Степан добрался до места. Трупов здесь действительно хватало. Ими было завалено буквально всё. Только сутки назад, их здесь лежало куда больше. Приходилось разжигать не малые костры, чтобы их всех сжечь. Живым оркам это конечно не нравилось, но кто вообще сейчас думал о их чувствах? Если трупы не жечь, то будет эпидемия. Это вам любой «капитан очевидность» скажет. Собственно, от этой напасти, людей спасал исключительно мороз. Не будь его, пахло бы тут воистину хуёво.
Тела в чёрных одеяниях, со шлемами, иногда скрывающими лица за забралами с клювами, лежали на друг друге и по-отдельности, в самых странных и ужасающих позах. На их лицах застыли разные гримасы. У десятков орков, лица выражали боль и страх. Другие же выражали ярость, что так и не вышла из них. Но были и другие. Те, чьи лица не выражали ничего, по разным причинам. Одни орки лишились всех чувств перед кончиной, и теперь, даже лучшие умы, не смогли бы понять, какие предсмертные ощущения скрывают выражения их лиц. Ну а у кого-то этих лиц просто нет.
Руки в перчатках осторожно проверяли остывшие тела, цепляясь за ремешки, цепочки, верёвочки и выпирающие из тел кости. Дублёная кожа перчаток, сметали с трупов снег и алый лёд. Пальцы забирались под одубевшую одежду, в карманы, подсумки. Не редко им попадались различные блестяшки. Таковые сразу попадали Степану в карманы.
Через десяток вещиц, Яковлев поспешил сбежать из этой братской могилы.
Степан чувствовал себя просто отвратительно, словно жалкий червяк под человечьей пятой. Его душа извивалась, упрашивала хозяина одуматься. Младший Зайцев может был и не самым лучшим человеком. Даже спустя месяц войны он таковым оставался, разве что не с таким самомнением. Вот только человек не заслуживает подобного за мудачество. Его ждёт трибунал, тюрьма если повезёт, хотя у «синих фуражек» на него определённо иные планы.
До родной траншеи уже было не далеко. Народ до сих пор веселился, пел, танцевал. Помимо гармошки, теперь ещё звучала гитара. Радостные мужики, словно дети шли по траншеи к спальным местам, толкаясь, подшучивая, смеясь.
— Здравия желая товарищ капитан. — Сказал солдат и криво, лениво отдал честь. Кажется, они там выпили уже больше дозволенного. Повезло им, что у Степана не было времени на разборки.
Рядом с местом сборища, лежали десятки вещмешков, сложенных в кучу. На каждом была нашивочка с фамилией и инициалами.
Степан пристально начал рассматривать их, высматривать нужную.
Васин, Шевцов, Чубаров, Тейлор, Якин, Федотов, куча всяких фамилий на французском, Зыков, Хубиев, Николаев, Берёзов, Иванов… Зайцев.
Степан раскрыл мешок, положил краденное на самое дно. Закрыл мешок. Осмотрелся. Выдохнул. Всё кончено. Теперь можно было идти к весельчакам и гнать их спать.
***
— Что они там празднуют? — Спросил Леёлчр.
— Великий праздник «Новый год», мой господин. — Ответил человек гид. Худой, жалкий, не бритый, но при шубе. Он стоял на коленях не поднимая глаз.
— Я слышал о нём. Кажется, именно в этот праздник вы украшаете кусты?
— Да мой господин, именно так.
Они находились на холмике, прикрытые шатром и окружённые величественными деревьями, мешками с землёй и войнами, что не знали усталости.
Леёлчр посмотрел в бинокль. Сегодня он не видел своего врага. Тот прятался, или сдох. Во второе вождь орков не верил. Этот человек, добрался от земель орды, до границ земли «красных людей». Подобный ему не мог умереть в лабиринтах траншей. Если лес со всеми его ужасами и тварями, не взяли этого человека, то и война не сможет.
— И что же вы ещё странного делаете в «Новый год»? — Спросил Леёлчр у гида.
— Танцуем, выпиваем, салюты пускаем. — Ответил человек.
— Не плохой день. У нас тоже есть такой праздник. «День падения», что празднуется в день, когда с небес упал метеор, породивший всё это. Величайший день. Мы приносим жертвы нашему богу, и празднуем до потери сил. Так мы чтим бога и силы его породившие. А вы кусты украшаете. Не красоты, не символизма. Ваш праздничек, давно потерял всякий смысл.
— Да что вы… — Хотел сказать человек, но заткнул себе рот.
Сказанного хватило, чтобы воин, что стоял у него за спиной, ударил жалкого червя плёткой.
Вождь махнул рукой. Воин остановился, встал на место.
— Знай своё место червь. И не забывай его. Ты больше не мужчина, ибо не способен боле создать потомство. А воином ты никогда и не был. Так что, жив ты, лишь благодаря моему слову. — Сказал Леёлрч, даже не взглянув на человека.
— Леёлчр, илшз сйо (Леёлчр, друг мой)! — Воины расступились. К шатру вышел вождь Днлчор в своём белом одеянии.
Его сопровождали лучшие бойцы племени «белых ворон».
— Иа Днлчор, ынй непйа (Да Днлчор, что такое)? — Встал и спросил у друга Леёлчр.
— Я ийрват шаень (Я должен уехать). Нчр теу, пеп ёрйъемнчо кбм (Тыл наш, как блохастый пёс). Калакйртат жлаиднарясд (Переполнен вредителями).
— Агвео амрд теий (Езжай если надо). Я мклежрюмь йидт (Я справлюсь один).
Вожди пожали руки, обнялись.
— Ёалазд маёя Днлчор (Береги себя Днлчор). — Сказал Леёлчр.
Белокурый орк кивнул, надел шлем и пошёл к приведённым коням.
— Жйднард (Воители)! — Выкрикнул Леёлрч и все орки, что сидели, встали как один. — Сйо илшз шагвеан, я йкаыерат (Мой друг уезжает, я опечален)! Мй стйо йкаыердрчя д ёйз (Со мной опечалился и бог)! Шёаона рюиао, ынйёч жалтшремь леиймнь ста д ёйз (Убейте людей, чтобы вернулась радость мне и богу)!
Орки заспешили, забегали. Сняли ткань с пушек, открыли ящики и вытащили снаряды. Выстроились для атаки.
Родились вспышка и гром, и исчезли они через мгновение.
Человечьи позиции снова превратились в ад.
Воины орды пошли в атаку, ради своего господина.
— Смотри человек. Это есть великое повиновение. — Повернулся вождь к гиду.
— Они погибнут, ни за что. — Смотрел человек на идущих орков, и ужасался.
— Ты не прав. Они погибнут во имя бога, во имя лео, великой смерти и моего сына. К тому же, надо же испортить ваш кустарный праздник.
Глава 18: В тылу врага
Орки ступали по снегу, не обращая внимания на тьму и холод. Глаза у них были не хуже такой старинной вещи как ПНВ. Тела же охранялись от холода, отличными зимними костюмами и комбинезонами. Руки в толстых рукавицах и перчатках, держали множество разного оружия. Орочьи винтовки и пулемёты, с оружием Нации Чистых, Французской Колонии и Византии висели на соседних ремешках.
Лучи луны с силой пробивались через частые, запутанные ветви огромных деревьев, и множеством отдельных пятен опадали на землю. Ветер сегодня был довольно спокойный. Вот уже неделя пошла с тех пор, как прошёл последний крупный снегопад. Разумеется, мелкий снежок шёл часто и на него уже никто не обращал внимания. Он для орков не проблема. А вот отсутствие снегопадов большая радость.
Но не только поганый снег являлся трудностью для орды. Месяц с лишним у них была сильная жопная боль. Некие ублюдки бродили у них по тылам и наносили удар за ударом по важным объектам. Склады горели, танки взрывались, а эти сволочи раз за разом уходили, оставляя за собой минимум следов.
Для борьбы с негодяями по лесу были разосланы взводы умелых воинов со следопытами. Эти бредущие во тьме орки как раз и есть один из таких взводов. Сорок семь топоров. Остальные сгинули в пастях зверей.
И как же не повезло данным оркам. Их ведь ждала та же судьба.
Тьма разлетелась по сторонам, растолкнутая вспышками света. Сумасшедшее количество трассеров вылетали из сугробов, разя орков пачками. Они летели со всех сторон, и все устремлялись в идущих друг за дружкой воинов орды.
Когда орки среагировали на неожиданное нападение, половина из них уже валялась в снегу, окрашивая его в красный. Командир пал, ещё при первых выстрелах. Его красивый шлем, упал на снег, наполненный мозгами владельца.
