Лишь краешком сознания он замечал, что она еще не одета и капли воды падали на бежевый палас.
– Я прошу прощения, мисс… Я попал сюда случайно… Я…
Крепкий удар в солнечное сплетение прервал пустую болтовню Бергера.
– Кто тебя послал? – повторила красотка и снова ударила в лицо. Бергер ощутил во рту привкус крови. – Кто тебя послал? – снова спросила она и стала бить его по ребрам.
– Ай, как больно! Мисс, прошу вас! Не бейте меня, я вам все скажу – я вам во всем признаюсь, даже под протокол! – закричал в отчаянии Бергер, понимая, что шутки уже закончились.
Его глаза слезились, губы тряслись, он был готов на любое сотрудничество. Последовал еще один удар, и Бергер лишился чувств, а когда пришел в себя, его мучительница уже была в белоснежном махровом халате с полотенцем на голове и с крупнокалиберным пистолетом, который приставила к голове несчастного Бергера.
– Еще раз спрашиваю, подонок, кто тебя прислал? На кого ты работаешь?..
Бергер понял, что пропадает, и забился, залепетал, пока была такая возможность.
– Простите меня, мисс, я хотел снять вас голой, я хотел вас!.. Я думал, вы заплатите, и еще надеялся на секс с вами!.. Прости-и-ите, мисс!.. – Бергер вскинул руки, полагая, что сейчас его за такое признание попросту пристрелят, но истязательница, напротив, оставила его и села в кресло в углу номера.
– Так ты просто извращенец? – спросила она, кладя пистолет на журнальный столик.
– Ну… видимо, – произнес Бергер с неопределенной интонацией.
– И чего же ты хотел? Снять обнаженку, предложить ее выкупить, да еще и секс в придачу? Да ты урод, бедняжка.
– Увы, мисс, больной человек, – тотчас согласился Бергер.
– Кто живет на втором этаже в двести семнадцатом номере?
– Там, кажется, пара геев.
– Точно геи? – спросила красотка.
– Ну, пара мужиков, только выглядят странно.
– Багаж какой?
– Что?
– Багаж какой, спрашиваю?
– Ах это… – Бергер начал вспоминать. – Багаж был большой и тяжелый.
– Геи носят тяжести?
– Нет, мисс. Обычно кружева – это да. Белье, сапожки, пиджачки яркие из синтетики. Все очень легкое.
– Но багаж этих двух был тяжелым?
– Я не виноват, мисс!.. Так получилось!..
– Ладно, – махнула рукой красотка. – Давай, рассказывай все с самого начала.
И Бергер стал рассказывать, сначала торопливо и сбивчиво, но затем выправился и вполне сносно изложил историю своего падения, а потом стал отвечать на уточняющие вопросы и, насколько смог, подробно описал жильцов двести семнадцатого номера.
А между тем дела этих жильцов шли своим чередом.
– Скажи мне, Эрик, ты узнал ту девицу у ресепшена?
– Ну, я видел классную девку, длинные ноги, попка персиком. Ты это имел в виду? И в то же время она миниатюрна, ты заметил?
– Я это заметил, но я заметил и то, что она переехала с нами из предыдущего.
– Ты видел ее там?
– Да, видел. Не так чтобы очень подробно, как в этот раз, но она мелькнула разок на этаже, и я запомнил.
– И… что ты скажешь по этому поводу, Курт? – спросил Эрик уже другим тоном.
– Нужно за ней приглядеть. Неприятное какое-то совпадение.
– Да, неприятное, – согласился Эрик. – Когда выходишь на связь?
Курт глянул на часы и сказал:
– Через четверть часа.
– Хорошо, – кивнул Эрик и сел в кресло, сложив руки на животе. Это означало, что он крепко задумался.
Курт не стал беспокоить напарника и взялся раскладывать на столе блоки системы связи, поочередно подключая их и тестируя. Время было, и он никуда не спешил.
Собрав всю цепь, он взглянул на часы – до выхода на связь оставалось четыре минуты.
– Курт, а что мы будем делать, если она последует за нами и в следующий отель?
– Она не последует за нами в следующий отель, Эрик.
– Почему?
– Ты сам знаешь почему. Если это случайность, то она больше не повторится, если она профессионал – этого тем более не повторится.
– Да, ты прав. Это все очевидно, – согласился Эрик и вздохнул.
– Не вздыхай так, пожалуйста, и не говори, что она напомнила тебе Изольду.
– Да, – кивнул Эрик и снова вздохнул.
– Давно пора забыть, приятель, ведь это была твоя работа – это и сейчас твоя работа. Ей заказали тебя, тебе заказали ее. Тут уж никак не отвертишься. Все, ладно. Время сеанса связи.
Курт надел «краб» с наушниками и произнес:
– Слушаю вас, босс. Мы уже на месте.
– Замечательно. А то появились сведения, что у вас там возникли трудности.
– Что вы, босс, какие трудности?
– Ну, нет трудностей, и ладно, – ушел от вопроса заказчик.
– Как скажете, босс, – согласился Курт, сразу вспомнив про красотку у ресепшена.
– Сегодня вечером получите окончательную, я надеюсь, наводку. У вас там действительно порядок?
– Вы уже меня пугаете, босс. Что такое?
– Ну, есть сведения, что у вас могут появиться конкуренты.
– И чем нам это грозит? – насторожился Курт.
– Только тем, что они отработают вместо вас, но ваши интересы при этом не пострадают. Ты же помнишь, как построен наш договор.
– О да, сэр, там этот пункт прописан.
– Вот и я о том говорю, так что просто посматривайте, чтобы быть в курсе.
– Да, сэр, мы будем посматривать.
– Тогда до вечера.
– До вечера, сэр.
Курт отключился от связи и какое-то время смотрел в пустой экран визуального блока, ожидая сообщений о перехвате, которые случались не так уж редко. Собственно, перехват еще не являлся чрезвычайной ситуацией, ведь передача велась кодированными сигналами, но в этот раз обошлось без перехвата, и Курт отключил аппаратуру.
– О чем говорили? – спросил Эрик, который дожидался, когда напарник закончит передачу.
– Ни о чем таком, что вызывало бы тревогу. Успокойся.
– А я спокоен, – сказал Эрик, но по его тону Курт понимал, что напарник нервничает.
Раньше у него были серьезные проблемы – ведь работа не из спокойных, но когда припекло, он взял отпуск и прошел двухнедельный курс интенсивной терапии. Угрохал кучу денег, но оно того стоило и вроде все стало хорошо, но эта девка напомнила Эрику Изольду, и снова понеслось…
– Босс сказал, что сегодня вечером будет конкретная наводка.
– Это я понял, а что он сказал такого, отчего ты напрягся?
– А я разве напрягся? – усмехнулся Курт.
– Напрягся, – кивнул Эрик.
– Не, ну сначала – да, я напрягся, это когда босс сказал, что там могут оказаться конкуренты.
– Ни хрена себе новости! – воскликнул Эрик, вскакивая.
– А чего ты так взвился? – улыбнулся Курт, стараясь придать своему лицу равнодушнейшее из выражений.
