«Ох уж эти женщины», – подумал Адольф.
Он уже не раз жалел, что поддался минутной слабости и оставил весь гарем при покупке дворца у прежнего хозяина. Помимо больших расходов, которых при наличии женщин было не избежать, эти красотки плели интриги и прикладывали немало усилий, чтобы заставить охранников нарушать дисциплину.
Молодые и здоровые парни не долго держались статьи устава, и мистеру Кочме приходилось часто наказывать их тяжелой работой.
От мысли расстреливать этих паскудников или бросать в яму с голодными бруклинами он отказался. Тогда пришлось бы перестрелять всех охранников, поскольку никто из них не выдерживал испытания, стоя на посту возле гарема.
Когда закончились массаж и умащивание благовонными маслами, что заменяло Адольфу мытье, к нему в покои явился Дуда, бывший шефом безопасности.
– Что случилось, друг сердечный? – ленивым голосом спросил разомлевший хозяин. – Или перебрал накануне?
– Ну что вы, сэр, я свою меру знаю. А случилось то, что эта подлая баба снова пытается пробиться через туннель в горе.
– Всё, девушки, идите, – отпустил массажисток Адольф. – Что с того, что опять пытается? Порубают ее на этот раз, да и только. Кстати, ты ведь, кажется, послал человечка дежурить у входа в ущелье.
– Послал, сэр, но подранили моего человечка. Получил пулю в плечо. В компании с этой настырной бабой идет мужчина – он-то и ранил снайпера.
– Ну так что, Дуда, неужели двое человек справятся с несколькими десятками зензиверов, да еще с их заряженными ножами?
– Заговоренными мечами, хозяин, – поправил его Дуда.
– Ну так тем более. Я уже не говорю о твоих ребятах, которые вооружены лучше, чем армия на Трезубце.
Хозяин почесал живот и зевнул. Ему пора было завтракать, а Дуда его задерживал.
– Да я просто доложил, – пожал плечами шеф безопасности, видя, что Кочму ничто не беспокоит. – Какие на сегодня планы, сэр?
– Планы? – Адольф задумался.
Можно было сесть на вертолет и поохотиться в песках на карбасов или настроиться на один из электронных театров и посмотреть пьесу с режиме «эффект присутствия».
Теперь Адольф мог делать что угодно. Тех денег, что он стащил из казны Трезубца, хватило бы на многое, но... как-то ничего не хотелось. Что-то давило на Адольфа Кочму и наводило на него меланхолическую грусть.
Быть может, совесть?
Едва ли. Адольф забыл о ней, когда в качестве руководителя пошел со своим народом до самого конца. И когда конец наступил, народ остался, а Кочма сбежал на Арафат, планету равнодушного спокойствия и бесстыдной терпимости.
Здесь прятались многие «бывшие», страдая от скуки и грустя о прошлых временах. Их дворцы занимали половину оазисов в целом полушарии Арафата, но между собой они не общались. Каждый справедливо полагал, что только он совершил ошибку, а остальные – преднамеренное преступление.
– Иди, оставь меня одного и кликни Тараса – я уже есть хочу.
– Есть, сэр, – поклонился Дуда и вышел.
Ему на смену тут же влетел румяный и разгоряченный, как только что выпрыгнувший из печи пирожок, повар Тарас:
– Ваше превосходительство! Стынет же все!
– Так что же не звал?
– Дык думал – государственные дела... – развел руками повар.
– Правильно думал, – согласился Адольф. Ему нравилось, что некоторые из его людей полагали, будто он еще находится на посту главы Трезубца, – Все правильно, Тарас. Где накрыл?
– Дык в розовой столовой. Или прикажете в янтарной?
– Сойдет и в розовой. Кстати, Тарас, ты не скучаешь по родине?
Повар вздохнул, и по его лицу пробежала тень.
– Скучаю или нет, ваше превосходительство, а работать надо. У меня внуки, а у их родителей работы совсем нет. Безработица, будь она неладна...
Решив, что сказан лишнего, Тарас испуганно прикрыл ладонью рот.
– Ничего, старик, будет и на нашем Трезубце праздник. Идем завтракать.
В просторном шелковом халате, расшитом сказочными золотыми птицами, в зеленых атласных шароварах и легких туфлях, Адольф Кочма пересекал залу за залой, созерцая дорогую эмаль, гобелены и позолоту.
Каждое утро по дороге на завтрак он выбирал себе новый маршрут, проходя по другим, малознакомым помещениям своего дворца.
Менялась не только обстановка и изысканная отделка, но и сами запахи. Полированные инкрустации из дерева встречали его ароматами суамского ореха, тканые панно с Хена, с их теплыми пастельными тонами, пахли чайной розой и иногда шафраном, а майолика народов неско, вместе с цветовой гаммой степных узоров, пахла горячим ветром и ароматами горьких трав.
На все это великолепие прежний хозяин, Абу-Саид Джонсон, потратил полтора миллиарда кредитов и тридцать лет непрерывного строительства, а Кочме дворец достался за какие-то шестьсот миллионов.
Наконец повар и Адольф оказались в розовой столовой. Двенадцать лакеев в позолоченных камзолах выстроились справа от стола, и у каждого из них наготове было очередное блюдо, прикрытое серебряной полусферой.
– Прошу вас, ваше превосходительство! – согнулся в поклоне дворецкий Венштер, выписанный Адольфом с планеты Фатерплац.
В прошлом Венцлер служил в армии грандкайзера, в чине унтер-офицера, и это позволяло ему сочетать мягкую учтивость по отношению к господину и язык безоговорочного повиновения во взаимоотношениях с лакеями.
– Ну а я побежал на кухню! – сказал повар.
– Хорошо, Тарас, – улыбнулся Адольф, садясь на предусмотрительно выдвинутый дворецким стул.
Когда господин уселся, Венцлер презрительно покосился в сторону переваливающегося, как утка, повара. Он не любил земляков Кочмы. Они казались ему слишком ленивыми и недисциплинированными.
«Моя бы воля, – сколько раз думал Венцлер, – я бы взял на службу роту ингерманландских гвардейцев, а этих сонных увальней вышвырнул бы вон».
Дворецкий не раз собирался предложить это господину Кочме, но опасался, что хозяин обидится, и тогда сам Венцлер может лишиться должности.
Как только Адольф занял свое место, дворецкий подал знак, и весь отлаженный механизм пришел в движение. Закружившиеся в хороводе лакеи неслышно заскользили по полу, поднося блюда, вазочки с водой для омовения рук, салфетки и бесконечные наборы ложек, вилок и разных хитрых ножичков.
Очарованный таким удивительным спектаклем, Кочма даже слегка переел и в конце завтрака едва справился с десертом.
Затем он поднялся из-за стола и, поманив дворецкого, сказал:
– Знаешь, Венцлер, мне понравились все эти финтифлюшки и коленца, что выделывали слуги.
– Я очень рад, ваше превосходительство, – поклонился дворецкий.
– Да. – Адольф удовлетворенно погладил свой живот. – Вижу, что мне не придется жалеть о том, что я взял на службу настоящего ингерманландца.
