В общем, хозяйство большое и серьезное. За всем нужен глаз управленца и Голиков стал отдавать распоряжения. Продовольствие туда, вещи сюда, оружие неси в тот арсенал, ты в эту комнату, а вы в другую. На пару-тройку дней это всех отвлекло, тем более что личный состав попутно изучал бункер. А затем в общей столовой на втором уровне состоялся ужин, на котором Голиков открыл всем присутствующим, кто еще не был в курсе, что происходит в России и во всем мире, а затем разрешил включить телевизоры.
Что тут началось. Одни плакали. Другие смеялись. Третьи впали в ступор и никак не желали поверить, что их не разыгрывают. А четвертые, кто был предупрежден заранее, тихо посмеивались.
Следующим шагом Голикова была заранее написанная речь, которой он сильно гордился. Он довел до всех беженцев, что им выпал счастливый билет и потому, благодаря ему, они выживут. Однако расслабляться рано и Голиков требует от колонистов выдержки, беспрекословного подчинения и соблюдения правил безопасности. А кто не согласен, тот может уйти. Двери пока открыты, но назад в бункер дезертиры уже не попадут.
Разумеется, отпускать людей, если найдутся желающие покинуть убежище, Голиков и преданные ему офицеры не собирались. Он сказал то, что должен был сказать, и желающих уйти не нашлось. Слишком страшной казалась колонистам модифицированная оспа, а кто поумнее, тот сообразил, что до ближайшего населенного пункта сто километров, если не больше, и ни у кого нет карт местности. Вот и куда при таком раскладе идти? Некуда. А значит надо заткнуться и делать, что велено.
Следующие четыре недели пролетели быстро и без осложнений. Колонисты обживались. Спецназовцы и агенты несли караулы и вели разведку на поверхности. Гражданские специалисты проверяли технику и продолжали набивать складские помещения припасами. А Голиков и другие представители командного состава пили дорогое вино, ели деликатесы, прослушивали радиоволны и по спутниковым каналам смотрели на то, как рушится цивилизация. Все хорошо. Все замечательно. Все отлично. Однако затем произошел первый конфликт, который очень быстро погрузил общество колонистов в хаос и анархию.
Спецназовцы, здоровые крепкие ребята, за которых поручился майор Ибрагимов, перетаскивали с одного склада на другой мешки с сахаром и солью. Впопыхах их разгрузили не туда, куда нужно, через стенку оказался бассейн, и проникающая в помещение влага напитывала сыпучий товар. Но к счастью спохватились вовремя и взялись за работу. А тут на пути бойцов возник Ильяс, который со своим малолетним сыном стоял в коридоре и собирался принять в бассейне водную процедуру. Грузчики предложили ему помочь, а тот огрызнулся и сказал, что джигит грязной работой руки марать не будет. И вообще, есть русские свиньи, вот пусть они и работают, а он с третьего уровня, значит, тоже командир.
Слово за слово и гордому горцу сломали нос. А потом прибежал Мухтар, который, не разобравшись, наехал на бойцов. Думал задавить их авторитетом, а вместо этого ему сразу объяснили, что это в Москве он был майор ФСБ, а здесь такой же как все и не надо орать. Мухтар схватился за пистолет, завязалась драка и ему в грудь всадили нож. После чего он отправился на операционный стол, где им занялась докторша, а Голиков попытался решить проблему.
Для начала генерал просмотрел запись с камер видеонаблюдения и запомнил слова бойцов, что офицерские звания уже в прошлом. А затем он стал по одному вызывать участников драки и вести с ними разъяснительные беседы. Причем каждый с ним соглашался – да, погорячились и в дальнейшем это не повторится. Просим прощения, товарищ генерал. Виноваты, товарищ генерал. Дураки-с! Простите нас и примите заверения в верности!
Вроде бы все разрешилось. Братьев Исмаиловых подлечили и заштопали. До смертоубийства не дошло, и снова наступил покой. Однако Голиков был уверен, что это только начало, и действовать нужно иначе, более жестко и решительно. Вот только лично устранить бойцов, которые проявили неповиновение, он не мог, ибо всегда решал проблемы такого рода чужими руками. Как и полковник Иваньков, который полагался на Мухтара. Драгоценное время уходило, а потом задавить неповиновение в зародыше уже не получилось. Заступая в очередной караул, спецназовцы получили в арсенале, ключи от которого были у полковника Иванькова, оружие, а сдавать его отказались.
Снова Голиков попытался вызвать бойцов на ковер, но они просто не пришли, и тогда он послал к ним Иванькова. А когда полковник вернулся, генерал устроил совещание, которое происходило в отсеке управления третьего уровня. Присутствовали, как обычно, трое: сам генерал, Иваньков и Исмаилов, который был бледен и держался за перевязанную грудь.
- Что они сказали? – обратился Голиков к полковнику.
Тот тяжело вздохнул и ответил:
- Говорят, что оружие не сдадут.
- Почему?
- Мотивируют это тем, что раз у нас есть оружие, то и у них должно.
- Что они намерены делать дальше?
- Пока они пиво в бассейне пьют, а что потом не знаю. Могут решить, что мы слабаки, и перестреляют. Сейчас ответ такой, что после выздоровления Мухтар их перебьет, а они не животные и на убой не пойдут.
Иваньков кивнул на Исмаилова и тот прохрипел:
- Завалю… шакалов…
Генерал ткнул в Исмаилова пальцем:
- Это твоя ошибка. Сначала своего наглого братца притащил, а потом за него вступился. И вообще, это ты ручался за бойцов. По какому критерию ты их набирал?
- Они больше всех в крови запачкались… - отозвался Исмаилов. – Потому и подтянул этих, а не тех, которые думают…
- Ты распустил головорезов, и мы имеем проблему. Как ее решить? Что думаешь?
Исмаилов покачал головой:
- Аркадьич, меня мутит… Отпусти… Не соображаю ничего…
- Иди.
Раненый майор вышел, и полковник Иваньков сказал:
- Есть у меня мысль.
- Говори, - Голиков крутнулся в кресле и посмотрел на него.
- Сейчас бункер заблокирован и каждый отсек сам по себе. Так?
- Да.
- Предлагаю отключить лифтовые подъемники, - полковник кивнул на пульт управления, - а потом отрубить вентиляцию на втором уровне. Они передохнут за один час. Все.
- Ты понимаешь, что говоришь? – генерал вскочил с кресла и стал ходить по комнате. – Там ведь не только эти головорезы. Мне на них плевать. Но там докторша, и электрик с механиками. Без них тяжело будет. А еще они сообразят, что мы подачу воздуха отключили, и напоследок весь уровень разнесут.
Иваньков немного помолчал, а потом кивнул:
- Валерий Аркадьевич, я все понимаю. Однако ситуация выходит из-под контроля, а бойцов у нас нет. Мы с вами – давайте смотреть правде в глаза, вдвоем даже одного спецназовца не одолеем, а братья Исмаиловы нам сейчас не помощники.
