Ужасная гибель одного из преданных ему гвардейцев разъярила Корониуса. Он с резким криком бросился на нойона. Нагаш взлетел вверх и оказался на балюстраде второго этажа, которая уже приняла на себя множество ударов, а в некоторых местах обвалилась. Почти всюду горел огонь. Мебель, занавеси и украшенные шелком стены были охвачены пламенем. Нагаш замер рядом с обезображенной статуей какого-то древнего героя и, размахивая мечом, как бы приглашал Корониуса подняться сюда. Свое приглашение он подтвердил парой ярких разрядов. Молнии дробили пол, и по стенам шли все более широкие трещины. Как показалось Корониусу, еще один такой удар — и все здание может обрушиться. Друид метнулся вверх, уворачиваясь от очередной молнии, он не допрыгнул и зацепился рукой за край балюстрады. Нойон был рядом. Удар, удар, еще удар. Изрубленные перила, горящие обломки и камни полетели вниз. Корониус закрыл глаза, совсем рядом бушевало яростное пламя. Эльф смотрел только в астрал. Наконец друид изловчился и, подтянувшись, совершил кувырок, приземлившись на обе ноги за спиной нойона. Нагаш обернулся. На жестком, сухом лице прибавился еще один шрам — от недавнего удара Корониуса.
Бессмертный ринулся в бой, атакующие заклинания налетели на астральное тело друида с необычайной мощью, и, к сожалению эльфа, он понял, что его силам приходит конец. Вдруг в одном из коридоров, заваленных обломками кровли, показался тот самый юноша, за которым, скорее всего, и пришел нойон. Гримли остановился, встав за большим куском упавшей стены, и с замиранием сердца следил за смертельным поединком, не подозревая об опасности.
Корониус видел, как астральное щупальце нойона потянулось к парню, чтобы парализовать его. Собрав остаток сил, посол вдруг ослабил свою оборону и поразил нойона зеленоватым жгутом молнии. Нагаш этого не ожидал и, заслонившись рукой, упал с балюстрады с пронзительным воем. Багровая стрела, в падении пущенная нойоном, пробила пол под ногами Корониуса, и тот вместе с большим куском балюстрады рухнул вниз. В астральную брешь в обороне эльфа ударила магия сна, подавляющая всякое желание сопротивляться. Окровавленный, придавленный обломками перекрытий, Корониус с трудом поднялся, но было уже поздно. Нагаш оказался совсем рядом. Удар, и могильный клинок прошел в дюйме над его головой, опалив волосы эльфа.
— Беги, Гримли, спасайся, пока можешь! — крикнул в астрал эльф, принимая на себя последний натиск нойона.
Мечи взлетали и опускались, сходились и расходились вновь. Вокруг все горело, плавилось и рвалось. Сон сковывал волю Корониуса, мусор и прах летели в лицо. В конце концов он не выдержал и пропустил выпад. Меч эльфа взметнулся и, как показалось друиду, поразил ногу нойона, но это была лишь галлюцинация, брошенная в бой самим Нагашем. Следом взвился клинок нойона и, опускаясь, пересек руку Корониуса. Тот охнул, отчетливо почувствовал запах паленого и только потом — приступ боли. Она захлестнула эльфа. В глазах все поплыло, он рухнул на пол, зацепился за какие-то обломки и упал на одно колено. Его срубленная в локте правая рука лежала рядом, все еще сжимая рукоять потухшего гладиуса.
Нойон понял, что эльф побежден, он поднял его оружие, и амальгановый доспех, раскрывшись, поглотил трофей. Повернувшись спиной к послу Авлии, Нагаш пошел к уцелевшей лестнице, ведущей в то крыло, где должен был скрываться Гримли. С трудом собрав силы, Корониус крикнул ему вслед:
— Я не сдаюсь, слышишь, мразь! Я не сдаюсь!
Нойон обернулся и безжалостно выпустил синюю молнию. Она с лету впилась в незащищенное тело друида. Корониуса подбросило и отшвырнуло к стене, завалив балками, кирпичами и мусором. Он почувствовал нестерпимый жар раскаленного доспеха, и это было его последнее ощущение.
Нойон уже шел по второму этажу. Гримли замер в огромном оконном проеме, который прежде занимал витраж, выбитый манкуртом Дешлом. Взгляд метался, юноша отчаянно пытался нащупать в себе те самые механизмы, что уже несколько раз прежде выручали его. Но как узнать себя? Как использовать неведомое и невидимое?! Сзади раздался какой-то жуткий грохот, все здание затряслось, как больной в припадке. Гримли оттолкнулся от стены, прыгнул и оказался на крыше одной из пристроек.
Он побежал вперед, но торчавший за поясом меч отчаянно путался под ногами. Гримли хотел его выкинуть, но оступился на скользкой от вечерней росы черепице и чуть не упал. Вокруг стремительно темнело и холодало. Розовые облака остались лишь узкой полоской со стороны океана. В том самом месте, откуда он прыгал, крыша вздыбилась, будто закипающий на молоке пузырь, тут же разлетаясь на куски. Вверх полетели доски, черепица, обломки согнутых балок и перекрытий, а затем из образовавшегося пролома метнулась черная тень.
Гримли сразу понял — это оно, идет смерть. Он еле успел пригнуться, прямо над его головой пролетело белесое облачко — парализующий шар, пущенный Нагашем. Оно врезалось в крышу у него за спиной, и поверхность снова ушла у него из-под ног. В воздух поднимались столбы гари, парадный вход консульства пылал. Со стороны старого города сюда с криками бежали люди, какие-то всадники пытались их отогнать. Гримли с трудом встал. Только что высокая тень была на другом конце крыши, и вот он уже здесь, почти рядом. Гримли прижался спиной к плоской трубе, выставил перед собой меч и молился. Он видел темное небо, отблески багрового заката у горизонта над морем, спокойную мощь волн, качавших корабли там, вдали. Огонь и дым пожара с парадной стороны здания. Его ноги скользили по крыше. Почему тут так мокро… Я все равно сейчас свалюсь, меня ничто не спасет… Что он медлит?!
Нагаш подошел совсем близко, он смирил свою магическую мощь и не давил человека своим присутствием. Тот стоял перед нойоном, не шелохнувшись, прижатый к стене, потный и мокрый. Ободранный лоб кровоточил, все тело было в саже и копоти. Гримли держал меч уже не слушавшимися руками. «Люди неисправимы», — подумал Нагаш. Он протянул руку и вырвал меч у юноши, взявшись ладонью за лезвие. Скомкал оружие, подобно листу бумаги, и резким движением отбросил в сторону. Металлический комочек звонко забарабанил по черепице.
Казалось, что нойон в своем величии уже затмил весь свет. Гримли пошатнулся, но в тот же миг будто резкий удар по ногам получил и сам бессмертный. Яркая вспышка, пришедшая из-за моря, достигла города. Из-за горизонта неожиданно поднялось недавно закатившееся солнце. Гигантский плазменный шар медленно поднимался над водой. Нойон застонал и, стоя на коленях, преодолевая невыносимую боль, прохрипел вслух: «Мен азер, насен? Мен азер? Бен Дей их Гали!»
