этой полосой. Говорят что там, под границей яруса, культистов нет. Радости, конечно, там мало, но хотя бы можно спокойно с яруса выйти. На юге тоже без культистов. Но, сам понимаешь, теперь у нас большая проблема с севером. Даже с отрядом в пару сотен бойцов не пробиться. Те, кто сейчас у проходов застряли, рыдают. В буквальном смысле слова рыдают. Мол, ловить нечего, пройти не получится, что теперь делать, никто не знает. Такие вот дела на этот момент…
– А почему радости мало? – спросил Грешник.
– Ты о чём? – не понял Тарк, позабыв только что сказанное.
Совсем загоняли человека.
– Ты сказал, что те, кто сейчас находятся севернее полосы, занятой культистами, не рады этому. Не то ляпнул, или я что-то не понял?
– А… ты же не в курсе. Понимаешь, на севере пустыня, или очень сухая саванна. Причём везде. Жизни в ней почти нет, там невозможно нормально развиваться.
Грешник удивился:
– Совсем нет? Я в пустыне много кого находил. И меня находили…
– Ну как тебе сказать… Грех, я эту пустыню не видел, но все мои, которые успели до неё добраться, говорят, что дело совсем тухлое. Почти нечего ловить. Народ дружно разворачивался и шёл назад. До затопления яруса времени ещё полно, хотели успеть подзаработать на хороших полянах. И теперь им туда хода нет.
– Телепортами можно, – напомнил Грешник. – Места южнее и севернее культистов у них на картах открыты. В крайнем случае можно всех туда телепортацией перетащить.
– Грех, ты в курсе, сколько стоят такие камни? Да и сомневаюсь, что их столько в продаже найдётся. Редкий товар. И вообще, забудь о них. С этой ночи они работают в один конец.
– Это как?
– Грешник, если ты с севера на юг, в зону культистов или за неё портуешься, портал открывается. А вот с юга на север он открывается только до зоны культистов. Дальше никак. При попытке открыть такой портал, приходит сообщение, что открытые на севере участки не работают. И заработают они, если разок через позиции культистов пройдёшь. То есть надо заново добраться до севера. Так что забудь.
– На первом ярусе я нормальный проход нашёл. И не я один. Вспомни, там тоже перекрывали дороги, только не культисты, а кастовые.
– Грешник, говорю же тебе: забудь, тут всё гораздо сложнее. Тут теперь вообще непонятно, что там да как. И дело даже не в засадах на путях, нам ведь могут полностью перекрыть кислород. Безопасные зоны, считай, потеряны. Я про середину яруса, само собой. Вот только большинство таких зон или в ней располагаются, или поблизости. Сейчас все, у кого голова на месте, разбегаются из посёлков. Боятся, что дикари снова попрут. И, похоже, так и будет. У некоторых зон шансы есть, но я не уверен, что наберутся желающие за них биться, а местные без наших долго не продержатся. А за зонами и до полян очередь дойдёт. Прижмут нас везде, по всем направлениям. Будем сидеть по кустам, а потом придётся поплавать со стражами. И выживут лишь те, кто успели до всего этого на север попасть.
– Тарк, это всё понятно. У меня вопрос про поляны. Они что, вроде той пустыни, где я скорпионов косил?
– Я точно не знаю, сколько, как и кого ты там косил. Видел твои достижения, ты, похоже, даже в северной пустыне приключения найдёшь запросто. Талант у тебя их находить. А у нас тут без великих достижений, но тоже неплохо. Вот ты знаешь, что такое великие миграции в Африке?
– Представляю.
– Грех, да ни черта ты не представляешь. У нас, на Земле, половина Африки, это пашня и пастбища. Из остальной половины нормальных земель клочья там и сям. Зверьё почти всё выбито, а то, которое не выбито, просто картинка для туристов. Антилопы, жирафов немного, страусы, слоны кое-где, то да сё. Всё, что уцелело, жмётся по национальным паркам. Да и там браконьеры достают. Тут всё иначе. Грех, я видел, как река вышла из берегов, когда через неё стадо начало переправляться. Я видел, как на береговой обрыв они друг по другу забирались. Передние упирались в обрыв, и следующие шли по ним. А затем следующие уже по ним поднимались. Там туши в десяток слоёв утрамбовало, а они всё шли и шли, не замечая потерь. Пока слой мяса не сравнялся с обрывом, так и топтались друг по дружке. Как сравнялся, так и пошли дальше. Там лучник вроде тебя сможет за день набивать этих антилоп тысячами. Грех, там травы не видно, нам сплошная масса из антилоп, там их не сосчитать. Реально монолитная масса спин от горизонта до горизонта.
– И какие у них уровни? – заинтересовался Грешник.
– У антилоп и зебр обычно от пятого до пятнадцатого. По-разному, но чаще всего не выше десятки. У жирафов чуть больше. У буйволов и слонов солидно больше. Но это уже серьёзная дичь, не всякий захочет связываться.
– Усиления есть? – уточнил Грешник.
– Или нет, или слабо.
– Мои скорпионы побольше были. Выгоднее…
– Ага, я помню, как ты жаловался, что каждый день по тонкой грани ходишь. Грех, антилопы это тема. Группа из тройки дальников за день набивает несколько тысяч, почти не сходя с места. При них человек пять подмоги занимаются строго сбором контейнеров. На первом ярусе даже близко ничего подобного не было. Мы здесь занимали узкие пути на таких миграциях и били-били-били. Я ведь тебя для этого и тянул сюда. Ты бы здесь очень пригодился. Тебя одного на группу в пять сборщиков ставить можно, ты бы легко справился. Трофеи поровну, но баллы все тебе идут. И трофеев на всех хватит.
– А львы, а леопарды? – спросил Грешник, не веря, что здесь всё так просто.
– Так кто заставляет на львов лезть? У них пищи хватает, они нападут, только если близко окажешься. Не лезь к ним, и всё хорошо будет. Я тебе говорю, пока культисты не появились, у нас проблем не было. Кроме разборок с кастовыми, конечно. Ну так они наша вечная проблема. Не все конечно, ты понимаешь.
– Понимаю. Так что, ты сейчас на такой поляне сидишь?
– Нет, я на другую переходил, со своей группой. С расчётом, чтобы с тобой пересечься. А теперь сам не знаю, что будет. К Кинашимо нам уже не пройти, впереди культистов, больше, чем травы. Мы чуть не нарвались. Так что надо как-то по-другому встречаться. Сможешь достать карту? Поищи тех, кто севернее забирались, перекачай себе их карты, прикинем варианты.
– Попробую. Но не уверен, народа здесь
