Мужчина, держащий ее приоткрытой, был очень похож на Каллума. Он был высоким и долговязым с темными лохматыми волосами, как на старых фотографиях его сына.
Его рот в шоке открылся, тело задрожало. Его глаза лихорадочно бегали вверх и вниз по Каллуму, как будто что-то ища.
Из-за его спины вышла женщина с темными волосами, зачесанными назад в неряшливый пучок. У нее был такой же оливковый цвет лица, как у Каллума, но ее человеческая кожа была немного темнее, и хотя ее глаза были похожего темного цвета, они были расширены и безумны. Она прижала руку ко рту, из которого донеслись странные, животные звуки.
— Все хорошо, это я, — сказал Каллум, его улыбка увяла.
Я на мгновение задержала дыхание, надеясь на лучшее.
Слезы могли означать то, что они были счастливы видеть его.
Шок мог означать то, что они не ожидали снова увидеть его.
Они собирались обнять его и сказать, что скучали по нему.
Его отец испустил сдавленный всхлип и зажмурил глаза.
Он не мог смотреть.
— Это все еще я, — сказал Каллум с отчаянием.
Мама завыла, и я украдкой огляделась вокруг. Человек из квартиры по ту сторону коридора выглянул из своей приоткрытой двери.
Я шагнула вперед и дотронулась до руки Каллума. Истерика его родителей еще больше усилилась, когда они увидели меня.
— Пошли, — мягко сказала я.
— Мама! — воскликнул Каллум. Он был на грани слез. — Ты не… — Он схватил ее руку. — Это все еще я, видишь?
Она закрыла своей рукой лицо и заплакала сильнее, пытаясь вырвать другую руку из его захвата. Он ощущался холодным для нее. Мертвым.
— Пап, посмотри на меня, — сказал он, отпуская руку мамы и отчаянно стараясь встретиться взглядом с отцом. — Просто посмотри!
Никто из них не смотрел. Его отец начал отчаянно размахивать руками. Его взгляд метался по коридору, пока он пытался прогнать своего сына.
— Уходи. — Его голос был низким и сдавленным, когда он заталкивал жену себе за спину. — Если они увидят, что ты здесь…
КРРЧ арестовали бы его родителей, если бы нашли Каллума здесь.
— Но… — Каллум судорожно вздохнул, когда его глаза нашли что-то позади них.
Я встала на цыпочки, чтобы посмотреть, что находилось за его мамой. Черноволосый мальчик стоял рядом с диваном. Дэвид, как я предположила.
Его взгляд был устремлен на Каллума, но он не двинулся в сторону своего брата.
— Уходи, — повторил отец, делая шаг назад в квартиру.
Он захлопнул дверь.
Разочарование ударило в мою грудь, когда Каллум уставился на место, где только что стояли его родители. Может быть, я подумала, он был прав насчет них.
Я протянула ему руку, но он был один в другом мире и забыл о моем существовании. Я просунула свою руку в его, и он подпрыгнул.
— Пойдем, — сказала я, осторожно потянув его за руку.
Он позволил мне провести его через коридор и вниз по лестнице, но он продолжал оглядываться, даже когда дверь была уже не видна. Я боялась, что он вырвется и попробует снова, поэтому крепче сжала его пальцы, когда мы вышли наружу в прохладный ночной воздух.
Каллум остановился перед зданием, его куртка открылась из-за дующего ветра, когда он повернулся, чтобы посмотреть на меня. Он был так тих, так спокоен, что я боялась пошевелиться из-за страха сломить его.
Но мы стояли на открытом месте в окружении жилых домов с любопытными людьми, прижавшими свои лица к окнам. Я видела Дэвида на втором этаже с руками на грязном стекле и широко открытым ртом.
Поэтому я осторожно потянула Каллума за руку, и он последовал за мной, когда я перешла на бег. Мы направились обратно вниз по длинной дороге, еще раз пробегая мимо разукрашенных домов. Я не знала, куда бежала, но, когда мы подошли к рынку, Каллум свернул с дороги. Он провел ладонью по шее сзади, направляясь в сторону деревянного здания, и я молча последовала за ним.
Он протянул руку и коснулся кончиками пальцев стены, издав тяжелый вздох.
— Мне нужна минута.
Он закрыл глаза, но я все равно кивнула, потому что не знала, что мне делать. Я должна была придумать способы утешить его. Я ожидала этого. Почему я не подумала об утешении заранее?
Стоять там, уставившись на него, несомненно, было не правильно. Я крепко обняла его за талию и прижалась щекой к его плечу.
— Мне очень жаль, — прошептала я.
Несколько слез упало, когда он открыл глаза и оставил нежный поцелуй на моем лбу. Он прочистил горло, отстраняясь от меня и проводя пальцами по глазам, его лицо выражало смущение, когда он пытался убрать доказательства его слез.
Я думала, что более смущающим было не уметь плакать вообще.
— Мы должны идти искать Адину, верно? — спросил он.
Я поняла, что это означало, что он не хотел говорить об этом. Я не могла винить его.
Его руки сильно дрожали, когда я просунула пальцы сквозь его. Я глубоко вздохнула. Может быть, это было потому, что он был разбит из-за своих родителей.
Или это могло быть из-за того, что он собирался обезуметь.
Так или иначе, я не позволила ему увидеть мой страх. Я крепче сжала его руку, когда мы сошли с аллеи и помчались по улице. В этой части города крохотные домики выстроились рядом друг с другом, а случайный жилой комплекс застрял в конце улицы. Они так же были разукрашены, некоторые цветными рисунками, другие словами. Провоцирующими словами. Словами, приводящими к немедленному аресту в Розе.
« Верните Техас ».
« Техасцы за Свободу » .
Каллум прищурено посмотрел на них, когда мы проходили мимо.
— Здесь странно, — пробормотал он.
Он был прав. Я не помнила ничего чистого, красочного, или мятежного в Остине, в котором я выросла.
Что-то изменилось.
Гул шаттла заставил меня повернуть. Он приземлился в конце Гуадалуп Стрит, и мы спрятались за стороной дома, когда из шаттла вышли пять ребутов. Все они выглядели одинаково в своих черных одеждах и шлемах, но я заметила длинный, темный хвост, торчащий из задней части одного шлема.
— Думаю, это может быть она, — сказала я, выглядывая из-за угла дома, когда ребуты разделились. Темноволосая девушка направилась вниз по Главной Улице и исчезла из виду.
Мы шли за ней в медленном темпе, пробегая позади домов, чтобы оставаться вне поля зрения других ребутов. Мы пересекли Главную Улицу, и я заметила Адину, стоящую перед домом и разглядывающую файл цели.
Каллум прислонился к проволочной изгороди, тяжело дыша и прижимая руки к животу.
— Я не думаю, что должен идти туда, где есть человек.
Я колебалась, переводя взгляд с него на нее. Вероятно, он был прав.
