— Я могу доставить пакет на корабль, — предложил он.
— Нет. Я сам.
— Может быть пошлем Жена или Маса? — настаивал Бад, — не хочу, чтобы ты покидал форт. Это может быть опасно.
Мне никогда не нравилось, когда меня начинали опекать. Раньше такого за Бадом не водилось. Я довольно жестко ответил ему, что сам могу о себе позаботиться.
Кажется, он обиделся.
Я несколько раз перечитал отчет, чтобы ничего не забыть, аккуратно сложил листки, вложил в конверт и скрепил сургучной печатью.
Разгрузка закончена. Продовольствие, обмундирование и боеприпасы перенесены, и уже размещены на складах. Почти все лодки вернулись на корабль, нам оставили только три штуки.
На одной из них я отправился на судно в сопровождении охраны.
В этот раз задерживаться я не собирался, передал капитану пакет, выпил с ним бокал вина, от ужина отказался, но перед отъездом принял душ в своей каюте.
Мы тепло простились с Халом. На прощание он подарил мне коньяк и несколько хороших сигар.
Когда наша лодка отчалила от борта, я увидел, что капитан стоит на носу и смотрит на нас, я помахал ему рукой.
Бад исполнил мое распоряжение и теперь несколько костров горело снаружи, освещая расчищенное перед стеной пространство. Охрана заметила нас издали и открыла ворота. Муки все еще был на посту, его вахта заканчивалась через час.
— Как настроение? — спросил я.
— Боевое, господин супер-лейтенант-моринер! — браво ответил он.
Возле штаба топтался Люм. Он натаскал в умывальник воды и мыл, оставшуюся от ужина, грязную посуду. Увидев меня, он щелкнул каблуками и отдал честь измазанной в мыле рукой.
— Здравия желаю.
— Что сегодня на ужин?
— Тушеная треска с луком и рисом.
Походные кухни обычно варили или тушили рыбу. Самым распространенным блюдом в армии был суп. Повара старались разнообразить скудное меню, но это у них плохо получалось.
— Разогрей, я еще не ел.
— Слушаюсь.
Когда я открыл дверь, до меня донесся недовольный голос лейтенанта Маса, — …корабль уйдет и все.
Все младшие офицеры, свободные от дежурства, собрались в кают-кампании, с ними был Аси. Когда ученный перебрался с корабля на берег я не заметил, но говорили, что он остановился в лазарете. Ничего удивительного, если стоит выбор между казармой и лазаретом, я бы тоже выбрал второе, чисто и народу мало.
При моем появлении Масс, который стоял во главе стола, сразу замолчал и сел.
— Добрый вечер, господа.
Офицеры нестройно ответили.
Ужин уже закончился и со стола убрали, оставалась только моя тарелка и приборы, обычных для этого времени шахмат и карт, тоже не было.
Сразу за мной ввалился Люм и поставил котелок на походную печку, она была раскалена и в комнате сразу запахло тушенной рыбой.
— Что обсуждаете?
Офицеры переглянулись.
— Мы говорили о том, что сегодня уйдет корабль, — ответил лейтенант Жен. На его щеках расцветал нервный румянец.
Я обвел присутствующих удивленным взглядом и миролюбиво сказал.
— А о чем здесь говорить? Мы давно знали, что это случиться. У нас впереди месяцы ожидания. Не думал, что Вы так рано впадете в уныние.
Конечно я их понимал. Корабль последнее, что связывает нас с домом. Пока он у берега, ты знаешь, что всегда можешь спастись. В любую минуту можно оставить этот пустынный берег и форт. Корабль это цивилизация, свет и тепло, уютный кубрик и безопасность.
Признаться, мне тоже было не по себе. Но поддаваться панике нельзя. Жалость к себе последнее дело.
Красные пятна на щеках Жена стали заметнее.
— Мы не впадаем в уныние, — жестко ответил он, — но мы хотим знать, что нам делать, что происходит, когда прибудет подкрепление и смена.
Я удивился еще больше и разозлился. Не стоит так говорить с начальством. Трудно выпускнику академии оказаться на задворках союза, на вторых ролях. Барчук обиделся. Но здесь не столичная казарма, здесь нет влиятельного родственника и собственного поместья с гербом.
— А Вы не знаете? — я повысил голос, — Разве я не говорил, что смена прибудет не раньше, чем через год? Требуются дополнительные разъяснения? Извольте. Вы в заднице. В дальнем гарнизоне. И Ваша дальнейшая служба зависит от того, как Вы себя проявите в этом походе.
Все притихли, офицеры молчали, но я чувствовал скрытое сопротивление. Слишком рано они раскисли. Я думал, что у меня есть еще несколько месяцев, до того, как люди начнут высматривать в океане корабли и тосковать по родным домам. Главное, чтобы недовольство и страх не стали заметны рядовым. Я обвел офицеров тяжелым взглядом и рявкнул.
— Что Вам делать?! Может быть сядем в кружок и устав почитаем?! Служить согласно присяге!
Разгневанное эхо вернулось ко мне. Слышно было, как жужжит запутавшаяся муха. Люм замер с тарелкой в руках, он напоминал испуганного сурка. Тар сконфуженно кашлянул.
Неожиданно открылась дверь и вошел Бад. Он снял фуражку, огляделся, прошел к столу и сел на лавку.
— Добрый вечер.
— Добрый вечер, — сказали Мас и Тар.
— Извините, — сказал Жен и стремительно вышел.
Гат почесал затылок, улыбнулся и сказал, — Я, пожалуй, тоже пойду.
— Пожалуйста, — разрешил я, — если не хотите сыграть партию в шахматы.
— Что-то не играется сегодня, — ответил Гат.
Скоро мы с Бадом остались вдвоем. Офицеры и ученый под различными благовидными предлогами, поспешили оставить кают-компанию. Люм поставил передо мной тарелку, поправил приборы и тоже сбежал.
— Что здесь произошло? — поинтересовался Бад. Он взял из походного буфета чашку и налил себе кофе.
— Господа офицеры не знают, что им делать.
— В смысле? — не понял Бад.
— В прямом. Решали, что им делать, когда корабль уйдет.
Я подвинул тарелку. Аппетит пропал, но я заставил себя съесть все до последнего кусочка.
Бад взял с подоконника открытую банку с паштетом и галеты, уселся на лавку и принялся за еду. Он цеплял уголком галеты паштет и отправлял в рот.
— Устал я что-то, — Бад потер лицо, — глаза слипаются. Сейчас кофе выпью и обратно.
— Не надо, — я махнул рукой, — сейчас поем и пойду на стену. Отдыхай.
Он одним глотком допил кофе, отодвинул пустую банку и стал набивать трубку.
— Зачем ты ходил в храм?
— Неспокойно мне, что-то. Решил проверить, что за строение. Не будет лишним, если мы припрячем внутри пару револьверов, несколько гранат и пачку патронов. Так, на всякий случай.
Бад закурил, выпустил в потолок струйку дыма и кивнул.
— Сделаем. Не боишься, что местные растащат?
— Там не одного следа на полу. Похоже, что местные это место обходят стороной.
