На какое-то мгновение в зале воцарилась тишина, но уже в следующее мгновение разом заговорили почти все, кто здесь был, то есть несколько сот человек. Кто-то шепотом переговаривался с соседями по столику, кто-то кричал на весь зал.
– Прошу вас, морпехи, успокойтесь! – взмолилась полковник МакТаггард, вернее, ее изображение на экране. Она подождала, пока вновь установится тишина. – Боюсь, что сверх того, что я вам уже сказала, другой информацией я не располагаю. Известно одно – число человеческих жертв велико, погибли как минимум пять миллиардов человек, не исключено, что даже больше. Разрушения нанесены немыслимые – в буквальном смысле этого слова. Десятки крупных городов смыты с лица земли, а те, что остались, сильно пострадали.
Для съемки земной поверхности были посланы разведывательные зонды, вращавшиеся ранее на высоких орбитах. Согласно переданным ими изображениям больше всего пострадали такие районы, как Европа, Западная Африка и обе Америки, Северная и Южная. Азия и Австралия хотя и понесли урон, однако сохранились как функционирующие социополитические образования.
В отличие от них в других регионах положение остается крайне тяжелым. Повсюду миллиарды беженцев, запасы продовольствия разграблены, питьевой воды катастрофически не хватает, больницы и центры производства нанопрепаратов разрушены, нанофабрики и электростанции выведены из строя. Согласно переданным сведениям, уже имели место случаи каннибализма. Голод и эпидемии приняли неслыханные масштабы. В общем, можно говорить о крушении всей человеческой цивилизации. В отдельных местах произошли извержения вулканов и воздух отравлен ядовитыми газами. Землю окутывает плотный слой облачности, который отражает солнечные лучи назад в космос, отчего на поверхности с каждым днем становится все холоднее. Ученые полагают, что резкое падение температуры может стать началом нового ледникового периода. Сам собой возникает серьезный вопрос: способно ли человечество выжить на родной планете?
МакТаггард на минуту умолкла, давая присутствующим возможность осознать сказанное. Наль попробовал представить, что бы он чувствовал, скажи ему кто, что его родной Эндуру разрушен, а большинство знакомых мертвы, что деревни и анклавы свободных людей стерты с лица планеты.
Попробовал и не смог. Такое опустошение – нет. Оно в буквальном смысле невозможно.
– Когда произошло это несчастье, значительная часть вооруженных сил была размещена в космосе, – продолжила МакТаггард. – Некоторые из них, например силы космической обороны, по-прежнему дислоцированы там же на случай второй попытки вторжения со стороны агрессора. Однако большая часть, включая находящиеся в космосе подразделения морской пехоты, постепенно переводятся на Землю, где они будут принимать участие в акциях по поддержанию правопорядка и оказания помощи пострадавшему населению. Предполагалось, что наш корабль встанет на якорь на Л-5, однако командование распорядилось, чтобы мы заняли позицию на низкой околоземной орбите, откуда личный состав корабля на шаттлах будет переправлен на Землю.
– Нас с вами лишь тысяча сто человек, но мы сделаем все, что в наших силах…
МакТаггард продолжала говорить, но Наль ее уже не слушал. В столовой воцарилась гнетущая тишина, он почти ощущал ее кожей.
Правда, постепенно разговоры за столиками возобновились – негромкое перешептывание, время от времени прерываемое всхлипами, некоторые плакали.
Полковник выразила свое сомнение в том, что человечеству удастся выжить, однако в данный момент мысли Наля не шли дальше размышлений о том, как поведут себя в этой ситуации другие морпехов на борту транспорта. У некоторых в глазах застыл ужас, отчего они сами походили на загнанных в угол животных. Другие же просто сидели, уставившись невидящим взглядом в пространство. А спустя еще пару минут кое-кого стало рвать прямо здесь же, в столовой. Были и такие, кто резко вскакивал и убегал в свою каюту. Других – и мужчин, и женщин – сотрясали истерические рыдания.
Наль обратил внимание, что один морпех, судя по знакам отличия капрал, сидевший за соседним столиком, при помощи ножа наносит на коже руки крошечные, но аккуратные надрезы. Из надрезов вскоре начала сочиться кровь, скапливаясь лужицами на столе и полу. Правда, никто вокруг этого не замечал.
Человечество, возможно, и стоит на грани исчезновения. А вот морпехи на борту космического транспорта ‹Шозен› явно находятся на грани помешательства.
25 марта 2314 года, Ринг-Сити, Виргиния, США/ФРА, 17:20, по восточному времени
Сержант Трэвис Гарроуэй так и не смог уснуть. Сны один за другим посещали его, особенно тот, в котором он потерялся среди бесконечного, запутанного лабиринта внутри корабля ксулов. Жуткие твари – не то роботы, не то живые существа – подбирались все ближе и ближе, и ему во что бы то ни стало надо было выбраться отсюда, иначе всему конец…
А еще в этом сне присутствовали Кроум и Земля. И если он не сумеет выполнить возложенную на него миссию – а похоже, что так и будет, – то они обе погибнут.
Этот сон в том или ином своем варианте преследовал его уже на протяжении недель.
Несмотря на бессонную ночь, он все равно до самой побудки оставался на своей койке на втором этаже временной казармы для унтер-офицерского состава. Лишь когда протрубили подъем, он встал, оделся и спустился вниз на первый этаж, где располагалась столовая.
По мере того как морпехи по одному входили в зал, другие морпехи, те, что несли дежурство, выдавали им миску и завтрак. Последний представлял собой прямоугольный брусок темно-коричневого цвета, запечатанный в вакуумную упаковку и сильно походивший на кирпич высохшей глины.
Гарроуэй вздохнул. Его уже начинало мутить и от вида, и от вкуса искусственной нанопищи. ‹Интересно, дадут ли нам когда-нибудь нормально поесть›, – подумал он про себя.
Найдя свободное место за одним из длинных столов, он положил брусок в миску и легонько провел по нему большим пальцем. От его прикосновения упаковка тотчас сползла и растворилась, а ее содержимое вступило в контакт с воздухом.
Упаковки нанопайков, которые им сейчас раздавали за неимением лучшего, представляли собой спрессованный сухой порошок, герметически запечатанный в тонкую оболочку. Стоило вскрыть такую упаковку, чтобы ее содержимое соприкоснулось с воздухом, как в течение трех минут сухой порошок превращался в нечто такое, что стыдливо именовалось кашей. Дегидрированный порошок впитывал влагу из окружающего воздуха. Кроме того, каждый паек был запрограммирован на саморазрушение, в результате чего выделялись кванты теплоты, при помощи которых и разогревалось это с позволения сказать ‹блюдо›.
