Пройдя до конца колонны, Коррел так и не увидел никого, кто бы хотя бы отдаленно напоминал Чужого.
Оставалась еще последняя надежда, на мертвого, но и она не оправдала себя. Голый мужчина ничем не напоминал того, кто был ему нужен. Генерал подошел к неподвижному телу.
— Вы гарантируете, что он мертв? — Вопрос был обращен к военному медику, стоявшему неподалеку.
— В этом нет никаких сомнений.
Врач в звании майора медицинской службы прошел от начала до конца три локальных конфликта и видел достаточно смертей, чтобы со стопроцентной уверенностью отличить труп от живого человека в любом состоянии.
— Передайте тело полиции, пускай попробуют опознать его.
На генерала неожиданно навалилась какая-то всепоглощающая, опустошающая усталость... Все было сделано правильно, операция проведена безукоризненно четко, но результат в который уже раз оказался нулевым. Существовала огромная вероятность того, что Чужой находится среди восьмидесяти семи задержанных, но что-то подсказывало Коррелу: он ушел. Крыса вырвалась из западни и продолжает разносить споры заразы, которая в конечном итоге погубит весь мир.
— Сворачиваем операцию, — приказал он. — Всех задержанных обыскать, разбить не десятки и перевезти под усиленным конвоем на военную базу.
«Пустышка... — стучало в висках тяжелым набатом. — Мы опять вытащили пустышку».
Как ни странно, предчувствие не обмануло генерала — крыса действительно вырвалась из стальной западни. Хотя, казалось бы, не имела ни малейшего шанса.
— Тебе действительно предстоит умереть, — повторила Милая.
— Откуда такая уверенность? Ты же не веришь в предчувствия.
Меня не покидало стойкое ощущение нереальности происходящего. Не то чтобы я так уж сильно боялся смерти. Наверное, нет. Я уже давно относился к ней спокойно, потому что знал — и без того несколько месяцев живу в долг. Но вот так просто сидеть и обсуждать подобные вещи с искусственным интеллектом, состоящим из микросхем и еще какой-то ерунды... Это даже для моего ко всему привыкшего разума было малость чересчур.
— Я знаю, потому что сама сделаю это.
Она не сказала «ликвидирую тебя», а употребила более мягкую формулировку, но смысл от этого не изменился.
— Интересно как? — Мне действительно было любопытно обсудить детали своей предстоящей смерти с непосредственной исполнительницей приговора.
— Остановлю тебе сердце.
— Даже если оно не настоящее? — Почему-то осознание того факта, что в моей груди бьется искусственный орган, огорчило меня намного больше, чем его предстоящая остановка.
— Нет, не в полном объеме. Всего пара клапанов.
— Ясно... — Я вздохнул с облегчением. Умереть, ощущая себя человеком, а не изношенным роботом с близлежащей свалки, немного приятнее. — А дальше? — продолжал я поддерживать эту безумную со всех точек зрения беседу.
— Потом, когда они убедятся, что ты безусловно мертв, и засунут в мешок, чтобы отправить в морг или на экспертизу, — реанимирую тебя. В нормальных условиях клиническая смерть необратима после пяти-семи минут. У твоего же организма достаточный запас прочности, чтобы протянуть все двадцать.
— Как здорово ты все придумала. — Я даже не пытался скрыть иронию. В этот момент мной овладело какое-то нездоровое веселое возбуждение. — А нет ли у тебя в запасе каких-нибудь других, менее болезненных вариантов?
— Нет, это наш единственный шанс. — В отличие от меня она оставалась безупречно спокойной.
Впрочем, умирать предстояло все-таки мне, а не ей, поэтому неудивительно, что Милая не испытывала особого сожаления.
— В таком случае, самый последний вопрос. А где, собственно говоря, будешь находиться ты все это время? Ведь в морг попадают голыми. Не пойми меня превратно, но с чисто эстетической точки зрения лично мне было бы неудобно засовывать свою милую подругу в единственно подходящее для этих целей место.
В том месте, где у нормального человека затылок, неожиданно взорвалась зажигательная бомба.
Не в силах выносить чудовищную боль, я застонал, обхватив голову руками.
— Ты был как никогда близок к истерике, — сообщила моя верная спутница. — И это было самое действенное средство предотвратить ее...
— Спасибо. — Я был совершенно искренен.
Нездоровое возбуждение, охватившее меня в преддверии смерти, могло действительно перерасти в истерику.
— Нам нужно изменить внешность, — без всякого перехода продолжила Милая, — И кстати, ответ на последний вопрос — у тебя есть шрам от операции по удалению аппендицита.
— И?..
— Это что-то типа сумки кенгуру. Я буду находиться там, пока не реанимирую тебя.
«Как это мило — иметь такое универсальное во всех отношениях тело», — отметил я про себя.
Следующие несколько минут ушли на то, чтобы уже во второй раз за сегодняшний день изменить внешность.
Когда все было готово, Милая коротко приказала:
— Раздевайся догола.
— Зачем? — Мне все еще не надоело задавать глупые вопросы.
— Бросишь одежду рядом, чтобы они подумали, будто кто-то раздел тебя, чтобы сменить гардероб.
— А плавки?
— Голый труп никто не будет обыскивать и, соответственно, тратить драгоценное время. Твое драгоценное время, — подчеркнула она. — Если вдруг ты забыл, то напомню: у нас в запасе будет пятнадцать-двадцать минут. И жизненно необходимо, чтобы в течение этого промежутка ты уже был засунут в мешок для транспортировки покойников.
— Как скажешь. — Мне совершенно не хотелось спорить с Милой, тем более что в данном вопросе ее компетентность не подлежала никакому сомнению.
Прошло еще несколько ничем не примечательных минут, в течение которых я откровенно маялся — ожидание смерти намного страшнее ее самой, в этом мне пришлось убедиться на собственном опыте. А затем из дальнего конца туннеля, где находились вторые ворота, послышался характерный звук.
«Створки расходятся», — понял я.
— Через несколько минут они будут здесь. Пора меня прятать.
Я сделал все, как она сказала. При приближении мнимой телефонной трубки к бутафорскому шраму кожа разошлась — и Милая легко скользнула в образовавшуюся щель.
«Мир — одна сплошная, нескончаемо глупая декорация», — пронеслось у меня в голове.
— Ты готов?
«Разве это имеет значение?» — вяло подумал я, впадая в какое-то полусонное состояние.
Судя по всему, она решила провести некоторые подготовительные манипуляции, прежде чем остановить сердце.
— Ты слышишь меня? — Ее голос доносился откуда-то издалека, но я все еще находился в сознании.
— Да, — еле слышно прошептали непослушные губы.
— Когда очнешься, тебе может показаться, что легким не хватает воздуха, — это нормально. Главное, не паникуй и не дергайся. Я буду рядом.
