– Ничего… сын. Все нормально. Ты прости, что нам не удалось сразу же с тобой встретиться, еще там, на Земле. Веришь ли, не было ни одной свободной минуты. Слишком быстро все произошло…
– Конечно, верю, отец. Я все понимаю.
– Вик, а… мама жива?
– Да.
– Я хотел бы познакомиться с ней.
– Ты очень похож на отца, папа.
Комбат кивнул. Помолчал. И спросил:
– А фото… то есть голокарточка есть?
– Конечно.
Крупенников-младший коснулся клавиши комма.
– Смотри, бать.
На захламленном бумагами, рюмками, остатками наскоро сделанных бутербродов столе появилось голографическое изображение женщины. Изображение внезапно шевельнулось, подняло руку и погрозило пальцем:
– Вик! Много не пей!
После чего замерло.
Доктор криво улыбнулся и шепнул:
– Не буду, мама.
А Крупенников-старший вдруг застыл, пораженный. Рот его наполнился тягучей слюной, в горле неожиданно пересохло.
– Красивая у меня мама, правда? – грустно улыбнулся Вик
– Да… Очень… Как Дарьюшка…
Вик с изумлением посмотрел на майора:
– Папа?
– Сын… Я это… Пойду… Дела…
– Батя…
– Служба, сын. Нас ждут великие дела, и мне надо быть готовым к ним. Мы еще увидимся. Мы теперь будем вместе, сын…
Пошатываясь, он встал. Не от алкоголя, нет. От другого.
И уже у двери обернулся, тяжело дыша, спросив:
– Как зовут твою маму?
На этот раз смутился младший:
– Дарья….
Хорошо, что пневматическими дверями в каюте нельзя хлопать. Иначе бы комбат обязательно хлопнул. И разбудил храпящего Харченко.
В ушах шумело. И тоже не от алкоголя. Комбат лег на свою койку, положив руки под голову.
«Так не бывает», – думал он.
Так не бывает, и быть не должно. Сердце билось, как птица о клетку. Грудную клетку. Так не бывает, потому что так быть не может. Вся теория статистики кричит – этого НЕ МОЖЕТ БЫТЬ! Но вот может же? И что теперь делать? Ей уже далеко за пятьдесят, а тебе – меньше тридцати. За ней – чудеса омолаживающей медицины, за тобой – высасывающая силы и жизнь война. Ты – седеющий старик, который ничего не умеет, кроме как убивать. Она красивая и молодая женщина, ждущая не тебя, а своего погибшего мужа. Твоего далекого потомка.
Нет… Война проще, чем жизнь.
И как жить дальше? Как жить, если ты снова увидел ЕЕ?
Видимо, последние слова майор Крупенников произнес вслух. Потому как Харченко приподнял всклокоченную голову и сонно пробормотал:
– Как быть, как быть… Тоже мне, Гамлет! Виталь, давай сначала этих самых ушлепков ликвидируем, а потом уже своими личными делами будем заниматься, хорошо? Иди, спи…
Крупенников молча согласился с ним.
Но уснул только под корабельное утро, ничем не отличимое от ночи, когда до подъема осталось меньше часа.
И перед самым подъемом, в сладкой предутренней дремоте, к нему приходила его Дарьюшка, почему-то в скафандре и со штурмовой винтовкой в руках. Подняв забрало шлема, она грустно смотрела на него, и в глазах ее читалось:
– Где же ты так долго был, Витальюшка?
Он просыпался и засыпал снова. Но она приходила опять и опять…
Нодесса, военный городок, Земля, 2297 годПотрепанные при высадке на Агрон и наскоро подлатанные на борту транспорта челноки опускались прямо на территории военного городка, в нарушение всех мыслимых инструкций по безопасности полетов проходя по кратчайшей глиссаде над жилыми кварталами мегаполиса. Высаживали людей – и тут же улетали за новой партией. «Мечту» и пока еще безымянный трофейный транспортник, следом за ней занявшей свое место на низкой орбите, покидали все, кроме экипажей. Первыми на планету спускались офицеры, следом добровольцы и в последнюю очередь – набранные на Агроне курсанты.
Работы оказалось много, хватало на всех. Нужно было разместить и накормить огромное количество людей, уставших питаться пусть и высококалорийными, но все же далекими от нормальной горячей пищи рационами. А перед этим – пройти обязательную санобработку. Раненых перевезли первыми рейсами и уже из расположения части отправили флаерами по больницам города – за этим следил Вик Крупенников.
А вот Виталий Крупенников вместе с Лаптевым и его штабными офицерами следили за всем остальным.
Харченко комбат в первый день после возвращения на Землю вообще не видел. Особист сразу же уединился где-то вместе со своими доверенными людьми и, надо полагать, готовил операцию по «ликвидации этих самых ушлепков». Его можно было понять – до срока, указанного в переданной Филом Зимом гравиграмме, оставалось всего два дня. Сергей очень надеялся, что возвращение войск не спугнет неведомых «кукловодов», но и держать такую прорву уставших людей на орбите тоже было нельзя. С другой стороны, последние в истории Земли серые кардиналы уже в любом случае проиграли, и сейчас речь шла лишь о том, чтоб эффектно накрыть их всех в самом логове, вместо того чтобы отлавливать по одному по всей планете. А в том, что, случись такая необходимость, он с этим справится, Харченко не сомневался. Привыкшие к абсолютной безнаказанности и неприкосновенности, члены Ученого Совета просто не сумели бы долго скрываться, меняя личины и притворяясь. Не те люди, да и время не то…
Оставшийся на борту капитан Истеррус получил приказ немедленно начать регламентные работы и не далее, чем через неделю, подготовить судно к рейсу в обратном направлении, на Агрон. Конечно, можно было взять любой другой транспортный корабль, благо было из чего выбирать, но Крупенников предпочел воспользоваться проверенным судном и проверенным экипажем. Впрочем, Виктор Мария не спорил и даже сообщил, что воспринял бы отказ от своих услуг, как личный вызов.
На второй день Крупенников отправился в пригород Берна, где все еще отсиживался в резервном правительственном дворце Восьмой Автарк Эйкумены Клаус Маурья. Именно так, именно «отсиживался», поскольку Крупенников, обычно вовсе не склонный к мелкой мстительности, так и не отправил ему обещанное сообщение об исходе операции. Сначала, едва только они погрузились на агронской орбите на борт транспорта, он просто позабыл это сделать, а затем – не стал делать уже принципиально. Ничего, пусть поволнуется, глядишь, ему ж на пользу пойдет. Да и не обязан он, если уж на то пошло, перед всеми отчитываться. За то, что выдернули сюда, спасая от неминуемой смерти, конечно, спасибо, но и докладатъвсяким разным штатским по первому их требованию, комбат тоже не собирался. Правда, вчера Автарк, по своим каналам получивший данные о том, что войска начали выгрузку, пытался вызвать Виталия к себе или хотя бы просто выслушать доклад по коммуникатору, но комбат буркнул, что занят, и завершил вызов, заблокировав на сутки личный номер Маурьи. Перезвонил он ему лишь сегодня утром, после чего сел вместе с объявившимся Харченко в гравилет и отправился в Альпы.
