им по конструкции убожествах, пересекались океаны и совершались великие географические открытия! Мишке сразу же, до зуда в языке, захотелось дать Никифору несколько советов по усовершенствованию ладьи, но дядьку, как выяснилось, интересовала совсем другая тема. Утащив Мишку в кормовую избу, он выставил на сундук, заменяющий стол, кувшин вина и закуску с явным намерением подпоить племянника и выведать у того некий секрет. Секрет, разумеется, был прост — непонятная разумность и неожиданные знания четырнадцатилетнего мальчишки.
Мишка отхлебнул вина и понял, что Никифор преисполнен самых серьезных намерений. Вино было крепким, а закуска скудной. Проблема же заключалась в том, что даже напившись до потери контроля и рассказав Никифору о себе чистую правду, Мишка все равно не смог бы удовлетворить любопытство материного брата. Никифор просто не поверил бы и обиделся. Пришлось искать более приемлемый вариант.
Зацепившись за то, что Никифор, для завязки разговора, вспомнил о мартовской «торговле Циркусом», Мишка поинтересовался дальнейшей судьбой ладейного амбара. Оказалось, что Никифор попытался и дальше снимать урожай на ниве шоу-бизнеса, но ничего толком не добился. Ни музыканты, ни скоморохи, ни девки-плясуньи сборов не давали. С горя Никифор даже попытался устроить что-то вроде зверинца, выставив в амбаре верблюда, медведя в клетке и рысь в клетке поменьше. Интереса публики хватило на пару дней. Правда потом интерес снова вспыхнул примерно на час, когда пришлось ловить сорвавшегося с привязи верблюда, напрочь очумевшего от соседства с медведем и рысью.
— Не тем ты занялся, дядя Никифор. — Сразу же взялся за больное место купца Мишка. — Если есть помещение, где можно около сотни зрителей разместить, с него гораздо большую выгоду поиметь можно. Даже очень большую выгоду и разными способами.
— Это как? — Сразу же «сделал стойку» Никифор. — Ты пей, пей, Мишаня, винцо сладенькое.
«Сладенькое» было градусов под двадцать пять «убойной силы», и Мишка скопытился бы от первого же кубка объемом граммов в триста, но отхлебнуть из вежливости пришлось.
— Помнишь, как тебе ходок объяснял, что людям о заботах забыть хочется, что-то необычное увидеть? — Продолжил Мишка, оставив безуспешные попытки откусить кусочек твердой, как фанера, вяленой рыбы. — Торговля зрелищем — дело тонкое. Ты думаешь, почему люди на наши представления по несколько раз приходили?
— Ну… Нравилось. — Неуверенно отозвался купец. — Интересно было.
— По третьему-четвертому разу? Когда все уже наизусть знали? Нет, дядя Никифор. Приходили те, у кого азарт был: свалится кто-нибудь из нас с доски или нет, промажу я с завязанными глазами или попаду, порежем мы кинжалами Роську или он цел останется? Потому и об заклад бились — азарт. А азарт бывает, только тогда, когда результата заранее не знаешь. А ты им медведя. Что они медведей не видели?
— Верблюдов в Турове почти никто не видел.
— А! — Имитируя легкое окосение, Мишка пренебрежительно отмахнулся. — Что верблюд? Та же корова, только горбатая. Интерес появился только тогда, когда он с привязи сорвался. Сразу стало интересно: поймаете вы его или нет, затопчет он кого-то насмерть или только покалечит? Наверняка об заклад бились, пока вы его ловили.
— Ну и что? Каждый день его теперь ловить? А прибыток с чего?
— Да ну его, этого верблюда. День побегает, второй, и никому уже интересно не будет. А вот устроил бы ты в том амбаре кулачные бои, но не стенка на стенку, а один на один. Принимал бы ставки на победу, а вышибалам велел бы следить, чтобы об заклад между собой не бились, а только с тобой. Вот тебе и прибыток, особенно, когда ты заранее победителя знать будешь.
— Это как, заранее?
— Дитя-то малое из себя не строй. — Пьяным голосом нахамил Мишка. — Неужто не знаешь, как?
— Гм, ладно. Понял. Только где же бойцов я наберу?
— А ты награду победителю посули. Пусти на это часть выручки. И бои проводи в несколько кругов. Набери бойцов человек десять-двенадцать. Разбей их на пары. В первый день пусть бьются попарно, во второй — только те, кто победил в прошлый раз, в следующий — опять победители. И так, пока только двое не останутся. Каждый раз награда победителям пусть возрастает, а самый большой куш достанется тому, кто победит в последний день.
