Пока Нестеров шерудил в брюхе «302-го», я наклонился к Лизе с Пашкой и обнял их.
– Руки, ноги целы? – Когда Орловы почти синхронно кивнули, я в упор поглядел на мальчугана. – Павел, а как твоя голова? Не болит, не кружится?
– С головой вроде нормально, – Пашка продолжал вытирать кровь. – Нос вот только.
– Нос это ничего, нос это не смертельно, – я хотел потрепать пацана по белобрысой макушке, да вспомнив о своей руке, вовремя спохватился.
– Максим, у тебя кровь! – не смотря на окружающий нас полумрак, Лиза все же разглядела.
– А, это… – я поднял руку к свету и обнаружил, что большой и указательные пальцы у меня на месте, только здорово распухли. А кровь… Цирк-зоопарк, я ведь знал чья это кровь.
– Вот твой Калаш, – Нестеров ткнул меня рукоятью АКМС. – Другой автомат не покатит. У тебя патроны в подсумке 7,62 миллиметра.
– Угу, – пришлось кивнуть, тем самым очень неохотно признавая, что мент оказался куда смышленее танкиста.
– Я выйду первым, – Анатолий подвинул меня и подобрался поближе к люку. – Потом вытяну тебя.
– Давай, – я снова кивнул и мысленно поблагодарил Нестерова. Ведь для сольного исполнения данного трюка я сейчас был, мягко говоря, не в форме.
Место, куда нас зашвырнула неистовая сила «сумрака», я узнал без труда. Это был огромный магазин «Все для дома», стройматериалы и прочая всякая всячина для дач и частных домов. Располагался он прямо на Киевском шоссе. Выходит, ошибался Рыжий. Аномалия простиралась гораздо дальше, чем нефтебаза. Или еще другой вариант: с тех пор как здесь шастал мой коллега, значительно расширила ареал своего обитания. Эх, цирк-зоопарк, кабы я все это знал, то обязательно двинул в обход. Не думаю, что меня могла остановить даже опасная близость кладбища. Пока работает КПВТ с трупоедами можно совладать, а вот с тенями… Ишь чего натворили, подлые!
Проклиная как самих теней, так и их гребаный мрачный мир, я разглядывал изувеченный БТР. Судя по всему, из «сумрака» он вылетел боком. Левым бортом протаранил стену торгового павильона, смял легкие простенки, конторку персонала и уже окончательно затормозил в здоровенном штабеле пиломатериалов.
Честно говоря, нам чертовски повезло. Причем повезло дважды. Первое везение заключалось в том, что мы летели бортом вперед. Придись удар на нос нашего сухопутного броненосца, и все… Людей ожидал полет через все обитаемое пространство и очень жесткий контакт с оборудованием отсека управления. Как следствие этого половина экипажа моментально превращалась в «двухсотые», остальные в «трехсотые», что в нынешней ситуации практически тоже самое. Вторая удача, что большую часть кинетической энергии четырнадцатитонной машины погасили тонкие стены и простенки. Окажись штабель с досками у нас на пути первым…
– Тихо пока, – Нестеров перебил мои мысли. Он подобрался к самому краю пролома и высунулся наружу.
– Своим грохотом мы тут всю живность распугали, – я не пошел за милиционером.
– И много тут живности? – майор оценил мою информацию, а потому тут же взял автомат наизготовку.
– Да уж хватает.
Только я успел это произнести, как за нашими спинами грянул выстрел. Вслед за ним в полумраке павильона что-то задергалось, послышался грохот падающих металлических банок. Новый выстрел, и движение стихло.
– Два патрона пришлось потратить, – Лиза оперлась на винтовку и обессилено опустилась на броню. – Руки дрожат. – Похоже, наш снайпер оправдывался.
– На первый раз прощаю. Но если и дальше так пойдет, придется у тебя СВД отнять, – Нестеров произнес это, когда быстрым шагом, почти бегом возвращался к БТРу.
Коню понятно, говорил Анатолий вовсе несерьезно. Но тем не менее его тон, отсутствие малейшего намека на улыбку возымели на Лизу тонизирующее, можно сказать воскрешающее действие. Видать, она вспомнила Нестерова таким, каким он был в Одинцово – суровым отцом-командиром разведчиков, который гонял их и в хвост, и в гриву. Ну а когда майор произнес: «Надо бы тут все хорошенько осмотреть», девушка вообще чуть ли не бегом кинулась вниз.
– Тише ты! Без фанатизма! – я поддержал свою подругу, когда та чересчур резво прыгнула на бетон пола.
– В кого стреляла? – Нестеров не дал Лизе даже опомниться.
– Глаз какой-то. Круглый.
– Глаз? – Нестеров вопросительно поглядел на главного эксперта по фауне Проклятых земель.
– Не знаю, – признался я, пожимая плечами.
– Давай всех, кто может держать оружие нару…
Милиционер не успел договорить. Он молниеносно вскинул автомат и дал длинную очередь прямо поверх наших голов. Мы с Лизой аж присели, однако вовремя опомнились и сразу изготовились к бою.
Неведомый противник находился где-то наверху, ну или по крайней мере значительно выше уровня пола. Смекнув это, я почти наугад дал очередь из АКМСа поверх крыши «302-го». Краешек глаза царапнуло едва заметное движение, вот и всадил туда почти полрожка. Мой залп оказался очень кстати, так как именно он и приговорил прыгнувшую сверху тварь.
Нестеров оттолкнул нас, да так резко и сильно, что мы с Лизой не удержались и повалились на пол. Я снизу, она на меня. Буквально через мгновение после этого прямо перед нашими лицами рухнула покрытая облезлой черной шерстью, жутко смердящая туша.
Цирк-зоопарк, какая вонь! Мы с Лизой, не сговариваясь, разом откатились в сторону. При этом я левой рукой оперся о бетон пола и тут же взвыл от острой боли.
– Задело? – Анатолий истолковал мой рык по-своему.
– Пальцы, блин… – процедил я сквозь зубы.
– Хорошо, что не задело, – майор помог нам подняться. – А то гляди, зараза какая! Почище трупоедов будет.
– Собака что ли? – озадаченно протянула Лиза. – Большая, на овчарку похожа.
– Была собака, – милиционер кивнул. – А теперь вот…
На то, во что псина превратилась теперь, было действительно жутко глянуть. Нет, овчарка не мутировала, как могло показаться на первый взгляд. Ее просто сожрали и продолжали жрать до того самого момента, пока мои пули не прервали этот кошмар. Какая-то тварь сидела внутри собаки, натянув на себя все ее тело, как рак-отшельник натягивает раковину. Из собачьего брюха торчали восемь длинных крабьих лап, а прямо из расколотого черепа большой круглый глаз на ножке.
Это было мерзко, просто мерзко. А вот что по-настоящему вызывало оторопь и даже заставляло побежать по спине некий ледяной холодок, так это дыра в груди почившего четвероногого друга человека. Она уходила вглубь собачьего тела покатой воронкой, все стенки которой покрывали плоские, похожие на лезвие бритвы резцы. Подчиняясь предсмертным конвульсиям, внутри воронки елозил длинный как бич раздвоенный язык. Как я догадался, именно этим орудием тварь и хватала свои жертвы, затягивала внутрь пасти и уже там перетирала, перемалывала, высасывала все соки. Хорошенькая перспективка, особенно если учесть, что в эти жернова, пожалуй, влезет целая человеческая голова.
