– Что происходит, Макс? Объясни мне хоть что-нибудь. – спросила она.
– Виола, ты не поверишь, теория Унтианса верна и нам осталось совсем немного… – радостно начал Макс, но тут же прервался. Схватив Виолу за руку, он потянул ее в сторону коридора, который вел вглубь станции. – Я лучше покажу тебе.
– А кто этот – Унтианс? – спросила Виола, едва успевая за Максом.
– Он из расы Ликтионов, которые когда-то жили на этой станции и занимались исследованиями в совершенно неожиданном направлении. – ответил Макс, обернувшись. – Сейчас…сейчас все поясню, потерпи.
Виола осторожно переступала через толстые силовые линии, напоминающие гигантских змей. Один из реакторов крейсера был перенесен в правую часть станции, где располагались шахты и склады с рудой, добытой ликтионами. Макс с незаменимой помощью Иттиона довольно быстро перестроил старое оснащение под свои нужды и, опираясь на знания дихторианцев, наладил производство деталей для сборки дройдов.
На станции нашлось оборудование, которое позволило создать искины первого и второго поколения. Этого было достаточно для рабочих дройдов, но не для инженерных, поэтому последние были оснащены тремя искинами второго поколения, а управление было завязано на Иттионе. Из-за этого срок автономности дройдов был очень скромный – всего четыре часа, что негативно влияло на работы по перестройке крейсера и развитию станции.
– Там мы развернем новый реакторный отсек и ремонтный цех. – Макс указал в правый коридор, откуда доносился гул реактора. Рядом находился малый сборочный цех, где трудился десяток инженерных дройдов. В работу машин постоянно вносили коррективы, ориентируясь на возникающие вопросы. – А там будет …
– Макс, ты так говоришь, будто собрался здесь остаться. – Виола не понимала, зачем он так обустраивает станцию, когда они стремятся домой.
– И да, и нет. – расплывчато ответил Макс и быстро пошел в сторону лаборатории. У дверей он остановился и повернулся к Виоле. – Виола, мы знаем, какая судьба уготована нашей планете, поэтому мы должны сделать все, чтобы вернуться, но неужели ты хочешь явиться к родным в таком виде?
Он, как всегда, был прав. Макс, чувствуя подавленность Виолы, сказал.
– Пойдем, я покажу тебе, что может получиться, если объединить знания двух рас. – Макс вошел в просторное, хорошо освещенное помещение, заполненное различными звуками работающего оборудования. – Труды лучших умов галактики, собранных воедино, дадут нам возможность вновь обнять своих близких.
Развернувшись, Макс быстро прошел вглубь комнаты. Растерянная Виола, озираясь по сторонам, неуверенно последовала за ним. В центре помещения высоко над полом висел метровый шар. Из него выходили четыре силовые линии и, спадая на пол, по-хозяйски расползались по лаборатории.
– Это прототип нового реактора, разработанного ликтионским ученым Унтиансоном. – сказал Макс, остановившись около шара. – Ему не хватило времени и мощности искина станции, чтобы завершить проект.
Виола почувствовала легкое давление на сознание и перед ее глазами замелькали какие-то схемы и формулы. Через минуту она поняла принцип работы реактора, который кардинально отличался от принятых в галактике. Один из секретов заключался в чистом флиотине, обнаруженном в астероидном поле, но Унтиансон обнаружил еще один элемент, который назвал хиотиос. Оказалось, что эти два кристалла так «ненавидели» друг друга, что стремились отодвинуться от нежелательного соседства. Этими свойствами и планировал воспользоваться Унтиансон, создавая проект реактора. Он представлял собой два крестообразных пояса из особого сплава, который имел механическую возможность «дыхания»: расширение и сужение. В пояса с определенным шагом были вставлены малые кристаллы хиотиоса, а в центр образовавшейся сферы помещался большой кристалл флиотин. При сужении поясов создается поле, аккумулирующееся на внутреннем силовом контуре, где под действием специальных стержней…
– Ой, прости, зачем тебе вся эта информация. – встрепенулся Макс. – Давай проще. Этот небольшой реактор способен вырабатывать огромную мощность, сопоставимую с четырьмя реакторами крейсера… Но пока мне неизвестна его надежность, а Иттион еще не закончил первичный анализ срока службы…
– Макс, ты говорил, что есть надежда вернуться домой. – Виола была рада, что Макс нашел решение проблемы нехватки энергии, но ее сознание просто кричало в предвкушении долгожданного будущего.
– Да, да… конечно. – сейчас Макс напоминал фанатичного ученого, которого надо постоянно поправлять, возвращая из мира науки. Подойдя к дальней стене, Макс сдернул старую ткань, которая что-то прикрывала. – Виола, я прошу учесть, что пока это только проект.
Потемневшая от времени ткань с шелестом приземлилась на пол. Напротив них стояли два тонких металлических каркаса, внешние черты которых сильно напоминали людей. Глазницы на блестящем черепе зияли холодной пустотой. За каждым находилась высокая колба с темной густой жидкостью.
– Не спеши с вопросами, я сейчас все покажу. – сказал Макс. – У нас еще много работы, Иттион только пишет программное обеспечение, но первые тесты мы уже прошли.
Масса в левой колбе уверенно забурлила и вязкий поток, достигнув верхнего края сосуда, устремился вниз и по каменной поверхности направился к более низкому тонкому каркасу. Достигнув конечностей, густая жидкость начала обволакивать конструкцию, поднимаясь все выше, пока не заполнила голову.
Пройдясь плавными волнами, месиво на несколько секунд замерло бесформенным изваянием. Словно отдохнув, масса снова ожила, быстро принимая четкие очертания человека. Через минуту Виола вскрикнула и отшатнулась: перед ней стояла ее земная копия.
– Но как это возможно? – не отрывая взгляда от своего образа спросила она и, сделав шаг, потрогала свой силуэт. Покров манекена под стальным пальцем Виолы слегка вдавился и тут же выровнялся.
– Это симбиоз двух теорий по созданию нано-роботов… Мы еще не достигли совершенного результата, хоть уже очень близки к этому. Недостаток заключается в том, что для создания объемных форм, все же нужен каркас. – начал пояснять Макс. – Но на данном этапе нам и этого будет достаточно.
– Когда мы отправляемся домой? – нетерпеливо спросила Виола, повернувшись к Максу.
– Не раньше, чем через шесть месяцев. – глухо ответил Макс и посмотрел на двойник Виолы. – Пока срок их жизни не превышает сорок часов, но я обещаю, что ты сможешь почувствовать прохладу морских волн и кружиться в летнем платье под лучами солнца. Просто дай мне еще немного времени и я верну нам радость жизни.
