По пути им попалась пара массивных стальных дверей. Тигран пожертвовал немного взрывчатки, чтобы взорвать их петли. За одной обнаружилось частично затопленное помещение. За ним — коридор, снова дверь и еще одно помещение, более обширное и также частично затопленное. В нем было найдено много различных вещей, не относящихся к военным. Например, гнилая тряпичная кукла, ржавая коляска или остатки фанерного чемодана, обтянутого кожзаменителем.
— Тут, похоже, бомбоубежище было для гражданских. И от него имелся выход в общую подземную сеть, — предположил Тигран.
После беглого осмотра и неприятного хлюпанья по просочившимся грунтовым водам, они вернулись в тот сухой и бесконечный коридор. За второй железной дверью скрывалось помещение с четырьмя генераторами. Естественно, нерабочими. Хотя после того, как Загорский обнаружил в глубинах лабиринтов под Пятым фортом генератор, пригодный к ремонту и работе, можно было ожидать чего угодно. Нет, эти заржавели напрочь. Возможно, из-за более высокой влажности, к которой данный тип генераторов был менее устойчив. Да еще и часть узлов была демонтирована. Имелся и трубопровод для отвода выхлопных газов и подпитки камер сгорания воздухом с поверхности. В углу помещения нашлось что-то вроде пожарного крана и еще один кран. Видимо, для доставки сюда по топливопроводу горючего.
Троица снова вернулась на прежний маршрут. Вскоре коридор круто повернул на север, а прежний маршрут оказался обрушен. И за этим-то поворотом, в полу, обнаружились рельсы. Совсем узкие.
— Это твое метро? — усмехнулся Тигран, толкнув локтем Загорского.
Тот задумчиво мотнул головой:
— Нет, конечно. Здесь, похоже, какая-то сеть снабжения. Наверное, что-то на тележках катали.
Вскоре они обнаружили и первое подтверждение этому предположению: справа в стене темнел широкий колодец круглого сечения, уходящий вверх. В колодце можно было разглядеть ржавые остатки подъемного механизма, а также гнутые и частично отсутствующие скобы вертикальной лестницы.
— Черт! На какой же мы глубине?! — охнул Баграмян, посветив фонарем наверх. — Конца этому колодцу не видать. А там, метрах в десяти над нами, похоже, дверной проем или другой коридор. Что это такое вообще?
— Возможно, на поверхности, над колодцем располагалась зенитная или гаубичная батареи. А тут к ней боеприпасы подвозились.
— Не слишком ли расточительно строить сеть туннелей для подвоза боеприпасов? — спросила Рита.
— Ну, в условия осады города… А Кенигсберг, напомню, был городом-крепостью. Так вот, в условиях осады, когда идут артобстрелы и бомбардировки, расточительно подвозить припасы именно по улицам города. Одно попадание — и целый квартал можно детонацией положить. А тут тихо, спокойно и бесперебойно. Может, там вообще не батарея, а какое-нибудь важное здание. Например, управа гауляйтера.[30] А это эвакуационный канал. Хотя кто его знает…
Тигран принялся осматривать различный хлам, скопившийся на дне колодца.
— Похоже, там действительно была батарея, — произнес он после того, как извлек какой-то мятый цилиндр.
— Что это? — поинтересовался Загорский.
— Это гильза. Восемьдесят восемь миллиметров. Ходовой калибр для немецких зениток и противотанковых орудий был.
— Ну да, — кивнул Александр. — «Тигриный» калибр.
— Слушай, а может, где-то под землей у них вообще завод боеприпасов был, и прямо с конвейера — сюда?
— Вполне возможно, — Загорский ухмыльнулся. — Под Ленинградом и в Сталинграде на горьком опыте научились, из заводского цеха — сразу в бой.[31]
— Это точно, — кивнул Баграмян. Внезапно что-то привлекло его внимание в остатках смонтированной у стены моторной установки механического подъемника, от которого уцелела только пара вертикально уходящих наверх рельс.
— Чего ты там нашел?
— Тут, на кронштейне, надпись какая-то, сваркой выведенная. По-русски!
— Да ты что?! — Александр подскочил к Тиграну и также посветил своим фонарем.
«Кр-армеец Демьян Трофимов. Пленен в II/42 г.»
Тигран, вооружившись ломиком, принялся отбивать крепление мотора от стены.
— Ты чего делаешь? — удивился Загорский.
— Опыт мне подсказывает, что он не просто так расписался тут, — кряхтел, орудуя инструментом, Тигран. — Я когда только в армию призвался и в учебке был, пришлось нам гараж строить одному говнюку-полковнику. Ну мы с пацанами там, во время перекура, решили заложить в кладку шлакоблоков записку для потомков. Расписались там и написали все, что думаем о том полковнике и чего помимо вечной диареи ему желаем.
Кронштейн, наконец, не выдержал напора и отошел от стены. Ко всеобщему удивлению, за ним был спрятан сложенный вчетверо полуистлевший лист бумаги.
Взяв его в руки, Баграмян осторожно развернул.
На одной стороне был печатный текст.
— Саня, ты вроде немного знаешь немецкий. Тут одно и то же слово повторяется много раз.
— Что за слово?
— «TOD».
— «Tod», значит «смерть». — Александр деликатно принял листок из рук напарника. — А тут не только на немецком. Тут еще вон, на польском и внизу на русском.
— А точно!
За неподчинение надзирателю — смерть.
За опоздание на построение — смерть.
За распевание песен в бараке — смерть.
За утаивание еды — смерть.
За саботаж — смерть.
За отказ вставать во время трансляции речи фюрера или германского марша — смерть.
Некачественная работа есть саботаж и за это — смерть.
…смерть, смерть, смерть, смерть…
— Н-да, — покачал головой Тигран и развернул листок. На оборотной стороне этой памятки, которая, по логике, должна была быть пустой, также имелся текст. Выведенный неровными буквами, возможно, соломинкой либо древесной щепкой. Какими-то бурыми чернилами… Хотя нет…
— Тут кровью написано, — тихо прошептал Баграмян.
«…за отказ работать на объекте повесили 25 человек. 9 поляков. 1 германский коммунист. Остальные наши. Пришлось работать, чтобы уберечь остальных. Смерть фашистским псам! С нами Сталин! Верим, нас освободят, и мы искупим свой позор плена и отомстим за умученных товарищей…»
Ниже шел список имен. Похоже, тех, кого казнили.
Тигран медленно присел на кучу хлама и тяжело вздохнул, глядя на текст:
— Мой дед в плену тоже был, — тихо заговорил он. — Потом бежал с дружками. Одного он часто вспоминал. Здоровый такой лось, говорил. Старшина Маломальский. Кулаком голову часовому расплющил. Вернулись к своим. И до Одера дошел. Дед потом с самураями поехал воевать на Восток. Америке подсобили с квантунами.[32] Задавили их деды наши, Санька. Отомстили за все.
