— Предположение Тариила оказалось верным, — сказала Йота, провожая взглядом прострекотавший над головой роторплан. — Внутри этого здания находится астропат.
— Это тебя беспокоит?
Она покачала головой, и раздутый шлем-череп блеснул при движении.
— Нет. Я думаю, астропат находится под действием химических демпферов.
— Хорошо. — Койн поднялся. — Не хочется, чтобы там возникла паника, пока мы не закончим.
Каллидус сконцентрировался на мысленном образе и передал команду своему телу, а затем изменил положение голосовых связок, имитируя тональность офицера, говорившего по вокс-сети, к которой они подключились.
— Приступаем.
Оборотень держал свое слово.
Йота пошла следом за каллидусом, держась в тени приземистых блокгаузов, и у нее на глазах Койн стал точной копией командира СПО мятежников, а потом, не вызывая ни тени подозрений, прошел через наружный контрольно-пропускной пункт коммуникатория. В какой-то момент Йота потеряла каллидуса из виду, и когда человек в форме СПО Дагонета приблизился к ее убежищу, она мгновенно активировала на запястье убивающей руки комби-игольник, чтобы покончить с ним, не поднимая шума.
— Йота, — окликнул ее совершенно незнакомый голос. — Покажись.
Она вышла из тени.
— Мне нравятся твои трюки, — сказала Йота.
На моментально изменившемся лице Койна появилась улыбка. Он открыл дверь.
— Сюда. Я отпустил часовых, стоявших у лифта, но у нас мало времени. Астропата они держат на одном из нижних уровней.
— А зачем ты изменил лицо? — спросила Йота, пока они шли по слабо освещенным коридорам.
— Мне скучно, если все слишком легко, — ответил Койн, останавливаясь перед шахтой лифта. — Ну вот мы и на месте.
Каллидус протянул руку к кнопке вызова, как вдруг двери открылись, и свет из кабины хлынул в коридор. Два солдата, находившиеся в лифте, увидели темный силуэт кулексуса и потянулись за оружием.
Копье проглотил неповрежденный глаз Гиссоса, затем положил отрезанную голову вместе с другими останками и ловким движением швырнул все в глубокий каньон.
Вернувшись в помещение хранилища, он прошел к кровавому произведению искусства, в которое превратил тело Эрно Сигга. Беднягу Эрно он использовал в качестве ширмы; мучил его, сводил с ума и только потом уничтожил окончательно. Этот человек тоже выполнил свое предназначение. Копье прошел дальше и еще раз проверил, чтобы тело Йозефа Сабрата лежало так, как надо. Улики, собранные им в течение нескольких недель, тоже были разложены вокруг, и когда их обнаружат, у дознавателей Защиты не останется ни малейших сомнений в том, что убийцей Джаареда Нортэ, Кирсана Латига, Перриг и Сигга был не кто иной, как их коллега-смотритель.
На своем новом лице он изобразил иронично-мрачное выражение и попытался его оценить, но без зеркала увидеть, как действует новая маскировка, было невозможно. Копье ощупал руками лицо, теперь принявшее облик оперативника из концерна «Эврот». Оно показалось ему странным и не до конца оформившимся. Потоки новых воспоминаний и признаков личности, высосанных из головы Гиссоса, смешивались с остатками образа Сабрата и мешали сосредоточиться. Похоже, придется срочно очистить память от целеустремленной личности упрямого смотрителя.
С тяжелым вздохом Копье опустился на пол и уселся, скрестив ноги. После этого он сосредоточился на практике, вбитой в его голову мастерами обучения, и обратился к своему духу, представляя его в виде струи ядовитого пламени, обрамленного угольно-черным льдом.
В глубине своего разума Копье отыскал клетку, разорвал ее и собрал обрывки мыслей — все, что к этому моменту оставалось от Йозефа Сабрата. Останки личности, осознавшей близкий и неминуемый конец, излучали страх, вызвавший у Копья довольную усмешку. Затем он приступил к очищению — ломал и рвал все, что еще оставалось от человека, выплевывал тошнотворные обрывки, приевшиеся до тошноты эмоции и мало-помалу освобождался от надоевшей личности Сабрата.
Копье был настолько поглощен этим процессом, что, только услышав чужой голос, понял, что он не один.
Рука Койна едва заметно дернулась, и наполненный ядом стилет вылетел из ножен на запястье, описал плавную дугу и вонзился в живот солдата, стоявшего слева. Жидкость, заключенная внутри клинка, представляла собой разъедающее вещество, поражающее любые органические ткани, вплоть до натуральных волокон и выдубленной кожи. Человек рухнул на пол и начал быстро разлагаться.
Второго солдата на мгновение окутал яркий свет, вспыхнувший в коридоре, а затем Йота прижала ладонь к его груди и толкнула вглубь лифта, и Койн боковым зрением увидел, как темная сила кулексус охватила его тело и уничтожила. Негромкий крик еще не успел затихнуть, а солдат уже превратился в пепел, как будто сгорела пачка бумаги. Еще через мгновение о его существовании напоминал только завиток черного дыма; а от другого солдата осталась лужица жидкости, сочащаяся сквозь решетчатый пол кабины.
Каллидус убедился, что яд выполнил свою работу, а затем поглотил сам себя и пинком разбросал по коридору кучку оставшихся от человека зубных пломб, металлических пуговиц и пластмассовых пряжек. После этого он разбил люмосферу, освещавшую кабину, и нажал кнопку спуска.
Несколько мгновений они спускались в полной темноте и молчании, и Койну вдруг показалось, что кулексус растворилась в воздухе, хотя она стояла у самого его плеча.
— Его звали Мортаном Гаутами, — неожиданно сказала Йота. — Он никогда никому не рассказывал, но его мать обладала способностью во сне видеть будущее. У него самого обнаружились определенные псионические способности, но он злоупотреблял наркотиками и не развивал их. — Череп-шлем слегка повернулся. — Эту неиспользованную силу я и направила на его уничтожение.
— Держу пари, тебе известны имена всех, кого ты уничтожила, — с оттенком жестокой насмешки заметил Койн.
— А разве тебе они не известны?
Каллидус не счел нужным отвечать. Лифт уже остановился на нижнем уровне, и стоявшие у дверей охранники получили по быстрому смертельному удару.
В центре зала, полностью построенного из феррокрита, стояла герметичная камера, опутанная петлями толстых кабелей. Прямо перед ними, словно закрытый глаз, располагалась массивная дверь в виде диафрагмы. К механизму замка вела небольшая лесенка. Койн, поднявшись на ступени, активировал отпирающий механизм и услышал тонкий резкий визг. В первый момент каллидус решил, что это скрежет металла, но затем лепестки диафрагмы раздвинулись, и стало ясно, что это высокий пронзительный вопль.
