– Тебе совсем мозги отбили? – зашипел на него Вальдес.
– Ты прислан в мое подчинение, – подбородок Лорда Икса взлетел, а синий глаз в треугольнике на лбу злобно прищурился, – причем из-за собственной глупости. Ты думаешь, я не знаю о твоем провале?
– Провал?! Мой провал?! – задохнулся от возмущения Вальдес. – У тебя уничтожили всю базу, до единого человека. Отборное подразделение стерто в порошок раненым агентом МБР. И ты смеешь говорить мне о провале?! Они все нам нужны. Особенно Самарин. Самарин особенно, – с нажимом повторил последнюю фразу Трэш.
– Достанут на Толлане сотню Самариных, а мы можем упустить их в грязевых сугробах в лесу.
– Ты, может быть, и можешь упустить! – заорал Вальдес.
– Они нас затопчут! – крикнул Трэш.
Буйволы уже выходили на берег. Глаза вожака наливались кровью, как малиновым ликером. Сминая глину копытом, он косился на двуногих чужаков, не желавших уступить дорогу.
– А-а-а, – заголосил Трэш и кинулся между буйволов в воду. Он тут же упал лицом вперед и скрылся под желто-коричневым одеялом. Стена не разрезала его пополам. За какие-то доли секунды всем стало ясно, что автоматика не рассчитана на взаимное встречное движение. Не все, ой, не все урканцы сгинули в Карфагене! Примеру Трэша тут же последовал Шур, как угорь скользнувший в реку. Лишь несколько пузырьков некоторое время выдавали его присутствие, но и они исчезли. Макс, Самарин и Харпер стартовали одновременно. Буйволы возмущенно заревели, стегая себя по бокам хвостами.
Бэззл инстинктивно нажал на гашетку, увидев, что пленники пытаются скрыться. По крайней мере, этим он мог как-то оправдаться перед начальством за совершенно безумный поступок. Крупнокалиберный пулемет подскочил и беспечно затарахтел. Первой же пулей вожаку откололо половинку массивного рога. Она подлетела и, вращаясь, заблистала на солнце, как таинственный бумеранг. Затем из нескольких буйволов вырвало клочья мяса, и животные взбесились.
– Прекрати! – кричал Вальдес, но было уже слишком поздно. Буйволы перешли на галоп.
От Вальдеса остался только идентификационный жетон, глубоко втоптанный в грязь, а от Бэззла – покореженный пулемет и обрывок кожи со следами татуировки.
Спилмен Раш никого не боялся. Он не воспитывал в себе этого качества с помощью специальных упражнений, не брал примера с телевизионных героев или старших товарищей. Он таким родился. Он не хуже животного чувствовал, как у противника выделяется адреналин. Чужой страх, даже просто возможность того, что человек может испугаться, никогда не ускользали от него. Свой собственный страх он прятал глубоко под морщинистой, продубленной кожей. Ничего не выражающие глаза и деревянная походка.
Он никого не боялся. Его же боялись многие, и Спилмен Раш прекрасно знал об этом.
Первый раз эта его особенность стала известна ему самому еще в школе. Старшеклассник по имени Том, физически крепкий второгодник, был настоящей грозой всего учебного заведения. Поговаривали, что его боится даже учитель физкультуры, бывший чемпион округа по спортивной акробатике. Ходили слухи, что он пятерней мог сминать алюминиевые подносы в школьной столовой. Насчет подносов Спилмен Раш сомневался, а вот как Том ломает цветные карандаши, зажав их между мизинцем и безымянным пальцем, он видел лично. Том гнул на спор пятаки и был настоящим самодуром. Вспышки беспричинного гнева сменялись навязчивыми приступами дружбы. И горе было тому, кто отказывался от этой дружбы. Однажды Спилмен стал свидетелем того, как он ударил шестиклассника за то, что тот громко смеялся в коридоре. Шестиклассник Николас Гор настолько был обескуражен, что даже не почувствовал боли. Кровь заливала белую рубашку. Нос распух, в глазах – слезы недоумения. За что? Просто мешал разговаривать.
Все боялись Тома. И Спилмен тоже боялся. По крайней мере, ему казалось, что он боится.
Когда на горизонте появился Прыщ, вся школа замерла в ожидании. Буч Мир, по кличке Прыщ, переехал в район Виллидж, где располагалась школа Спилмена Раша, из Сторока, известного своими хулиганскими традициями района Сити-Тауна, неофициальной столицы Системы. Рассказывали, что учителя там ходят на уроки с револьверами, а на входе учеников проверяют «звенелкой», как в аэропорту. Школу Прыщ закончил год назад и тогдашним ученикам Виллиджа казался весьма взрослым верзилой. Он еще не успел переехать, а о нем уже ходили легенды. Говорили даже, что он убил человека. Поэтому, когда Буч Мир появился на школьном дворе и лениво оглядел перепуганных детей, сразу стало ясно – столкновение двух лидеров неизбежно. Честно говоря, втайне все жаждали мести. Вся школа, включая учителя физкультуры, мечтала о том, что Том будет повержен и опозорен. Это тебе не младшеклассников задирать, отбирая у них завтраки и мелочь. Вслух, конечно, желали победы над грозным чужаком, понимая при этом, что если таковая будет одержана, никто больше не сможет противостоять Тому.
Драка состоялась. Прямо перед дверями школы Прыщ и Том знатно отделали друг друга. Однако самые признанные эксперты по дракам не смогли определить, чья взяла. Том и Прыщ подружились, и жизнь в школе пошла еще напряженнее. Том издевался над ее обитателями в течение учебного дня, а когда звенел последний звонок, на арену выходил Прыщ: руки – в карманах, на губах – гнуснейшая улыбочка. Вскоре у этих двоих образовался целый шлейф прихлебателей и подлипал. Так бывает всегда.
Рашу тогда было четырнадцать, и он встречался с Рэйли. Дела его в этом направлении продвигались совсем не плохо. Но Рэйли попалась на глаза Тому, и он официально объявил ее своей девушкой. Нет, он не стал отводить Раша в сторону и угрожать ему. Он стал его другом, а когда речь зашла о Рэйли, Том сказал, что нельзя пренебрегать дружбой из-за какой-то девчонки. Раш продолжал упорствовать. Не то, чтобы Рэйли ему очень уж нравилась (по правде говоря, он уже начал засматриваться на Нэнси Фи), но что-то толкало его на этот безнадежный конфликт.
Том подловил его на большой перемене в туалете, взял за горло и прижал к стене:
– Ты хочешь всей школе показать, какой ты крутой? – спросил он.
– Ты едешь в летний лагерь? – в свою очередь спросил Раш.
И слова эти прозвучали так неожиданно и обыденно, что Том на секунду опешил, ослабив хватку.
– Чего?
– Так едешь или нет?
– Все едут…
– Первой же ночью я дождусь, когда ты уснешь, и воткну тебе в ухо вязальную спицу.
Шестым чувством Раш понял, что не взял ни одной фальшивой ноты. И еще. Он почувствовал страх. Страх, который волнами исходил от Тома. Почувствовав этот страх, он улыбнулся. Он понял, что Том безоговорочно поверил, а возможно, даже представил, как вязальная спица входит ему в ухо. И Том отпустил его. Конечно, угрозы были, но все они оставались просто словами, а Рэйли, как выяснилось, никогда Тома не интересовала, он, оказывается, просто шутил над этой кривоногой уродиной. Ноги у нее, кстати, были безупречные, и все это прекрасно видели. Видели и смутно начинали, в свою очередь, побаиваться Спилмена Раша.
