— Вот и ответ на вопрос… — нервно почесал левую ладонь Корнеев. — К деньгам, что ли? Или к удаче?.. Спасибо тебе, Игорь Степанович. Очень вовремя ты подоспел. Теперь у нас совсем иные танцы начнутся. Об орденах и медалях пусть командование хлопочет, а я лично… вместо благодарности, моим посаженым отцом тебя прошу на свадьбе быть. После войны. Не откажешь?
— Не откажу, — степенно ответил тот.
* * *
Громада монастыря нависала над головой одной огромной монолитной глыбой. Дорога упиралась в запертые наглухо ворота, и со стороны двора не доносилось ни единого звука.
— Доннерветтер! И зачем было поднимать врача ночью с постели, если он тут никому не нужен?
Хохлов не скупился на эпитеты и говорил гораздо громче, чем надо. И вообще вел себя так натурально, играя роль крепко подгулявшего человека, что ни один Немирович-Данченко вместе со всеми Станиславскими не смогли бы воскликнуть: «Не верю!» Рюмка спирта, положенная после форсирования водной преграды, плюс — вторая, которая для создания правильного запаха, вполне способствовали раскрытию скрытого актерского мастерства. Ну а уж третья, которую Сергей разрешил себе сам, так сказать, «на удачу», и вовсе привела военврача в приподнятое состояние души. Вдохнув в Хохлова тот кураж, на котором самым обычным людям удается совершать самые невероятные вещи.
Вообще-то, Сергей всю жизнь был жутким трусом. С детства он боялся всего на свете до дрожи в коленках. И чуть что не так — готов был разрыдаться и убежать. Но из-за боязни, что друзья заметят эту его слабость и станут дразниться, он без раздумий лез во все авантюры и драки, которые только могут случиться с подростком из пригорода.
Он и учиться не просто в медицинский пошел, а именно на хирурга — только потому, что случайно услышал разговор одноклассниц на выпускном вечере, о том, что кто-то из мальчишек боится крови. Приняв это, естественно, на свой счет — Хохлов немедленно отнес документы в мединститут, хотя еще вчера собирался учиться в университете на историческом факультете. И на фронт попал по той же причине. Первым положив заявление главврачу с просьбой отправить его в прифронтовой госпиталь. Чтоб никто и на мгновение не засомневался, будто бы он боится.
Их эшелон разбомбили еще на станции. Но, к счастью, бомбы легли не прицельно. Раненых и убитых оказалось на удивление мало. Зато Сергей, положив в карман гимнастерки осколок, оцарапавший ему щеку, раз и навсегда излечился от своей постоянной фобии. Словно произошла невероятная реинкарнация, и тот Хохлов, трус и паникер, все-таки был убит, а его тело заняла душа одного из бесстрашных героев прошлого…
— Ферфлюхтер!..
Хохлов уже занес было ногу для того, чтоб постучать в ворота сапогом, как в одной из них открылась врезная калитка и наружу выглянул солдат.
— Ветеринар?
— А ты кого ждешь? Русского Ивана? — хохотнул Сергей.
Солдат втянул ноздрями воздух и хмыкнул:
— Ты что, пьян?
— Почему пьян?! — немедленно возмутился Хохлов. — Рюмку на ночь принял, чтоб выспаться. Я же не знал, что понадоблюсь. Мои пациенты не слишком привередливые.
— Ага, — вклинился в разговор второй голос. — А рюмка была размером с пивной кухоль. Фриц, пропусти. Это он. Поверь, так напиваться могут позволить себе только врачи.
— Как скажешь, Пауль. Тебе за него отвечать.
— Если Марта подохнет, всем нам не поздоровится. Будь уверен.
— Кстати, ты заметил, что она поутихла?
— Я же не глухой. Доктор, следуйте за мной. Боюсь, как бы не опоздать. Раньше кошка орала, как недорезанная. А последние десять минут — тишина.
— Пошли…
Хохлов шагнул внутрь, и калитка немедленно захлопнулась у него за спиной. Звякнул металлический засов. Обратного пути больше не было.
— Держитесь рядом и не отставайте, — подал голос Пауль. — Из-за проклятой светомаскировки во дворе хоть глаз выколи. И если не знать — что и где стоит, можно лоб расшибить.
— Спасибо, — Хохлов притерся ближе к провожатому.
Он и сам видел, что во дворе громоздятся какие-то непонятные, темные силуэты, больше всего похожие на укрытую брезентом технику.
— Нам сюда.
Пауль ухватил Хохлова за рукав, свернул в сторону и открыл совершенно невидимую во тьме дверь. Внутри тускло, вполнакала, помигивая в такт оборотам генератора, горели электрические лампочки, но для глаз, привыкших к темноте после ночной прогулки, света было даже в избытке.
— Сюда, герр доктор.
Положившись на проводника, Хохлов шел следом, особо не присматриваясь. Так только, запоминал на всякий случай повороты. Но уже на пятом — бросил. В любом случае он сможет уйти из монастыря, только если фрицы его отпустят. Ну а в этом случае — они же и выведут обратно.
Пауль открыл очередную дверь и посторонился, пропуская Хохлова.
— Прошу вас. Мы пришли…
Комната, в которой оказался военврач, оказалась довольно просторной и обставленной с непривычной, по меркам Сергея — театральной роскошью. Особенным нонсенсом, учитывая что это монастырь, казалась огромная кровать под шелковым балдахином. Застеленная, судя по игре света, тоже шелковым бельем.
— Ну и где ваша роженица? — оглянулся Хохлов на немца, не увидев кошки.
Пауль оказался крепким, еще не достигшим тридцатилетия мужчиной, в звании унтершарфюрера.
— В шкафу… — словно в недоумении пожал плечами тот. — Уж что я ни делал, чтоб примостить ее в другом месте. Собственным одеялом и подушкой пожертвовал. А не успеешь отвернуться, глянь — а она уже опять в шкафу гнездится.
— Это нормально… — кивнул Хохлов, открывая дверцу. — Кошки любят такие укромные места… О! А мы уже с прибытком! — заметил напополам с удивлением и с возмущением в голосе, увидев меленькое тельце, которое пушистая молодая мама самозабвенно вылизывала. При этом довольно урча и жмуря глаза.
— Ну и стоило из-за этого поднимать такую панику?
— Родила? — облегченно перевел дыхание Пауль, словно в изнеможении прислоняясь к дверям. — Слава тебе Господи.
— Эй, ты чего! — удивился Хохлов, видя, что лицо солдата покрыто легкой испариной. — На-ка, хлебни чуток, — протянул флягу. — Впервые вижу, чтоб так волновались из-за кошки. Это же не корова и не кобыла.
— Шнапс? — потянулся было к фляге немец, но в последний момент удержался. — Спасибо, но если господин подполковник учует…
— Глупости, — отмахнулся Хохлов. — Мы же роды принимаем. Ты что! Как можно соваться к роженице, не продезинфицировав руки и рот. Мало ли какая там инфекция. Да и дело это не быстрое. Она только-только первенца произвела. Так что можешь успокоить хозяина, но понаблюдать пациентку еще надо. И без помощника мне тут никак не управиться… — военврач многозначительно поболтал флягой. — Смекаешь?
