– Вы знаете, кто вы после этого, шторм-капитан Стат?
– Прекратите истерию…
– Да, ты трус, просто-напросто! Ты трус, Стат Косакри!
– Успокойте помощника! Возьмите его за руки! И держать покрепче! Ну-ка, вызовите сюда доктора Люмо! Побыстрее, забери Мятая! Все! Замолчите, баритон-капитан! Вы нездоровы. Сейчас вам дадут успокоительное. Так. «Слухач»! «Счетчик»! Что так? Где эсминец? Чего он там творит?
– Да, похоже, пока разгоняет рыбаков. Нечем больше заняться, видимо.
– Нет, думаю, он очищает арену для боя, и дожидается подкрепления. Давайте-ка братцы-кролики отсюда валить. «Координат» – «Главному»!
– Да, «Главный»!
– Бас-штурман Каджело, вы все зафиксировали? Координаты ПМЦ помечены?
– Само собой, капитан Стат.
– Да и у меня тоже, шторм-капитан…
– Это само собой понятно, Эуд, однако ваша ММ – штука темная, так что можно мы обойдемся нашими старыми матросскими методами? Давайте курс на отход, Каджело. Пойдем у самого дна – может, пронесет.
– Командир, вы, правда, хотите уйти вот так? Не нанеся им никакого вреда?
– А вы тоже хотите геройствовать, жрец Рикулло, да? Только учтите, геройствовать придется не только за счет экипажа «Ныряльщика» – за счет всей нашей Империи. Вы согласны самостоятельно взвесить на ладошке такую ставку? Вот и я тоже «нет».
74. Правила игры в «танко-шахматы»
«Такто-кубик»
Значит так. Как только Гуррара нажал кнопочку, выставленный по центру странного сооружения бывший вельможа Байро Кадилло подпрыгнул. Кстати, надо сказать, что начальник полиции надавил первую попавшуюся кнопочку, а не что-то предварительно задуманное. Тут техногенные изыски преподавательского состава Электро-мехо-технического тоже прокисли втуне, ибо вообще-то приборчик управления собирался по аналогии с «такто-кубо-управлением» не только во внешней, но и в функциональной части. Правда, полной адекватности добиться не удалось, и явно не из-за какой-то личной лености ЦСЭМТУ-шников, а из-за исходных, наложенных антропологией ограничений. Ибо как ни крути – причем, не исключительно в переносном смысле – но человеческая фигура никак не походит на двенадцатигранный (точнее, четырнадцати– с двумя исключенными обточкой) «кубик». Хотя для понятливости на плечах, боках, спине, ногах, голове и так далее демонстрационного экспоната нанесли точечные нашлепки соответствующие «единице», «двойке» и т. д. числового ряда.
Так вот, как только кнопка вдавилась, Байро Кадилло подпрыгнул. И подпрыгнул между прочим до потолка, то есть верхней балки десятиметрового устройства. Вернее, не подпрыгнул, ибо какие-либо мышечные сокращения от него совершенно не требовались, а подскочил… Не, наверное, более подходит, «взлетел». Короче Байро Кадилло взлетел вверх. Затем он по законам гравитации… Нет, снова не то. Как раз не совсем по законам гравитации. Это чувствовалось визуально, ибо существа эволюционно произошедшие от дереволазаючих приматов весьма тонко и подсознательно улавливают, когда с названной природной силой происходит нечто несусветное. А здесь действительно, Байро Кадилло падал вниз с неестественно большим ускорением. Кто-то, в силу случая, может решить, что преподаватели ЦСЭМТУ со страху перед Большой Досыпкой умудрились изобрести антигравитацию? Нет, вовсе не так. Хотя кое-кто из малограмотных – точнее, среднеграмотных – вельмож мог бы так и подумать. Однако пока, от сложных размышлений о физико-фундаментальных свойствах Трёхсолнцевой серьезно отвлекала эмоционально-зрелищная составляющая происходящего процесса.
Как уже указывалось, да и много раз еще будет, Байро Кадилло взлетел. Затем он, с ускорением, упал. Упал на «троечку», то бишь, на спину. Возможно, он при этом выразился не совсем сопоставимо с гравитационно-антигравитационными думами, то есть нецензурно, ибо к тому времени, когда он упал, из пола конструкции, явно из специально проделанных полостей, выдвинулись гвоздики. Правда, насладиться возлежанием на оных, Байро Кадилло не сильно позволили – пользующий пульт Гуррара уже нажал следующую кнопочку; снова в случайном порядке. Кадилло снова взлетел-подпрыгнул. И снова упал. Теперь ногами и задним местом – соответственно «девяткой». К этому моменту гвоздочки ушли обратно в тайные закрома, но зато на поверхность появились такие утолщенные, и сантиметров по пять длиной, лезвия. Надо сказать, что несмотря на некое уподобление одетого покуда человеческого существа игровому «танко-шахматному» «кубику» процесс выпадения чисел, имел обратную – в прямом смысле – направленность. То есть, в кубике идет в зачет верхняя грань. Ну а здесь бралась в рассмотрение нижняя – именно на нее «человеко-кубик» грохался, и именно в нее втыкались гвоздочки переменной длины, лезвия, топорища, крючочки, воздействующие особо наглядно на одежду, трехгранники, семигранники и прочее. И вот над всем этим Байро Кадилло летал, и на все это весьма жестко приземлялся.
Длилось данное действо не то что слишком долго. В принципе после второго, или там третьего-пятого выпадения «двенашки», то есть соударения с поверхностью головы подопечного, дальнейший процесс сильно поник в производительности, в отношении мимики, из коей кстати привыкшие много поколений обитать в обществе существа весьма точно декодируют отсеченную звуковую палитру. И кстати, преподаватели-рукодельщики с ЦСЭМТУ отнеслись к порученной работе многопланово и с изюминкой, и даже с неким тонкокорым привкусом гуманизма. Ибо в стадии выпадения «двенашки», никакие гвоздочки и шурупчики из пола не выдвигались, а наоборот, разные там дыроколы и сверла заныривали в подпол. Правда, и суровость не снималась полностью, ибо надувные, румяные подушечки из пола тоже не появлялись.
Время от времени манипулирующий кнопочками начальник полиции посматривал на руководящее звено – императора Грапуприса – дабы по движению бровей или прочим признакам уловить момент прекращения процесса. Но Его Верховенство наблюдал за происходящим бесстрастно (чему многие задним числом восхитились), но надо отметить, и без признаков скуки. А вот многие из окружающих реагировали бурно. Некоторые зажмуривались, взвизгивали и даже хватались за сердце. Было от чего. Ибо действительно на такой установке никак бы не получилось проделать статистически требуемую последовательность из десяти тысяч бросков, для проверки теории вероятности. Так как уже после трех десятков подлетов, с пола переставали взлетать не только клочья одежды, но и некоторые мелкие части тела. Особенно часто сие происходило после выпадения «пятерочек» и «семерочек», когда на поверхность вылезали небольшие алебарды. Ну а на одном из этапов, где-то после сорокового подскока, произошло разделение Байро Кадилло на большие фрагменты, количество коих стало быстро множится. Примерно чуть далее этой стадии Его Солнцесияние и остановил процесс. Ибо действительно, кой толк было наблюдать, как вверх – к тому же почти влипая в потолок, из-за уменьшения массы – подлетает только верхняя половина туловища Кадилло? Тем более после сорок пятого раза еще к тому же без головы?
