С момента прорыва в тыл группы до момента, когда позвоночник вылетел через грудь последнего ее бойца, прошло шесть секунд. Шесть секунд животного счастья. Глеб, пьяный от крови, стоял посреди круга из рассеченных конвульсирующих тел, выпущенных кишок, дымящихся автоматов и россыпи гильз.
«Еще».
– Система, обзорный выстрел, пуск. Вывести изображение с камеры.
Голографическая проекция выдала панораму разрушенных лачуг, горящих автомобилей, разбросанных повсюду трупов и маленького кровавого цирка в центре.
– Да-а, – довольно ощерился Глеб, заметив среди мертвых руин передвижение небольшой группы вооруженных людей, и, сглотнув, направил «Ивана» к новой цели…
Когда звуки стрельбы смолкли и ничто, кроме лениво поедающего трущобы огня, не нарушало больше тишины, он вернулся к укрытию.
– Что? – спросил Глеб, видя недоуменные лица штурмовиков.
Нанесенный на «Ивана» перед отправкой в Африку кирпично-черный камуфляж было не разглядеть под бурой коркой с алыми потеками. Звезды растворились в красном, потеряв свой белый кант. Левую руку облепили присохшие куски кожи, розовато-серые комки мозга и слипшиеся пряди волос. К тому же она до сих пор сжимала не менее «аппетитно» выглядящий стальной прут.
– Экономия боеприпасов, – пояснил Глеб необычный выбор оружия. – Доложите обстановку.
– Противник уничтожен. Среди личного состава потерь нет, – взял слово звеньевой. – Если не считать… – кивнул он за плечо на глухую комнату. – Один готов. Да и эти двое долго не протянут. Нужен вертолет.
– Сам знаю, что нужен.
– Ебать! – в здание вошли Братья. Талос протер рукавом забрало, чтобы лучше разглядеть открывшуюся картину. – Коварные черножопые подонки пытались утопить тебя в крови?! Бля! – пихнул он локтем Колосса. – А Инструктор говорил, что это я псих!
Амуниция самого Талоса тоже была далека от чистоты. Красные пятна обильно дополняли пустынный камуфляжный рисунок. На автомате между стволами появился длинный штык-нож, для которого, судя по виду, нашлось немало работы. Но в сравнении с Глебом Брат выглядел святой невинностью.
– Патроны кончились? – поинтересовался Колосс.
– На исходе, – ответил Глеб, не желая развивать тему.
– Я бы тоже руками рвал, но брезгую, – поморщился Талос. – Еще заразу какую подхватишь.
– Где Преклов?
– Добивает раненых. Я хотел посодействовать, но он сказал, что справится. Тоже не брезгливый.
Снаружи донесся негромкий звук двигателя и перемежающийся влажным чавканьем лязг.
– С этим нужно что-то делать, – оконный проем загородила остановившаяся снаружи «Химера». – Помогите очистить гусеницы.
– Твою мать. – Талос присел, разглядывая забивший все пространство между траками фарш. – Я к этому не притронусь.
– Даже ради сувенира? – усмехнулся Колосс.
Штурмовики тут же нашли себе каждый по «неотложному» делу.
– Я помогу, – вызвался Глеб и начал выковыривать прутом мешанину из мяса, жира, костей, потрохов и тряпья.
– Не хотелось патроны тратить… – оправдывался Преклов.
– Да, – понимающе кивнул Глеб.
– …а манипуляторами чертовски неудобно.
– Два маньяка, – ощерился Талос. – Они начинают мне нравиться.
– Вроде нормально, – закончил Глеб уборку. – Всем подготовиться, скоро выдвигаемся. Нужно соединиться с ушедшими вперед, – махнул он рукой в сторону предполагаемого нахождения базы «Злого Солнца», откуда уже доносились раскаты взрывов и звуки все более интенсивной стрельбы.
– А что с нашими ранеными и мертвыми? – поинтересовался звеньевой.
– Раненых забираем. Мертвых оставим тут, проходы заминировать. Приступайте. У нас еще полно дел…
– Ремни пристегните! – крикнул борттехник, грозно сверкнув глазами.
– Отсоси. Ох, дьявол, – вытянул ноги Талос, откинувшись назад и повернув голову к иллюминатору покидающей Йоханнесбург «Авроры». – Не думал, что это может так заебать.
Внизу среди черного дыма, разносимого винтами десантных вертолетов, спешили к машинам закончившие работу штурмовики.
– Сколько у тебя? – устало спросил Колосс, с хрустом разминающий затекшие на рукояти пулемета пальцы.
– Около шестидесяти.
– Пиздишь.
– Считай сам. Восемь вначале, два десятка у кирпичной халупы, пятерых на этом… как его? Да похуй. – Талос подался вперед и разъединил каммербанды, после чего, кряхтя, снял жилет через голову. – Ух, наконец-то.
– Запрещено снимать броню до прибытия на базу, – напомнил Глеб, сам еле ворочая языком от усталости.
– Ты мне просто завидуешь, – положил Талос на скамью шлем.
– Извини, командир, – последовал Колосс его примеру. – У нас кондиционера нет.
Услышав от Брата «командир», Глеб довольно улыбнулся. Мышцы ныли, голова трещала, к горлу подкатывала тошнота, но на душе было тепло и спокойно. Он сделал свою работу. Сделал как надо и даже лучше. Ни одной потери под его командованием. Эффективность выше всяких похвал. Сам майор пожал ему руку, после того как второе отделение пятой роты разорвало клещи, сомкнувшиеся вокруг чересчур самонадеянных сослуживцев. Спас не одну жизнь. Может быть, даже жизнь офицера, а это уже попахивает героизмом. Осталась только одна помеха на пути к полному удовлетворению – Симагин.
– Что будем делать с сукой-особистом? – будто забравшись Глебу в мозг, спросил Колосс.
– Первым делом пожру, – зевнул Талос и достал из ножен свой тесак, – а потом вскрою мразь, как рыбу, снизу доверху, обмотаю кишки вокруг цыплячьей шеи и подниму на флагшток. Как закончу, в душ и баиньки, – совершенно по-детски потер он кулаком глаз и причмокнул.
– Я сам разберусь с Комиссаром, – отрезал Глеб.
– Рапорт подашь? – усмехнулся Преклов.
– Нет. Он виновен в смерти штурмовика. И он ответит, без промедлений.
– Знаешь, – Колосс обтер ладонь о насквозь пропитанную потом майку и протянул Глебу, – вы оба, – перевел он взгляд на «Химеру», – не такие уж уроды.
– Присоединяюсь, – поднял руку Талос.
– Рад слышать, – ответил Глеб, еле обхватив громадную лапищу.
К моменту, когда «Аврора» приземлилась, возле вертолетных площадок было уже полным-полно народу, выгрузившегося из прибывших «Скарабеев». Звену Глеба пришлось идти сквозь колонны штурмовиков, бросающих на более чем заметную четверку любопытные взгляды, пока кто-то не крикнул: «Глядите! Это же те самые парни, что вытащили третью роту из говна!»
Глеб и не предполагал, что слава может быть настолько нежданной. Штурмовики, расступаясь, вытягивались по стойке «смирно» в воинском приветствии. Те, что посмелее, норовили дружески хлопнуть по плечу. Над базой понеслось скандирование: «Доблесть и честь!»
