Нечто серое, расплывчатое сгустилось в воздухе и метнулось к самой крупной из тварей. Та взвизгнула, как попавшая под колесо болонка, и ее отшвырнуло на добрый десяток метров. Не успела приземлиться, как смутный силуэт оказался рядом, с легкостью разорвал «сросшегося» на части.
– О-ха-ха… – глаза у Ильи стали как донышки снарядных гильз.
Лиза вскинула «калаш», но выстрелить не решилась, да и напавшее на «сросшихся» существо сгинуло без следа. А Андрей подумал, что сегодняшней ночью им либо сильно повезло, либо преследователь играет с ними и может убить всех четверых в любой момент.
Третья из оранжевых лохматых тварей погибла, словно наткнувшись на прозрачное лезвие – голова ее отделилась от тела, ударил фонтан крови. Две уцелевшие галопом понеслись в ту сторону, откуда пришли, но убежать смогла только одна, вторая споткнулась на бегу и осталась лежать, точно большой, мохнатый и очень неровный коврик.
– Так это что? Кто это? – спросил Илья.
– Тот, кто помешал нам выспаться, – сказал Андрей. – Пошли, и будьте внимательнее…
Это существо, кем бы оно ни было, практически невидимо не только ночью, но и днем, на обоняние и телепатию надежда слабая, а значит, обнаружить его можно только с помощью слуха.
Двинулись дальше, но Лиза на каждом шагу теперь оглядывалась, Илья вертел головой, как сошедшая с ума сова, а Андрей старался вслушиваться в то, что происходит вокруг. Спокойным остался только Рик – то ли он просто не замечал атаковавшей «сросшихся» твари, то ли совсем ее не боялся.
Когда снова вышли к Ленинскому проспекту, с севера прикатился треск автоматной очереди, и почти тут же грохнуло так, словно взорвалась авиационная бомба.
Там продолжали воевать.
Здесь же было очень тихо, и когда на противоположной стороне проспекта, на газончике, зашевелилось нечто похожее на большую кочку, Андрей не сразу понял, что видит. Потом зеленая мохнатая фигура поднялась, двинулась им навстречу, и стало ясно, что это человек.
Перемещался он медленно, с трудом и с ног до головы был покрыт чем-то вроде мха. При каждом шаге его кусочки отваливались, падали на асфальт и, казалось, прирастали к дорожному покрытию.
– Вот засада, – пробормотал Илья. – Где ж мы такое видели?
– Не видели, а слышали, – поправил Андрей.
Вспомнился второй день пути, поворот на Дзержинск, где столкнулись с путешественником по имени Василий. Он-то и рассказал, что встречал в бывшем центре химической промышленности людей, что поросли какой-то зеленой гадостью и еле ходят, а бо́льшую часть времени спят.
Человек подошел ближе, стало понятно, что лицо и глаза скрыты под коконом изо мха, и ниже, на животе и груди, под ним угадываются непонятные вздутия. Когда свернул в сторону, Андрей понял, что москвич вовсе не шагает им навстречу, а просто бредет, куда ноги несут.
Шаркая по асфальту, он одолел еще с десяток метров и улегся рядом с притулившейся у обочины «Ауди».
– Готов, задремал, – сказал Илья. – Таких что, даже монстры не жрут?
– Невкусные, наверное, – заметила Лиза. – Или вообще ядовитые… что там внутри теперь, кто знает?
И она вздрогнула, словно оказалась на сквозняке.
Следующую жертву мха увидели метров через тридцать – преспокойно сидевшую на автобусной остановке, затем встретили сразу двух, бредущих куда-то под ручку, причем зигзагом, точно пара пьяниц.
– Неужели они нас не видят? – воскликнула Лиза. – Давай попробуем с ними поговорить!
– И не слышат, похоже, – пробормотал Андрей, но его слова не были приняты к сведению, и девушка решительно зашагала наперерез поросшим зеленой гадостью москвичам.
На ее вопрос они не отреагировали, продолжили топать дальше, покачиваясь, точно мультяшные медведи. А затем и вовсе дружно шлепнулись на землю, и над улицей покатился раскатистый храп.
Лиза вернулась к спутникам, и лицо у нее было красное от досады.
На следующем перекрестке, где вставшие дыбом трамвайные рельсы образовали громадный клубок толстых блестящих «нитей», Андрей развернул карту, дабы проверить, туда ли они идут. Выяснилось, что туда, что нужно пройти еще немножко по прямой, а затем уже поворачивать на юг.
По прямой не вышло, поскольку сразу за огромным нелепым зданием Дарвиновского музея наткнулись на синее озеро. Возникнув непонятно откуда в момент катастрофы, оно уничтожило кусок ближнего к дороге жилого дома, и тот в результате стал напоминать часть крепостной стены с двумя утолщениями-башнями.
С улицы были видны внутренности квартир, ковры на стенах, телевизоры и шкафы с посудой – все, что недавно казалось таким важным и ценным, а теперь стало просто мусором.
Чтобы обойти водоем, пришлось свернуть влево, пойти дворами, но все равно Андрея чуть-чуть «зацепило» – перед глазами помутилось, увидел себя посреди густого леса, перед прозрачным ручьем. Но продлилось это всего мгновение, он даже с шага не сбился, и поэтому спутники ничего не заметили.
На новом перекрестке торчал огромный «террикон» со стенками блестящими, словно отполированными. Сразу за ним поднималась пирамида, большая, но очень эфемерная из-за того, что была почти прозрачной – казалось, что это мираж, что ничего там на самом деле нет.
– Теперь направо и прямо до самого Обнинска, – сказал Андрей.
– А ты подумал, что мы там будем делать? – спросила Лиза. – Обыскивать развалины в поисках свидетелей? Или копаться в останках того института, чтобы найти прибор, который все это сотворил, и нажать на нем большую кнопку «Ресет»?
– Рано думать, давай, в натуре, дойдем, – вмешался Илья, но в ответ получил негодующий взгляд.
У Андрея, честно говоря, плана действий не было, да и уверенности в том, что усатый атаман говорил правду и что виной всему масштабный эксперимент, тоже не имелось. Одного он точно не хотел – оставаться в Москве, которая после катастрофы стала еще менее дружелюбной, чем раньше.
Обнинск выглядел не лучше и не хуже любой другой цели, а если там еще удастся выяснить, с чего все началось…
Когда «террикон» и пирамида скрылись из виду, асфальт под ногами завибрировал, а из глубины прикатился негромкий гул. По стене дома за левой обочиной побежала трещина, деревья, высаженные на полосе газона, протянувшегося по середине проезжей части, затрясли кронами.
– Сильнее, чем раньше, или мне показалось? – сказал Илья, когда все стихло.
– Сильнее, – подтвердил Андрей. – Или тут метро ближе к поверхности?
Еще через сотню метров закончился сравнительно проходимый участок, появились «зонтики», трещины, заросли черных кустов. Вместо непострадавших домов начали попадаться изуродованные или вовсе рухнувшие, руины встопорщились настоящей щетиной белых сталагмитов.
